Вторым этапом для Него стало достижение полного контроля над армией, которого удалось добиться, лишь заменив большинство кадровых офицеров фанатично преданными Ему людьми. Он начал с верхов и постепенно реорганизовал армию до самого низа, устранив или ликвидировав всех, в ком хоть сколько-нибудь сомневался.
И только тогда Он смог начать борьбу за монополию на знание, объявив «священную войну» интеллигентам, вольнодумцам и всем прочим, знавшим больше, чем допустимо смертному; ославив знание смертельной заразой, превращающей человека в комок нервов, в психопата и дегенерата; натравив на интеллектуалов невежд, завистников и садистов; предоставив этим подонкам полную свободу действий, гарантированную поддержкой армии. Теперь Он мог без ущерба для своей безопасности и обороноспособности государства уничтожить память почти во всех её проявлениях, оставив обществу лишь набор самых необходимых навыков и застраховав себя таким образом от свободомыслия – главного источника нестабильности любой диктатуры.
И снова вокруг бушевали огонь и смерть будто вернулись времена Его благословенной юности, снова лилась кровь, и улицы устилали трупы. Застигнутые врасплох, жертвы в большинстве случаев даже не пытались сопротивляться – раздираемые на части ревущей толпой, втаптываемые в землю, побиваемые камнями, тысячами выбрасываемые из окон на бетонные плиты тротуара или в исполинские костры, сложенные из неисчислимого множества книг. Поначалу сторонников Отца было не так много, хотя из-за пассивности остальных казалось, что они всюду. Но когда открытые противники режима были истреблены почти полностью и фанатики принялись за молчаливо недовольных – «кто не с нами, тот против нас!» – воинство «истинно верующих» возросло многократно, разбухнув от трусов, поверивших наконец в пресловутую «заразность» интеллектуальности, а точнее, испугавшихся беспощадного фанатизма миссионеров новой Веры.
В ходе этого третьего этапа – непродолжительного по времени, но самого трудного, критического, в благополучном исходе которого Он был уверен менее всего, – возникали разнообразные побочные трудности, почти всегда в подробностях угаданные Им в самом начале. Хотя ещё до начала своей грандиозной чистки Он предусмотрительно удалил из страны всех иностранцев, кое-какие слухи всё же просочились за границу. Не дожидаясь, пока вопли шокированных законников достигнут апогея, Он выступил с энергичным опровержением, мало аргументированным, но крайне эмоциональным, перемежаемым угрозами в адрес нарушителей суверенитета и обещаниями щедрых подачек самым опасным. Одновременно, с помощью своих заматерелых, но по-прежнему безотказных первенцев, Он развернул по ведущим странам мира широкую кампанию подкупа, шантажа и террора, в общепланетном масштабе применяя методы, уже опробованные Им на пути к власти. Чтобы окончательно заткнуть глотки крикунам, Он в срочном порядке заключил с сопредельными государствами бессрочные пакты о сотрудничестве и торжественно поклялся всей планете в мирном и созидательном характере своего режима, твёрдо усвоив из истории: чем бесстыднее ложь, тем больше доверия она вызывает. Ко времени, когда государственные мужи, сбитые с толку Его бурной и по виду не слишком осмысленной внешнеполитической деятельностью, смогли разобраться в логике происходящего, поздно было предпринимать что-либо менее радикальное, чем объявление войны.
Определённые хлопоты доставили Ему и некоторые из Служителей – те, что вознеслись на гребне поднятой им мутной волны, но при этом настолько привыкли карабкаться по головам соперников, что не сумели остановиться вовремя. Он подавил и это волнение раззадоренных Им ничтожеств, беспощадно расправившись с самыми алчными и напугав остальных.
В точно рассчитанный момент Он подбросил в выдыхающееся пламя общенациональной ненависти новое топливо, направив её энергию вовне Страны, с отточенной веками умелостью разжигая в людях злобу и страх. И, доведя массовый психоз до предела, до высшей, критической точки, Он смог наконец развернуть своё великое строительство – главный Его козырь в этой грандиозной интриге.
И поднялись вокруг Столицы первые Котлы, и поползли они на мир, неумолимо расширяя амнезийный круг, превращая население в бездумное стадо, обращая в прах надежды всех Его врагов.
x x x
Их разъединил холод. Солнце исчезло, над почерневшим морем низко и тяжело ползли тучи, из которых сыпал колючий снег. Быстро набирал силу ветер – о валун уже разбивались первые, невысокие пока волны, обдавая людей ледяными брызгами.
– Что за бедлам! – возмутился Андрей. – И это курорт?
Дейна с силой оттолкнула его, расхохоталась.
– Отгулялись! – выкрикнула она между приступами смеха. – Жди гостей!
– Ну ты, государыня-рыбка! – рявкнул Андрей. – Без паники!
Но ему самому вдруг стало страшно. Верхушки волн отливали багровым, от воды поднимался душный, тошнотворный запах. До боли знакомые симптомы…
Рывком подняв девушку с камня, Андрей столкнул её в воду, следом прыгнул сам. От холода перехватило дыхание. Они вырвались на берег, шмыгнули, спасаясь от пронизывающего ветра, в нору и зарылись в мех, прижимаясь друг к другу в тщетных попытках сохранить ускользающее тепло.
– Если это контрастный душ, – выговорил, стуча зубами, Андрей, – то с контрастностью здесь перебрали!
Внезапное наступление холодов отозвалось в нём затравленной яростью, направленной вовсе не против Дейны, сейчас увядшей и потускневшей, – девушка наверняка была непричастна к обледенению, так же как и к недавней неудаче его попыток вырваться. Но все эти бесчинства слишком живо напомнили Андрею некоторые – не самые приятные – места из воспоминаний Кимы. Снаружи творилось невообразимое: ветер ревел, сотрясая порывами скалу, волны таранили стену. Вода уже затопила вход и ползла по наклонному полу к осаждённым.
– Не спи – замёрзнешь! – прокричал Андрей бессмертную фразу девушке на ухо. – Пора поднимать мосты!
Дейна не реагировала, распластавшись по меху проколотым баллоном. Одной рукой Андрей поднял её распадающееся, бескостное тело, второй стал хлестать по щекам – пока не открылись апатичные глаза.
– Видишь? – показал он на прибывающую воду.
Девушка слабо кивнула, и поперёк прохода обрушилась громадная плита, преградив воде путь. Но это только добавило ярости взбесившемуся морю. Свод пещерки трескался и проседал под ударами, на людей уже начала сыпаться щебёнка.
Если это имитация, снова подумалось Андрею, то дьявольски натуральная. Трещат последние рубежи Дейниной обороны. Если я сейчас не вмешаюсь…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});