— Идите в спальню и все с себя снимите, вино ужасно липкое. А пока вы принимаете душ, я высушу вашу одежду феном. — Она застенчиво улыбнулась. — И вы опять будете как новенький!
Не обращая внимания на возражения Дэна, Викки провела его через гостиную в великолепную спальню.
— В ванной есть полотенце и мой халат. — Она помогла ему снять пиджак.
Он посмотрел на нее с недоверием: столь неожиданный поворот событий явно озадачил его. Конечно, не исключено, что это случайность… Протянув Викки галстук и расстегивая мокрую рубашку, он сказал:
— А вам не кажется, что ваш халат будет маловат мне?
— В таком случае у вас появится повод снять его! Не задерживайтесь, Дэниэл! Мы до сих пор не закончили с закусками, а нам ведь еще предстоит десерт…
9
Сидя на краю огромной кровати, Викки смотрела на свой трофей: блокнот Дэна в коричневой кожаной обложке. Заветная цель была достигнута бесчестными средствами. Теперь ей предстояло приблизить развязку: Викки должна была уйти из бутафорской квартиры с неработающим телефоном, забрав с собой не только блокнот, но и одежду Дэна, а ему оставить только полотенце и купальный халат. С утра Родерик привезет ему костюм, а предъявлять претензии шоферу, напоминающему Кинг Конга, Дэн едва ли захочет.
Таков был план. План, задуманный сумасшедшими, и Викки им об этом сразу сказала. Сегодня днем все члены ее телевизионной «семьи» дружно отвергли ее возражения и даже пригрозили исключить Виксен Мэлори из последующих серий.
Разве она не прирожденная актриса? Стать на один вечер Матой Хари, представить себе, что она играет сцену в шпионском фильме! Викки убеждала себя, что это именно так, и сама почти поверила в это. Но, как и Мата Хари, она забыла о своих первоначальных мотивах и поддалась более сильным эмоциям.
Будучи актрисой, она выплескивала свои чувства — в отличие от людей, державших их при себе. Но именно сейчас, в эти минуты, Викки перестала быть актрисой, играющей роль, и была всего лишь женщиной, обуреваемой сильными страстями, — любовь, верность, нежность захватили ее целиком.
Встав с кровати, она подошла к окну. Манхэттэн сиял разноцветными огнями подобно драгоценному ожерелью из рубинов, сапфиров, изумрудов и бриллиантов. До чего спокойным и безмятежным выглядел сейчас город! С горькой улыбкой она подумала: «Я — главный обман в этом мире иллюзий».
Викки прижалась лбом к прохладному стеклу. Нет, добро и зло невозможно спутать. Какой хорошей была ее жизнь, когда она точно знала, где черное, а где белое! Сейчас же все смешалось и превратилось в мерзкую серую массу.
Пусть она станет проигравшей. Викки глубоко вздохнула — решение было принято. Она больше не будет омрачать этот вечер обманом! Чувства, которые она испытывает к Дэну, — настоящие, и с этим нельзя не считаться.
Положив блокнот во внутренний карман, она аккуратно повесила пиджак на спинку стула. Доверие победило. Победила любовь и, возможно, глупость. Но что бы ни случилось после сегодняшней ночи: потеряет она Дэна, работу или подставивших ее «друзей», — сожалений у нее не будет. Она еще постоит за себя!
Когда дверь ванной открылась, Викки поняла, что все будет хорошо. Дэн стоял перед ней, завернувшись в полотенце.
— Ну, как тут мой костюм?
— Я не стала сушить его феном. Он и так высохнет — правда, для этого может понадобиться целая ночь.
— Ваш халат мне мал. — Дэн и сам не знал, что заставило его произнести эти ничего не значащие слова.
— Значит, мне не придется снимать его с вас, — сказала Викки, подходя к нему и берясь за край полотенца.
— Вы отдаете себе отчет в том, что делаете? — спросил он неожиданно резко.
— Мне бы хотелось так думать. — Она заглянула ему в глаза. — Но если вам это не нравится — скажите.
Прижав ладони к его влажной после душа коже, Викки принялась поглаживать его плечи и грудь. Ее губы оставляли отпечатки на его ключицах. Подавив вздох, Дэн сказал хрипловатым голосом:
— Виктория, если это всего лишь игра, то у вас еще есть шанс остановиться. — Сильные мужские руки сжали ее талию; он немного отстранил ее, а потом притянул ближе к себе.
Свежий запах мыла щекотал ей ноздри, возбуждая больше, чем дорогой одеколон.
— Это не игра. — Она коснулась губами его шеи. — Ну разве что совсем чуть-чуть… А вообще-то у меня вполне честные намерения. — Не обращая внимания на его ищущие губы, Викки покрывала быстрыми поцелуями его подбородок, скулы, мочки ушей. — Я собираюсь вас соблазнить.
Поцелуи и слова, которые произносила Викки, разжигали ее. Она больше не противилась, когда жадные губы Дэна закрыли ее рот поцелуем. Только их сладкие стоны нарушали тишину. Ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно. В объятиях Дэна она впервые ощутила, что значит быть женщиной, и, отбросив стыдливость, доставляла наслаждение ему и наслаждалась сама.
— О Боже, ты сводишь меня с ума, — простонал Дэн, зарываясь в ее душистые волосы. Запах жасмина и роз окутал его, действуя как наркотик.
— Все еще впереди, это только начало, — прошептала Викки с невиданной для нее смелостью. Ее руки легли на мускулистые плечи Дэна, затем стали опускаться вниз по спине и, натолкнувшись на махровое полотенце, быстро и ловко устранили препятствие.
Дэн осторожно положил руки на ее плечи.
— Ты дала мне незаслуженное превосходство над другими мужчинами, — сказал он, умело развязывая бретельки ее крепового платья.
Не размыкая рук, Викки отступила на шаг, и платье с шуршанием упало на ковер. Босой ногой она откинула его в сторону и, подняв голову, посмотрела на Дэна.
— Ты еще красивее, чем я представлял себе, а мое воображение не раз безудержно разыгрывалось, — произнес он, снова притягивая ее к себе и начиная поглаживать ее спину.
Нигде и никогда прежде Викки не чувствовала себя в такой безопасности, как в его объятиях.
Покрывая быстрыми поцелуями его грудь, Викки прошептала:
— Помнишь, я ведь обещала сделать тебе массаж? — Она шагнула к кровати. — Как по-твоему, прилично сказать мужчине, что у него красивое тело? У тебя оно очень красивое, ты знаешь об этом?
Круговыми движениями она принялась поглаживать его напрягшиеся мышцы, ее пальцы разминали его мускулистые плечи.
— Мне с каждой минутой все труднее лежать на животе, — пробормотал Дэн, чувствуя, как ее шелковистые волосы касаются его кожи. — Ты не против, если я перевернусь?
Пальцы Викки забегали по его груди, от их едва заметных прикосновений по телу Дэна пробежала судорога. Губы ее последовали за руками. Дэн застонал от наслаждения, которое доставляли ему эти губы, руки и накрывшие его шелковистой волной волосы.