Читать интересную книгу Межмировая таможня - Елена Власова

Теперь я остался один посреди изгаженного зала, залитого пролитым пивом, украшенного кровавыми следами, да и пятна вампировой слюны тоже заметно выделялись на полу. Что мне делать, я совершенно не представлял, и поэтому не делал ничего — но это продлилось недолго. Скрипнула дверь, и в пивную вошел… ну, козел не козел, но что-то козлиное в этом существе было: длинная, седая борода, мохнатые ноги, оканчивающиеся копытами, и кривоватые рога. Руки у него были вполне человеческие, и лицо тоже — словом, обозвать сатира козлом было бы так же оскорбительно и так же верно, как мохнонога — кроликом. На плечах сатира болтался красный жилет, у пояса висела кобура с кольтом, а на плечах сидел здоровенный нагломордый кот, придерживающий сатира за ухо.

— Привет, Айше! Ты… — начал было кот, но поперхнулся. Ну понятно, уныло подумал я, у него даже слов нет, чтобы оценить мое растяпство. Значит, в бригаде меня ждет нежная встреча.

— Привет, — враждебно ответил я и уже совершенно не думая, какое впечатление произвожу, указал мечом на более или менее чистый стол, рядом с тем, на котором лежали рассыпавшиеся пачки вампировых денег. — Может, пивка хотите?

Сатир остался стоять на месте, словно окаменелый, Барсик тоже молчал. На улице продолжали орать гуляющие орки:

Й-я-а-атаганом рубану, да рубану,Па-а-а эльфячей роже.А коня себе возьму, себе возьму,Конь эльфа да-ароже…

И на фоне песни явственно зазвучало нежное журчание.

* * *

Устный отчет об операции Ак-Барс представил на следующий день. Рассказывал он азартно, очень весело и с откровенным восхищением ловкостью стажера.

— …А теперь представьте чувства нашего клиента: мы к пивной только подходим, а оттуда две метровых как порскнут! И бодро так, словно и не с них кровища хлещет. За ними — еще два каких-то урода, с глазами у одного на полвосьмого, у другого девять сорок пять — и я чую, что клиент уже готовчик. Можно даже внутрь и не заходить. Но вошли, надо же где-то разговаривать. А внутри разгром, опять же кровя чуть ли не на потолке, на столах деньги раскиданы, как мусор какой. И посреди всего, как конь на дне морском, стоит Айше с веерным рассекателем, тоже, кстати, в юшке уляпанным, смотрит эдак сумрачно и выдает злобным голосом: пивка, мол, хотите? Клиентиус как представил себе, в каком стиле тут Айше всех пивом поит — ну и дозрел окончательно, прямо под себя.

Первой захихикала Ринель, потом к ней звучно присоединился Лорд, вежливо засмеялся Артуро, и в конце концов сам Ак-Барс присоединился к веселью, вызванному своим собственным рассказом. Не смеялся один я: стоял, как на выставке, посреди комнаты и чувствовал себя весьма неловко: уж кто-то, а я-то знал, что гордиться во всей этой истории мне было нечем.

Первой начавшая веселье Ринель первой же его и закончила, скользнув напоследок по мне взглядом, от которого я чуть было не отшатнулся — взгляд был не то чтобы восхищенный или одобрительный, но весьма заинтересованный: мол чего же это такого нового в парнишке появилось, что начало хоть что-то получаться? У этой-то деревенщины! Парнишка, я то есть, ничего нового в себе не чувствовал и был лишь рад, когда начальница перенесла свое внимание на Ак-Барса.

— Это все очень весело, — произнесла она, — но каков итог?

— Итог такой: информации клиент дал много. Хорошей информации, жирненькой, вкусной. На деньги даже и оценить не возьмусь. Кой-какие старые дела дополнить можно, да и по новым поработать — прямо песня…

— Но? — перебила начальница.

— Ах, Ринель, с вами прям-таки неинтересно, и все-то вы знаете заранее… — манерно засмущался мохноног.

— Не ерничай, дело говори. — В голосе Ринель проскользнула жесткая нотка.

— Хм, дело… В том-то и дело, что по делу ничего дельного сделать не удалось — ну что тут поделаешь!

— Два. «Раз» я уже про себя сказала. — Ринель чуть прищурила глаза. — Одним словом, ни хрена по делу у него не было.

— То есть, само собой, моя подробная запись уже у Лорда, но насколько я разбираюсь в колбасных обрезках — по главной теме ничего оттуда не выцепить.

— Дерьмовые дела, — подытожила эльфиянка. — Ладно, все свободны. Айше, останься.

То, что произошло между нами наедине, я вряд ли когда-нибудь кому-нибудь расскажу. Нет, мы вовсе не слились в экстазе прямо на служебном столе, как я подумал бы, услышав подобное вступление. Ринель устроила мне выволочку по всем огрехам, которые я совершил во время вылазки в Свободную — могли бы и заранее предупредить, что дурацкая серьга в ухе еще и пишет все, что происходит вокруг! Скажу только, что жив я остался и физического ущерба не понес. Что же касается ущерба морального: во-первых, если подходить к вопросу логически, брань на вороту не виснет, а во-вторых, мои познания относительно цензурных и нецензурных оскорблений здорово расширились. Новые знания — ведь это всегда полезно? Однако, когда, выбравшись из комнаты, я глянул в зеркало (обычное), то поимел удовольствие созерцать щеки покрасневшие, глаза несколько расфокусированные и общий вид весьма взлохмаченный. Было и еще одно утешение: скорее всего мои ошибки оказались лишь поводом для разноса, а причиной было общее настроение Ринель. Насколько я понял, ни у Лорда, ни у Артуро дела с мертвой точки не сдвинулись, да и сама наша начальница если что-то и предпринимала, то с тем же успехом — нулевым. Я же оказался наиболее подходящим объектом, на котором можно сорвать злость, и что-то мне подсказывало, что это случится еще не раз. Оставалось только стараться не давать повода, потому что причину — нераскрытое дело — я устранить не мог. Хотелось бы, конечно, но, кроме очередной мечты о гениальном озарении, которое меня посетит сегодня же вечером, ничего путного в голове не появилось, а здравого смысла хватало на то, чтоб понять: мечта так мечтой и останется.

Так оно и получилось. Прошел день, потом другой, потом третий… На агентурную работу меня больше не посылали, хотя Ак-Барс где-то пропадал еще сутки напролет. Лорда тоже я видел нечасто, и это было очень хорошо, потому что каждый раз, глянув на его бледное лицо, я вспоминал вампира из пивной и помимо воли старался убраться подальше. Зато Артуро сидел в архиве не вылезая, его терминал чуть ли не дымился. Один из дней и я потратил на работу с загадочной техникой: с самого утра Артуро показал мне табурет перед компьютером и сообщил:

— Видите надпись?

Я кивнул — действительно, надпись «Скомпилировано: 46.7. Осталось: 669.8» было трудно не заметить, так как на экране горела только она одна.

— Посидите, пожалуйста, немного здесь, у компьютера. Когда он напишет «Компиляция закончена», позовете меня. Это на час, не больше… — И с этими словами он ушел.

Я уставился на машину, которая загадочно гудела, и время от времени в гудение добавлялись еще какие-то шуршащие звуки. В такт им на панели то загорался, то гас, то судорожно мигал красный огонек, и, как свидетельство трудов агрегата, через минуту я узнал, что «Скомпилировано 63.2. Осталось 643.3». В результате я просидел перед компьютером до полшестого вечера, потому что загадочная «компиляция» шла как-то не так и на экране то и дело загорались строчки типа «Некорректная логическая операция, поиск невозможен. Пересчет по троичной логике займет двадцать восемь минут. Пересчитать: да, нет?». Я легко нашел на клавиатуре клавишу «Да» и каждый раз нажимал ее, когда получал очередное сообщение. Таким образом я остался без обеда, но, с другой стороны, когда Артуро вечером пришел сам, он чем-то щелкнул, вывалив на экран кучу непонятной информации, и с восхищением глянул на меня:

— Ну, молодой человек, я восхищен вашим терпением!

Я промолчал: не говорить же, что мое терпение уже давно истощилось. Просто в очередной раз я не сумел выйти из Архива через Зеркало, а дверь оказалась заперта и моим попыткам применить новые знания тоже не поддалась.

— Я и не думал, что моя программа может быть откалибрована на такой точный поиск! — продолжал нахваливать меня Артуро. — Очень здорово, что вы не поленились заняться ручной настройкой. Когда у нас будет посвободнее со временем, вам обязательно надо продолжить освоение вычислительной техники!

Я кивал, а сам бочком-бочком пробирался к двери, потому что хоть и был с утра не евши и не пивши, но видение двери «М/Ж» последний час маячило перед моим внутренним взором прямо-таки неотступно.

Но, как выяснилось, и откалиброванная на сверхточный поиск программа ничем помочь нам не смогла, равно как и дополнительный визит Артуро к В. М. Скракану. Настроение Ринель ухудшалось с каждым днем. На работе это не сказывалось, разве что общее напряжение заметно нарастало. В четверг она вышла из дому пораньше — надо было встретиться с одним клерком из пятого портала Свободной, хотя в глубине души надежды на получение от него чего-нибудь путного почти не было. Ринель спустилась по ступенькам и обернулась. Серебристо-серый, полузримый в рассветной дымке, Вестник опустился на одно колено прямо у подъезда ее Таун-хауза и подал послание. Она, вздохнув и мысленно грязно выругавшись, все-таки протянула руку и взяла неощутимый свиток.