Где я?
— Не спи, мы приехали на виллу, — говорит он, выглядя серьёзно обеспокоенным.
Он выходит из машины, продолжая держать меня на руках, и движется медленно, стараясь не причинить боль.
«Его забота такая странная, такая чуждая».
— Что случилось? — спрашивает знакомый голос.
Касандра.
— Не знаю, но так или иначе, правда выйдет наружу, — отвечает Карлос.
Я смотрю на его профиль, он кажется напряжённым, никогда не видела его в таком состоянии.
— Доктор Санс, следуйте за мной наверх, — приказывает он не оборачиваясь. Не могу больше бодрствовать, веки стали невероятно тяжёлыми, и я решаю сдаться.
Карлос зовёт меня, но я не могу открыть глаза. Устала, всё болит, и я просто хочу отдохнуть.
Карлос
Не могу вспомнить, когда в последний раз мне было так страшно. Она у меня на руках в плачевном состоянии. Мой ангел был избит, этот мерзкий ублюдок наложил на неё свои руки. Я в ярости, и мне не нравятся мысли, которые начинают появляться. Хотя нужно постараться, чтобы заставить меня прибегнуть к насилию, но сегодня я рискую стать убийцей.
Сердце колотится от гнева, я даже слышу его звук, пока держу её на руках.
Её глаза закрыты, тело не двигается, и это пугает.
— Ангел, проснись.
Я слегка встряхиваю Валентину, но она не отвечает.
Страх потерять её ударяет реальностью мне в лицо — Валентина очень много значит для меня.
Хочу увидеть её глаза. Теперь, когда не могу установить с ней связь, я чувствую, что она всё больше и дальше отдаляется от меня.
Она не может исчезнуть.
Я не позволю.
Валентина не осознаёт этого, а может, и не хочет, но наши души распознали друг друга, они так похожи. Я вижу гнев внутри неё и не могу не задаться вопросом, кто сделал это с ней.
— Всё будет хорошо, я позабочусь о тебе, — бормочу я, поглаживая её волосы.
В спальне я устраиваю Валентину на кровати и отхожу, предоставив доктору Сансу делать свою работу.
Диего заплатит за свои действия, но сначала я должен выяснить, кто его подтолкнул.
ГЛАВА 14
Валентина
— Ангел, проснись. Пора возвращаться к реальности.
Медленно открываю глаза; в них бьёт свет — сильный, невыносимый, но я не сдаюсь. Я сосредоточиваюсь и вижу Карлоса, склонившегося надо мной.
— Где я? — спрашиваю, чувствуя лёгкую боль в губах.
Уголок рта напрягается и саднит, но это терпимая боль. Осторожно ощупываю лицо, пока не дохожу до лба, где, как я помню, тоже есть рана, которая теперь прикрыта бинтом.
— Скоро мне придётся тебя перевязать, — говорит он, наблюдая за моими движениями.
— Ты?
Карлос садится на кровать рядом и берёт в свои ладони мою руку.
— Я забочусь о тебе уже два дня.
У него усталое лицо, глаза потускнели и ввалились — видно, что он мало спал.
«Он заботился обо мне».
— Я проспала два дня? — спрашиваю, пытаясь подняться.
Карлос быстро кладёт руку мне на спину и помогает, поправляя позади меня подушки, чтобы было удобнее.
— Тебя избили, почти изнасиловали. Ты была в плачевном состоянии. Доктор Санс оказал медицинскую помощь. Теперь моя очередь продолжать.
По мне пробегают мурашки. Нелепо, что это делает Гардоса. Мне хочется взорваться прямо сейчас, поджечь всё вокруг.
— Я приду в норму.
— Определённо, но такое не должно было случиться.
Я смотрю в его глаза, а затем, не в силах выдержать, опускаю взгляд. Всё неправильно, шестерёнки не на том месте, и направление меняется. Так не должно было случиться, мне следовало уже завершить план. Вместо этого, я обнаружила, что до сих пор жива и, будто этого недостаточно, с ним.
Я оглядываюсь и узнаю комнату — это спальня Карлоса. Почему он принёс меня сюда? Здесь никому не разрешено оставаться. В конце каждой нашей гимнастики в этой постели он всегда очень быстро избавлялся от меня.
— О чём ты думаешь?
— Я в твоей комнате! — восклицаю с удивлением, глядя на него.
— Точно. Тебя это удивляет?
Подушечкой большого пальца он ласкает мою руку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Весьма.
Его пальцы касаются моих, и мне совсем не нравится чувство спокойствия и безопасности, охватившее меня.
— Я всегда забочусь о том, что принадлежит мне.
Его? Он думает, что я его?
Я дрожу.
— Ты узнал, кто отдал приказ Диего? — пытаюсь сменить тему вопросом.
Карлос не отвечает, поворачивается к прикроватной тумбочке, берёт чистый марлевый тампон и бутылку дезинфицирующего средства.
— Я должен обработать рану, — говорит он, кладя всё это мне на ноги. — Будет жечь, но постарайся потерпеть.
Его задумчивый тон меня удивляет, потому как до сих пор Гардоса всегда был очень холодным.
Карлос осторожно снимает повязку и затем влажным тампоном приближается к ране.
Он прикасается медленно и осторожно, но сразу ощущается жжение, и я инстинктивно сжимаю руками простыни. Карлос дует на рану, пытаясь облегчить страдание, и продолжает обрабатывать.
Мы не разговариваем, в молчании он продолжает ухаживать за мной, заботясь, как о ребёнке. Использует ту же мягкость, с какой я обращалась бы со своим сыном. Как жизнь может так надо мной смеяться? Как может быть причиной моей боли тот, кто пытается мне её облегчить?
— Я почти закончил, — спокойно шепчет он.
Когда повязка наложена, Карлос целует меня в лоб, что усиливает дискомфорт.
С ним всегда появляется проклятый проблеск золотого света, который пытается проникнуть в пустоту, разверзшуюся у меня внутри. Но до сих пор у меня получалось бороться с ним, препятствовать ему, помешать мне вернуться туда, где я была в последние годы. Где моё место.
Кто этот человек? Откуда взялся этот Карлос Гардоса, известный своей холодностью и бессердечием?
— Ты должна поесть, скоро принесут завтрак.
— Спасибо, — вырывается из меня автоматически.
Он тяжело вздыхает и встаёт.
— Мне нужно сделать несколько деловых звонков, я зайду к тебе позже, — говорит он, не оборачиваясь.
Неожиданно мужчина перестаёт быть внимательным и возвращается к своей обычной непроницаемости.
Я ничего не говорю, смотрю, как он уходит, а потом поворачиваюсь к окну. В комнату проникают солнечные лучи, согревая мою кожу.
Необходимо следовать плану дальше, больше я не могу позволить себе задержки. Иначе такими темпами вообще не смогу закончить.
Теперь, когда облава на клуб сорвалась, мне нужно как можно скорее связаться с Джеком.
Дверь открывается и входит последний человек, которого я могла вообразить — Касандра.
— Привет, — говорит она, закрывая за собой дверь спальни. Она тоже выглядит измождённой.
Что, чёрт возьми, происходит? Почему все вдруг стали ко мне добры?
— Касандра.
Она подходит, садится в изножье кровати и смотрит на меня. На её лице читается сожаление.
— Как дела?
Не могу поверить, она только что поинтересовалась обо мне? Невероятно.
Касандра определённо чувствует себя виноватой, ведь я уверена, за поведением Диего стоит она.
— Почему ты это сделала? — спрашиваю я, не сводя с неё взгляда.
Она потирает руки и опускает взгляд, но не отвечает.
Тишина.
Я плохо её знаю, но насколько смогла понять, Касандра Рейес — женщина, которая не прогибается, и полагаю, ей также трудно признать свою вину.
— Я не собираюсь забирать у тебя Карлоса, если ты боишься этого. Как уже говорила тебе — я для него просто игрушка, и ты должна это понимать, поскольку хорошо его знаешь.
Касандра поднимает удивлённый взгляд, глаза блестят, странно видеть её уязвимой.
— Ты ошибаешься, у него на самом деле есть чувства к тебе. Карлос никогда не вёл себя так раньше, — с горечью говорит она.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это всего лишь иллюзия, Касандра. Между нами только физическое влечение. Как только ему надоест, он отошлёт меня прочь, и ты это знаешь.