Читать интересную книгу Почетный консул - Грэм Грин

– Акуино! – позвал он. – Акуино!

Акуино нехотя, настороженно вошел в комнату.

– Виски больше не хочу, – сказал он.

– Мне надо в уборную.

– Я скажу Мигелю, чтобы он с вами сходил.

– Нет, Акуино… Меня будет стеснять, если этот индеец сядет снаружи и станет тыкать в меня своим автоматом. Ему так и не терпится пустить его в ход.

– Мигель не хочет вам зла. Ему просто нравится автомат. У него никогда его раньше не было.

– Все равно я его боюсь. Почему бы вам не взять у него автомат и самому меня не стеречь? Я знаю, Акуино, вы не станете стрелять без надобности.

– Он обидится, если у него возьмут его автомат.

– Ну тогда, черт бы вас подрал, я сделаю свои дела здесь!

– Хорошо, я с ним поговорю, – сказал Акуино.

Большинству людей нелегко хладнокровно застрелить расположенного к вам человека – план Чарли Фортнума был очень прост.

Когда Акуино вернулся, в руках у него был автомат.

– Ладно, – сказал он, – пойдем. У меня только левая рука, но имейте в виду, когда у тебя автомат, снайпером быть не требуется. Одна из пуль наверняка попадает в цель.

– Даже пуля поэта, – деланно улыбаясь, сказал Чарли Фортнум. – Я хотел бы, чтобы вы списали мне то стихотворение. Приятно будет сохранить его на память.

– Которое?

– Да вы же знаете, о чем я говорю. Насчет смерти.

Он прошел через проходную комнату. Индеец на него не смотрел. Он с тревогой уставился на автомат, словно нечто бесценное попало в неверные руки.

Всю дорогу до навеса под авокадо Чарли Фортнум болтал без умолку. Когда он был без сознания, часы его встали, и теперь он понятия не имел, сколько сейчас времени, но тени уже вытянулись. Под деревьями, густо увешанными темно-коричневыми плодами, стояла мгла.

– Я почти дописал письмо, – сказал он. – До чего же трудно писать!

Когда он дошел до двери сарайчика, он повернулся и вымученно улыбнулся Акуино. Если тот улыбнется в ответ, это будет хороший признак, но Акуино не улыбнулся. Может, он был просто чем-то озабочен. Может, он сочинял стихотворение о смерти. А может быть, он выпил не ту норму, что надо.

Чарли Фортнум, собираясь с духом, посидел в загородке сколько положено. Потом быстро вышел и резко свернул направо, чтобы хижина оказалась между ним и Акуино. Надо было пройти всего несколько шагов, а там, под деревьями, его скроет темнота. Он услышал короткую очередь, крик, ответный крик и ничего не почувствовал.

– Не стреляйте, Акуино! – крикнул он.

Снова ударили выстрелы, и он рухнул прямо туда, где сгущалась темнота.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

1

День для сэра Генри Белфрейджа начался скверно с самого завтрака. Вот уже третий день кряду повар зажаривал яичницу с обеих сторон.

– Ты забыла сказать Педро, голубчик? – спросил он жену.

– Нет, – ответила леди Белфрейдж. – Честное слово, не забыла. Я хорошо это помню…

– Видно, он перенял эту привычку у янки. Это их обычай. Помнишь, чего нам стоило уломать их в отеле «Плаза» в Нью-Йорке? У них даже есть специальное название: поджаренная с одной стороны яичница. Вспомни, как это по-испански, может, Педро тогда поймет.

– Нет, дорогой… Я о таком названии никогда не слыхала.

– Иногда я даже сочувствую тем, кто обличает империализм янки. Почему мы должны есть их яичницу? Скоро Педро будет продавать нам сосиски с кленовым сиропом. А какое ужасное вино было вчера в американском посольстве, правда, детка? Наверное, калифорнийское.

– Нет, дорогой. Аргентинское.

– Ага, значит, он подлизывается к министру внутренних дел. Но министр и сам бы предпочел хорошее французское вино, такое, как подается у нас.

– У нас вино тоже не очень хорошее.

– На наши жалкие представительские лучшего позволить себе мы не можем. Ты заметила, что там подали аргентинское виски?

– Беда в том, голубчик, что сам он вообще не пьет. Знаешь, он был просто скандализован тем, что мистер… бедный мистер… ну как его, нашего консула, Мейсон, да?

– Нет, нет, то другой, этот – Фортнум.

– Ну вот, когда они поехали смотреть развалины и бедный мистер Фортнум прихватил с собой две бутылки виски.

– А я его не порицаю. Знаешь, ведь посол повсюду возит с собой холодильник, набитый кока-колой. Я бы не выпил так много их мерзейшего вина, если бы он не уставился на меня своими пуританскими глазами. Я почувствовал себя как та девица из книжки, которой нацепили на платье алую букву "п" [героиня романа американского писателя Н.Готорна (1804-1864) «Алая буква»]. П – от слова «пьяница».

– По-моему, там было "п" от слова «прелюбодейка».

– Очень может быть, я ведь видел это только в кино. Много лет назад. Там это было не очень ясно.

День, который начался достаточно скверно из-за плохо зажаренной яичницы, час от часу становился все хуже. Пресс-атташе Кричтон явился с жалобой, что его совсем замучили телефонными звонками газеты.

– Я же им объясняю, что Фортнум – всего лишь почетный консул, – говорил он. – А репортеру из «Ла пренсы» никак не втолкуешь разницу между «почетным» и «достопочтенным». Ничуть не удивлюсь, если они объявят его сыном пэра Англии.

Сэр Генри в утешение ему заметил:

– Сомневаюсь, чтобы они так хорошо разбирались в английских титулах.

– Они, как видно, придают этому делу большое значение.

– Просто потому, что сейчас мертвый сезон. У них ведь нет чудовища из Лох-Несса, а летающие тарелки появляются круглый год.

– Я бы хотел, чтобы мы могли сообщить им что-нибудь успокоительное.

– Да и я бы этого хотел, Кричтон, еще как! Вы, конечно, можете им сказать, что вчера я несколько часов провел с американским послом, только не говорите, что у меня от этого голова раскалывается.

– В «Насьон» снова звонил какой-то неизвестный тип, на этот раз из Кордовы. Осталось всего четыре дня.

– Слава богу, что не больше, – сказал посол. – На той неделе все будет кончено. Его либо убьют, либо освободят.

– Полиция думает, что из Кордовы звонили для отвода глаз и что он находится в Росарио, а теперь, может, и здесь.

– Надо было еще полгода назад отправить его на пенсию, тогда ничего бы не произошло.

– Полиция думает, сэр, что его похитили по ошибке. Хотели захватить американского посла. Если это правда, то американцы обязаны что-то предпринять, хотя бы из благодарности.

– Уилбур, – сказал сэр Генри Белфрейдж, – посол настаивает, чтобы я звал его Уилбуром, – отрицает, что намеченной жертвой был он. Уверяет, что США очень популярны в Парагвае, поездка Нельсона Рокфеллера по стране это доказала. В Парагвае никто не забрасывал их присутственные места камнями и не поджигал. Все было так же мирно, как в Гаити. Он зовет Рокфеллера Нельсоном, я сперва не понял, о каком Нельсоне идет речь. Даже подумал, что он и мне предлагает называть Рокфеллера Нельсоном!

– Мне все же очень жаль беднягу.

– Не думаю, Кричтон, чтобы Уилбур нуждался в нашей жалости.

– Да я не о нем говорю…

– Ах, о Мейсоне! Черт возьми, жена вдруг стала звать его Мейсоном, а я за ней повторяю. Если фамилия Мейсон как-нибудь попадет в официальное сообщение, бог знает что они там, в Лондоне, подумают. Еще решат, что речь идет о границе Мейсон – Диксон между рабовладельческими штатами и Севером. Мне надо все время повторять в уме: Фортнум, Фортнум, Фортнум, как тому ворону, который каркал «никогда».

– Вы не думаете, сэр, что они и в самом деле его убьют?

– Да конечно же нет, Кричтон. Они не убили даже того парагвайского консула, которого захватили несколько лет назад. Генерал тогда сказал, что этот субъект его не интересует, и они консула выпустили. Тут ведь не Уругвай, и не Колумбия, и, пожалуй, даже не Бразилия. Не Боливия. И не Венесуэла. И даже не Перу, – добавил он несколько неуверенно, поскольку безопасных мест становилось все меньше и меньше.

– И тем не менее мы в Южной Америке, – с неумолимой логикой уточнил Кричтон.

В это же утро поступило несколько неприятных телеграмм: кто-то снова поднял панику насчет Фолклендских островов. Стоило в мире наступить затишью, и спор о них тут же возникал, как и проблема Гибралтара. Министр иностранных дел желал узнать, как намерена голосовать Аргентина в Организации Объединенных Наций по африканскому вопросу. Канцелярия разработала новую директиву о расходах на представительство, и Генри Белфрейдж почувствовал, что и ему скоро придется угощать гостей аргентинским вином. Запрашивали и о том, примет ли Британия участие в кинофестивале Мар-дель-Платы. Член парламента от консерваторов обозвал английский фильм какого-то Рассела, представленный на фестиваль, порнографическим. Со вчерашнего дня, когда Белфрейджу было рекомендовано посетить министра иностранных дел, а после этого действовать в контакте с американским послом, новых директив в отношении Фортнума не поступало; британский посол в Асунсьоне получил такие же указания, и сэр Генри надеялся, что американский посол в Парагвае окажется несколько более расторопным, чем Уилбур.