Читать интересную книгу Оккультный Сталин - Антон Первушин

Больше того, в октябре 1918 года Барченко вызвали в Петроградскую ЧК. Дело происходило во время одного из пиков красного террора и поэтому такой вызов не сулил, мягко говоря, ничего хорошего. В кабинете, куда пригласили Барченко, присутствовали несколько чекистов: Александр Рикс, Эдуард Отто, Федор Лейсмер-Шварц и Константин Владимиров. С последним Барченко был уже знаком. Его Александру Васильевичу в свое время представил профессор Петербургского университета Лев Красавин, охарактеризовав, как неофита, страстно жаждущего приобщиться к таинствам древнего Востока.

Четверо чекистов сообщили Александру Барченко, что на него поступил донос. В этой «бумаге» осведомитель сообщал об «антисоветских разговорах» Барченко. К удивлению Александра Васильевича, чекисты вместо того, чтобы взять его «в оборот», заявили о своем недоверии доносу. Больше того, они просили разрешения Барченко посещать его лекции по мистицизму и древним наукам. Разумеется, тот легко дал согласие и после этого неоднократно видел сотрудников ВЧК на своих выступлениях...

В 1919 году Александр Васильевич завершил высшее образование, окончив Высшие одногодичные курсы по естественно-географическому отделению при 2-м Педагогическом институте. По геологии и основам кристаллографии он держал в свое время экзамен в Военно-медицинской академии и получил оценку «отлично».

Экспедиция Александра Барченко

В 1920 году Барченко был приглашен выступить с научным докладом «Дух древних учений в поле зрения современного естествознания» на конференции Петроградского Института изучения мозга и психической деятельности (Институт мозга). Там судьба свела его с еще одним замечательным и талантливейшим человеком, академиком Владимиром Михайловичем Бехтеревым.

Академик Бехтерев и Александр Барченко не могли не сойтись. С 1918 года Институт мозга под руководством академика занимался поиском научного объяснения феноменов телепатии, телекинетики, гипноза. Сам Бехтерев провел серию работ по изучению телепатии в опытах на человеке и животных. Наряду с клиническими исследованиями в Институте мозга проходили «обкатку» методы электрофизиологии, нейрохимии, биофизики, физической химии.

В Институте мозга Александр Васильевич работал над созданием нового универсального учения о ритме, одинаково применимом как к космологии, космогонии, геологии, минералогии, кристаллографии – так и к явлениям общественной жизни. Позднее он назовет свое открытие «синтетическим методом, основанным на древней науке». В сжатом виде это учение будет изложено в его книге «Дюнхор».

30 января 1920 года на заседании Ученой конференции института, по представлению академика Бехтерева, Александр Барченко был избран членом Ученой конференции «на Мурмане» и командирован в Лапландию для исследования загадочного заболевания «мерячение», наиболее часто проявляющегося у районе Ловозера.

Ловозеро расположено в самом центре Кольского полуострова и тянется с севера на юг. Вокруг – тундра, заболоченная тайга, местами – сопки. Зимой тут властвует глухая и ледяная полярная ночь. Летом не заходит солнце. Жизнь теплится лишь в маленьких поселках и стойбищах, в которых живут лопари. Они промышляют рыбалкой и пасут оленей.

Именно здесь, в этом вымороженном пустынном краю, распространено необычное заболевание, называемое мерячением (или арктической истерией). Им болеют не только туземцы, но и пришлые. Это специфическое состояние похоже на массовый психоз, обычно проявляющийся во времена справления шаманских обрядов, но иногда способное возникать и совершенно спонтанно. Пораженные мерячением люди начинают повторять движения друг друга, безоговорочно выполняют любые команды.

В конце XIX и в начале XX веков на крайнем севере России и в Сибири состояние мерячения охватывало довольно большие группы населения. В связи с этим даже был введен термин «психическая зараза».

В 1870 году сотник Нижне-Колымского казачьего отряда так писал местному врачу: «Болеют какою-то странною болезнью в Нижне-Колымской части до 70 человек. Это их бедственное страдание бывает более к ночи, некоторые с напевом разных языков, неудобопонятных; вот как я каждодневно вижу 5 братьев Чертковых и сестру их с 9 часов вечера до полуночи и далее; если один запел, то все запевают разными юкагирскими, ламутскими и якутскими языками, так что один другого не знает; за ними их домашние имеют большой присмотр» .

А вот как описывает типичный припадок у женщины-якутки один из исследователей этого явления Мицкевич: «Сознание делается спутанным, появляются устрашающие галлюцинации: больная видит черта, страшного человека или что-нибудь подобное; начинает кричать, петь, ритмично биться головой об стену или мотать ею из стороны в сторону, рвать на себе волосы».

Мерячение может продолжаться от одного-двух часов до целого дня или ночи и повторяться в течение нескольких дней. Якуты обычно объясняют припадки порчей или вселением в тело злого духа («мэнэрика») и потому говорят в таких случаях: «бес мучает». По информации Мицкевича, про «мэнэряков» ходят среди населения разные рассказы, например, что они могут себя прокалывать насквозь ножами и это не оставляет следов, могут плавать, не умея плавать в обычном состоянии, петь на незнакомом языке, предсказывать будущее и так далее. Одержимый «духом» во многом подобен шаману и обладает силой и способностями шамана, что, несомненно, роднит мерячение и шаманство. Различие между ними состоит лишь в том, что «мэнэрик» вселяется в больного против его воли, а шаман вызывает «духа» по собственному желанию и может повелевать им.

Русские ученые, в том числе Владимир Бехтерев, обратили на мерячение внимание еще в конце XIX века. Появлявшиеся время от времени публикации о «странной болезни», возможно, были известны и Барченко. Во всяком случае он без колебаний принял заманчивое предложение Бехтерева.

Барченко пробыл на Севере около двух лет. Работал на биостанции в Мурмане – изучал морские водоросли с целью их использования в качестве корма для крупного и мелкого рогатого скота. Вел работы по извлечению агар-агара из красных водорослей. Выступал с лекциями, в которых горячо пропагандировал употребление в пищу морской капусты. Кроме того, занимал должность заведующего Мурманским морским институтом краеведения – изучал прошлое края, быт и верования лопарей. Это стало частью подготовки к экспедиции в глубь Кольского полуострова.

Экспедиция, снаряженная при участии Мурманского Губэкосо (Губернского экономического совещания), началась в августе 1922 года. Участие в ней вместе с ученым приняли три его спутницы: жена Наталья, секретарь Юлия Струтинская и ученица Лидия Шишелова-Маркова, а также специально приехавшие из Петрограда репортер Семенов и астроном Александр Кондиайн (Кондиайни), представлявший также общество «Мироведение».

Рис.4.14. Александр Кондиайн (1920 год)

Основной задачей экспедиции было обследование района, прилегающего к Ловозерскому погосту, населенному лопарями или саамами. Здесь находился центр русской Лапландии, почти не изученный учеными.

Тут нужно заметить, что русский Север давно уже привлекал к себе внимание Барченко. В романе «Из мрака» (1914) он пересказал древнее предание о племени чудь, ушедшем под землю, когда чухонцы завладели его территорией. С тех пор чудь подземная «живет невидимо», а перед бедой или несчастьем выходит на землю и появляется в пещерах («печорах») на границе Олонецкой губернии и Финляндии.

Рис.4.15. Владимир Михайлович Бехтерев, директор Института Мозга

О чуди Барченко услышал вновь по пути к Ловозеру от молодой лопарской шаманки Анны Васильевны: «Давным-давно лопари воевали чудь. Победили и прогнали. Чудь ушла под землю, а два их начальника ускакали на конях. Кони перепрыгнули через Сейдозеро и ударились в скалы, и остались там на скалах навеки. Лопари их называют “Старики”».

Уже в самом начале экспедиции, во время перехода к Ловозеру, ее участники натолкнулись в тайге на довольно странный памятник – массивный прямоугольный гранитный камень. Всех поразила правильная форма камня, а компас показал к тому же, что он ориентирован по странам света. В дальнейшем Барченко выяснил, что, хотя лопари поголовно исповедуют православную веру, втайне они поклоняются богу Солнца и приносят бескровные жертвы каменным глыбам-менгирам, по-лопарски – «сейдам».

Переправившись на парусной лодке через Ловозеро, экспедиция двинулась дальше в направлении близлежащего Сейдозера, почитавшегося священным. К нему вела прорубленная в таежной чаще прямая просека, поросшая мхом и мелким кустарником. В верхней точке просеки, откуда открывался вид одновременно на Ловозеро и Сейдозеро, лежал еще один прямоугольный камень.

Александр Кондиайн записал в своем дневнике: