Читать интересную книгу Обольщение Евы Фольк - Дэвид Бейкер

Осторожно подняв ожерелье с ладони Евы, Дженни повернула его к солнцу.

— Какое красивое!

Ева кивнула.

— Оно очень старинное.

Глядя на поблескивающий в солнечных лучах крест, Ева вспомнила тот вечер, когда дедушка подарил ей это ожерелье, и ту ночь, когда оно было сорвано с ее шеи французом. Ей также вспомнилось то Рождество, когда она в гневе сняла его с себя, и то воскресенье, в которое Андреас уговорил ее опять надеть его. Такая простая вещь, но она прошла вместе с Евой через многие испытания. Ева одновременно и любила, и ненавидела это ожерелье. Она нуждалась в нем, и в то же время отказывалась от него.

Заметив, с каким восхищением Дженни смотрит на ожерелье, Ева решилась. По большому счету, оно в последнее время уже не значило для нее так много, как раньше, наверное, она просто выросла…

— Бабушка мечтала взять его с собой в Америку. Пусть так и будет… Оно — твое, Дженни… Я дарю его тебе…

Дженни бросилась Еве на шею.

— О, спасибо! Спасибо тебе! — всхлипывала девушка. Если минуту назад у Евы еще и оставались какие-то сомнения в том, чтобы отказаться от своего золотого «компаньона», то теперь они окончательно рассеялись.

— Ева? Вот не ожидал тебя здесь увидеть! — радостно улыбнулся Вольф, вошедший строевым шагом во двор замка во главе колонны мальчиков из «Гитлерюгенд».

Ева помахала ему рукой.

— Я вижу, твои парни выдохлись. А разве ты… Я думала, что ты уже перерос «Гитлерюгенд». Тебе же уже восемнадцать.

— Да, это мой последний год здесь, а потом я запишусь в СС.

Это произвело на Еву впечатление. О персональной гвардии Гитлера ходило много разговоров. Эти статные парни в черной униформе были своего рода элитным подразделением, конкурирующим с регулярной армией: Вермахтом.

— А разве ты достаточно высокий для этого?

Вольф, покраснев, вместо ответа гаркнул на выстроившихся перед ним в шеренгу юнцов:

— Кругом! Шагом марш!

Мальчики были одеты в летнюю униформу: коричневые фуражки, такого же цвета рубашки с нарукавными повязками, черные вельветовые шорты, гетры и тяжелые ботинки. У каждого на шее был повязан черный галстук.

— Они напоминают бойскаутов, — шепнула Дженни Еве.

— Да, что-то вроде этого. Те мальчики, которые помоложе, состоят в «Дойчес Юнгфольк», а в «Гитлерюгенд» официально зачисляют тех, кому от пятнадцати до восемнадцати.

Ева была рада, что Даниэль еще слишком маленький, чтобы его приняли в «Гитлерюгенд». Хотя она и одобряла, что парней учили порядку и дисциплине, все же ей казалось, что это движение немного перегибает палку. Мальчикам все-таки нужно хоть иногда давать возможность поиграть, а не муштровать их дни напролет строевой подготовкой и военными маневрами. Акцент, который инструкторы делали на превосходстве арийцев, тоже казался Еве излишним, однако ей очень импонировал тот факт, что песенник «Гитлерюгенд» начинался с целого раздела песен о Боге. Когда колонны «Гитлерюгенд» и «Союза немецких девушек» маршировали вдоль реки, воспевая Бога, страну, семью и свободу, — это нужно было слышать. Такое Ева не могла не одобрять.

Наконец-то, появился Андреас. Когда он садился возле Евы, из его кармана выпал вырванный из блокнота листок бумаги.

— Что это? — спросила Ева, наклоняясь, чтобы поднять листок, прижатый сквозняком к ее туфле.

Она пробежала глазами по строкам:

«Еве»

Ты — мой чистый родник,Королева долин.Я так счастлив с тобой.Ты — мой дар неземной.

Солнца свет и цветы,Песни, счастье, мечтыПусть пребудут с тобой.Знай: навеки я твой.

— О… Как красиво… Но…

В этот момент Вольф громко крикнул: «За родину!» — и отряд «Гитлерюгенд» ударил в барабаны.

Все повернулись на звук, и Ева, воспользовавшись моментом, положила руку на ладонь Андреаса.

— Спасибо, — шепнула она.

Глава 12

«Мы как христиане, благодарим Бога за то, что в это тяжелое время Он даровал нашему народу благочестивого и верного правителя — нашего Фюрера, — а также за то, что в системе национал-социализма Он готовит для нас форму правления, облеченную в порядок и честь».

Пауль Альтхаус, протестантский богослов

— Возьмите левой рукой край знамени и поднимите вверх три первых пальца правой руки, — скомандовал Вольф кандидатам на вступление в «Гитлерюгенд», обступившим нацистский флаг во внутреннем дворе замка. Под барабанную дробь он взялся за край красного полотнища.

Семь мальчиков, выполнив команду Вольфа, в один голос произнесли клятву:

— В присутствии этого знамени, которое олицетворяет нашего Фюрера, клянусь посвятить все свои силы спасителю нашей родины — Адольфу Гитлеру. Хочу служить ему до смерти. Да поможет мне Бог! Один народ, один Рейх, один Фюрер!

Довольный Вольф обменялся нацистским приветствием с новобранцами.

— Зиг хайль!

Поздравив каждого из парней лично, он дал последнее наставление.

— Запомните две вещи. Первое: Бог дал превосходство арийской расе. Второе: вы должны быть преданы Фюреру. Мы обязаны исполнить свой долг перед ним точно так же, как он исполняет свой долг перед нами. Наша клятва священна, наша жертва — ради чести р одины.

— Зиг хайль! — опять разнеслось эхом по замку.

Вольф кивнул оркестру, и тот грянул гимн «Гитлерюгенд»:

Вперед, вперед! Трубите подъем!Сквозь ночь мы шагаем с Гитлером.Под знаменем свободы готовы кровь пролить.За это знамя мы готовы жизнь положить.

Дженни посмотрела на Еву широко открытыми от изумления глазами.

— Нет… Это совсем не скауты…

— Просто вашу страну не окружают враги.

Бобби наблюдал за происходящим с большим интересом. Этот десятилетний голубоглазый парнишка понимал: если бы его отец не перебрался в Америку, то он тоже стоял бы в рядах «Гитлерюгенд». Бобби повернулся к Еве.

— Даниэль мне сказал, что я — тоже ариец.

— Ты не сильно этим увлекайся.

Вольф повел отряд в первом гимне из песенника «Гитлерюгенд». Он назывался «Бог — песнь моя». Ева взглянула на Дженни и Бобби. Ей почему-то было приятно видеть их потрясенные лица. Знамена, барабанная дробь, униформа… Все это вызывало у Евы чувство гордости за новую Германию, частью которой она являлась.

— Давайте сфотографируемся, — предложила она американским гостям, передавая свой фотоаппарат Андреасу. — Предлагаю возле колодца.

Когда они встали перед колодцем, Ева одной рукой обняла Дженни за талию, а другую положила Бобби на плечо. Даниэль, выпятив грудь, изобразил радостную улыбку.

— Ну как, готовы? — спросил Андреас, глядя одним глазом в видоискатель. — А теперь все сказали…

В этот момент Вольф, подойдя сзади, выхватил фотоаппарат из рук Андреаса.

— Как насчет настоящей немецкой фотографии? А ну-ка все сделали: «Хайль Гитлер!»

Дженни и Бобби после секундного колебания, хихикая, послушно вскинули правую руку.

— Хайль Гитлер!

Вольф нажал кнопку фотоаппарата.

* * *

В последовавшие месяцы «чудо Гитлера» шагало по Германии семимильными шагами. Впрочем, несмотря на вдохновляющие речи Фюрера и всю заботу «Гитлерюгенда» и «Союза немецких девушек» о молодежи в долине Мозеля, танцевальный клуб Анны Келлер, организованный в бывшей винодельне Бибера, продолжал расти.

— Давай, Андреас, давай! — смеялась Анна, глядя, как Андреас и Линди танцуют под звуки ансамбля «Chick Webb», играющего «Got the Jitters».

Ева хлопала в ладоши.

— Давай, Линди!

Пары кружились и вертелись по комнате, то резко приближаясь друг к другу, то отдаляясь. Их ноги выписывали на земляном полу замысловатые па, дергаясь, словно прикрепленные к ниточкам обезумевшего кукловода.

Двадцать две пары состязались в субботнем танцевальном марафоне. Ту из них, которая продержится на площадке дольше всех, ожидал приз в виде новой пластинки немецкого джазового ансамбля Штефана Вайнтрауба «Syncopators». Ева тоже понемногу пробовала свои силы в танцах. Особенно ей нравилась композиция Бена Поллака «If I could be with you». Конечно же, это была медленная песня, позволявшая танцевать без риска, что край юбки взлетит выше колен. Во всех остальных случаях Ева довольствовалась шумным подбадриванием Андреаса, юлой носившегося по танцплощадке в своих мешковатых брюках с подвернутыми штанинами и двубортной спортивной куртке.

Андреас и Линди танцевали линди-хоп, хотя были не меньшими специалистами и в бальбоа. Эта пара смотрелась очень гармонично, что не особо нравилось Гюнтеру. Он уже был помолвлен с Линди, и весной они должны были пожениться. Обычно Гюнтер был благодушен, но в тот вечер он с угрюмым видом сидел в углу с бутылкой шнапса в руках. Как и у Андреаса, и других парней, ему на глаза свисал длинный локон волос.