лагере замечательный, кормят нас хорошо.
О визите папочки упомянул вкратце. Дескать, был, попросил у меня денег. Не получил, выматерил меня и уехал. Где сейчас папочка не знаю, надеюсь, что он там задержится надолго. Нам такие папочки не нужны.
………………………………………………………………………………
Мамочка приехала с рекордной скоростью. Такое впечатление, что получив мое письмо, она села на ковер самолет и рванула в Карелию. Две сумки продуктов, две! Чего там только не было. Жареное, пареное, вареное, фрукты!!! Это в июне то месяце, в Советском Союзе. Дары приусадебного участка и редкие деликатесы с полок города Ленинграда. Да, моя матушка была героическая женщина. Только мужа себе выбрала из самых плохих.
Боренька!! И поток слез, и поцелуи, и расспросы. Что, да как, да почему. Не болит ли головка. Кто тот злодей, что её сыночка посмел ударить. Наказали ли злодея. Хорошо ли я кушаю? Ох, исхудал то как!!! И опять слезы и опять пихание в меня разных, довольно вкусных продуктов.
В последнем я мамочку обрадовал. Ел всё, ел с большим аппетитом. Хвалил. Очевидно, самоликвидировавшийся сынок не баловал мамочку добрыми словами. Она смущалась словно девочка. Испитая, замученная жизнью и уродом мужем, раньше времени состарившаяся женщина.
– Познакомься мама, это мои друзья. Вова, Дима и девочка Галя. Мы дружим, вместе ходим гулять, занимаемся всякими интересными делами.
Какими именно интересными делами мы занимаемся, я не стал уточнять. Мать со свойственным всем матерям интересом поглядела на Гальку. Похоже, лисичка ей понравилась. А мальчишек оценила выборочно, к Димону отнеслась настороженно, зато Вован ей пришелся по душе.
Хорошо, что Галька с утра уже успела сбегать в лес и где-то отыскала стаканчик земляники. Последней в этом году ягодой мы и накормили мадам Смирнову. Кстати, у меня оказывается материнская фамилия, папаша у нас Чугунов, почти Чугункин, булгаковский персонаж.
Всерьез поговорить о нашем семейном монстре мне удалось только перед отъездом. Подавай на развод, матушка. Если появится пьяный чертяга, сразу же подавай на развод. Иначе я уйду из дома. Где жить, найду, не беспокойся. Но жить с пьяной тварью и терпеть его издевательства не стану.
Мамаша блеяла что-то невнятное, пыталась возражать. Ничего не добившись, поцеловала меня и отбыла. Я вздохнул с облегчением.
– А у тебя хорошая мама. Изрекла Галька.
Я только вздохнул. С мамочкой надо что-то решать…
– Боря. Сказала вечером моя Верочка. – Видела сегодня твою маму. У тебя, оказывается, отец пропал. А ты мне ничего не говорил.
– А что мне было говорить, Верочка. Приезжал пьяный как свинья, вытягивал у меня деньги, что мне мама на дорогу давала. Потом обматерил и свалил. Если сдох, туда ему и дорога!
– Борька! Он же тебе отец.
– Это не знаю. Не дай бог, Верочка. К спиртному меня не тянет. Хулиганить тоже не хочется. Вот сейчас бы тебя покусать и съесть кое-что. Но я не буду… А может съесть?
– Я серьезно, Борька!...Ой, не надо… Не надо…Боренька…
Верка, Верка, что б я без тебя в лагере делал.
Глава 21
– И что делать с этой Леркой, ума не приложу. Весь лагерь от неё стонет. Устроила у себя в палате без малого публичный дом. Мальчиков водит, рассказывает им похабные анекдоты. Как брат пропал, словно с цепи сорвалась. А папочка её хорош! Когда сын пропал, даже не удосужился в лагерь приехать, следователя прислал. Сбросил своих детишек на нас, подальше от Ленинграда и в ус не дует. А вдруг с сыном и вправду что-нибудь плохое случилось?
Вера сегодня что-то разговорилась. Она всё чаще беседовала со мною, как со сверстником, видимо притворяться малолеткой у меня не очень получалось.
– Верунчик, я думаю, хулиган Витька на счетчик попал. Знаешь, как бандиты кого-нибудь на счетчик ставят. Задолжал, не заплатил вовремя, затикали часики. Долг растет, заплатить уже и невозможно, даже если и папаша поможет. Чтобы не убили, наш Витька и сделал ноги. Убежал куда-нибудь, прячется.
– Ой, Боренька. А что ж ты следователю не сказал тогда?
– Следователь Верочка все эти премудрости лучше меня знает, в сотню раз лучше. Ему факты нужны были, а не наши измышления… Заговорились мы с тобой…
– И правда…
Послезавтра должен был состояться бал. А мне не в чем было на него пойти. Одежонка, в которой я приехал в пионерлагерь, оказалась не просто плохой. Очень плохой. Эх, мамочка. Хотя возможно она и не виновата. Попробовать приодеться можно, но надо отправиться как минимум в Выборг. Ближе я приличного портного не найду, чтобы и хорошо и со скоростью света. За хорошие деньги разумеется.
С утра после завтрака я удалился подальше от шума городского, в тень зеленых насаждений. Если свалюсь от перегрузки при попытке добраться до стольного града Выборга, то хотя бы в травке полежу. Галку к своим экспериментам я решил пока не подключать.
Довольно странные ощущения в попытках перенести свое тело на дальнее расстояние. Словно ты в киселе, всё сгущающемся киселе. Становится даже трудно дышать, хотя это возможно просто иллюзия. Наконец разрывается…
Вот он, большой шведский город Выборг. Любоваться красотами Выборга мне было некогда. Следовало искать хорошего портного.
Я похромал по вымощенной камнем мостовой. Дорога меня выбила из сил. Надо срочно подкрепиться. Столовая имени черт знает кого, то, что мне надо…
Не две, три котлеты с густой подливой, стакан крепкого чая и я снова пришел в себя.
– Не подскажете ли, где здесь есть хороший портной. Очень хороший. Мне такой нужен.
Спросил я у добродушной официантки, убирающей со столом посуду.
– Ишь, сразу ему очень хороший. Жениться что ли собрался.
– Куда мне, еще и не брился ни разу. Молод для женитьбы.
– Жениться никогда не рано и никогда не поздно, захохотала официантка. – А портной у нас в городе лучший Штокман Лазарь Самуилович. Но тебе он парень не по карману будет.
– Спасибо огромное! А где он живет?
Официантка еще раз посмеялась и сказала мне адрес. Слава богу, не очень далеко.
Деньгами я запасся опять с помощью грабежа. Город Ленинград оказался богатеньким Буратиной, а жильцы раззявами и бестолочами. Впрочем, я залез в бумажник к гостю нашего города. Роскошный брюнет из краев более теплых и ласковых, чем наши северные болота, приехал в город людей посмотреть, особенно женщин, и себя показать, точнее свой бумажник. Вот с ним я и произвел легкую операцию. Крупная сумма для нашего скромного быта.