же, как уже через секунду, – несмотря на царивший на лестничной клетке полумрак, заметно сгустившийся за время их пребывания на крыше, – смог разглядеть Миша, тот был в очень неплохой физической форме. Это был дюжий широкоплечий парень спортивного вида, лет двадцати трёх-двадцати пяти, с короткой мускулистой шеей, мощной грудью, бугрившейся под рубашкой, и длинными жилистыми руками, заканчивавшимися крепкими, внушительными кулаками.
«Ну-у, молодцы! Знали, кого в сторожа нанять», – пронеслось у Миши в голове.
Димон шёл первым, и именно к нему обратился здоровяк-сторож, когда они сблизились и остановились друг напротив друга на лестничной площадке:
– Вы чего тут делаете?
– Д-да так… гуляем, – с запинкой, глуховатым, каким-то мятым, будто не своим, голосом пробормотал в ответ Димон.
– Гуляете? – переспросил сторож и язвительно, недобро усмехнулся. – Неудачное вы место выбрали для прогулок.
– Ну да, наверно, – промямлил Димон, скромно потупив глаза.
Громила презрительно скривил губы.
– Что ты там бормочешь?
– Ладно, мы поняли, – мягко, смиренным тоном промолвил Димон. – Больше не будем.
Но на сторожа его подчёркнутое смирение, очевидно, не произвело впечатления. Перегородив приятелям дорогу и сложив могучие руки на не менее могучей груди, он ещё шире, приоткрыв крупные белые зубы, ухмыльнулся и, с понимающим видом покачивая головой, звучно и отчётливо проговорил:
– Ну, теперь мне ясно, кто всё это время тырил с площадки стройматериалы. Вот они, воры! Попались наконец.
– Какие ещё стройматериалы? – пролепетал Димон, в непритворном изумлении округлив глаза.
– Какие? А вот такие, – голос сторожа по-прежнему звучал многозначительно и веско, слова срывались с его уст как камни. – Те самые, которые ты с дружком своим таскал отсюда по ночам. А вот сейчас, видно, настолько обнаглели, что уже и ночи дожидаться не стали. Вечерком решили нагрянуть!
Димон растерянно огляделся кругом.
– Что за чепуха… Да что здесь воровать-то? Один мусор да шприцы использованные…
– А-а! – воскликнул здоровяк, мрачно блеснув глазами. – Так это ваши шприцы здесь раскиданы? Значит, вы не только воруете, но и колетесь тут? Воры, да ещё и нарики в придачу. Тырите стройматериалы, чтобы было на что наркоту купить. Да тут, оказывается, целая преступная цепочка! Ну что ж, отлично: накроем всю шайку одним махом…
Димон в ещё большем недоумении уставился на нёсшего околесицу сторожа, не понимая, шутит тот или говорит всерьёз, – по его тону и выражению лица, частично скрадываемого к тому же мглой, трудно было определить это.
Но, скорее всего, ближе к истине было второе, так как сторож вдруг нахмурился и мотнул головой наверх.
– А ну-ка, архаровцы, подымайтесь. Щас выйдем на свет, и я посмотрю на ваши руки.
– Зачем? – совсем уж упавшим голосом выдохнул Димон.
– А взглянуть хочу на ваши вены! – понизив голос, нарочито зловещим полушёпотом произнёс громила и шагнул к Димону.
Тот невольно отстранился и машинально сунул руку в карман, где его пальцы наткнулись на газовый баллончик, о котором он успел забыть. Димон тут же схватил его и стал медленно вытаскивать наружу.
Сторож между тем положил свою огромную тяжёлую ручищу на его плечо и крепко сжал, так что Димон сморщился от боли.
– Мне что, два раза повторять? Марш, я сказал. На крышу!
И в ту же секунду за спиной у Димона раздался сдавленный Мишин возглас. Димон обернулся и увидел, что друг, страшно побледнев, широко распахнутыми, остановившимися глазами смотрит куда-то вперёд, мимо сторожа, как если бы что-то привлекло там его внимание. А вернее сказать, поразило и ужаснуло.
Димон, мгновенно поняв, что приятель, видимо, узрел что-то пострашнее грозного сторожа, устремил свой взгляд по направлению его оцепенелого взора, напряжённо всмотрелся… И сам вздрогнул и отшатнулся от ужаса.
В глубине расположенной напротив квартиры высилась громадная чёрная фигура. Совершенно неподвижная, словно это была статуя, случайно забытая тут строителями. Она довольно чётко вырисовывалась в дверном проёме, озарённая сзади брезжившими в окна затухавшими солнечными отблесками. Однако ясно были различимы лишь её контуры, лицо же и одежда терялись в наполнявшем помещение тёмно-сером, всё более густевшем сумраке. Но поскольку фигура и прежде всего голова были обращены к выходу, было очевидно, что взгляд рослого незнакомца, до сих пор остававшегося незамеченным, обращён на задержавшуюся на лестничной площадке троицу.
Друзья несколько секунд оторопело, застылыми, расширившимися глазами, взирали на неизвестного, нежданно-негаданно объявившегося в пустой квартире только что построенного дома и, по всей видимости, не спускавшего с них глаз. И, к ещё большему своему ужасу, осознавали, что он не так уж неизвестен им, что они уже видели этот крупный чёрный силуэт. Минувшим вечером, в гостиной мёртвой старухи, обозначившимся в самом тёмном углу комнаты, будто отделившимся от тьмы и двинувшимся в их сторону…
Ничего не видел только сторож. Он то ли не заметил в потёмках вытянувшиеся лица и вытаращенные, наполнившиеся невыразимым страхом глаза предполагаемых воров, то ли решил, что причина этого страха – он сам, – что, вероятно, польстило ему, ещё сильнее дав ему почувствовать собственную значительность и власть, – то ли попросту не придал этому значения. Продолжая стискивать плечо Димона, сторож придвинулся к нему ещё ближе и прогудел:
– Вы чё, наркоты, оглохли, что ли? Я ж сказал: наверх. Бегом!..
Его речь была прервана резким коротким шипением и стремительной мутно-серой струёй, угодившей прямо ему в глаза. Он мгновенно отпрянул, точно получил сильный удар в лицо, провёл по нему рукой и глухо выматерился. Затем болезненно скривился, ещё раз провёл ладонью по глазам и застонал. После чего попятился и, уткнувшись спиной в стену, стал медленно оседать.
Дальнейшего Миша уже не видел. Краем глаза он заметил, как Димон с быстротой падающего камня ринулся вниз, и услышал его пронзительный крик:
– Миша, беги!!!
А в следующий миг уже он сам пулей, гигантскими прыжками, не чуя под собой ног, нёсся вниз по лестнице, перепрыгивая через пять-семь ступенек зараз и смутно угадывая в темноте мелькавшую впереди фигуру с такой же бешеной скоростью мчавшегося товарища. А также слыша летевшие сверху и разносившиеся, казалось, по всему дому истошные, душераздирающие вопли сторожа, перемежавшиеся с призывами на помощь, очевидно обращёнными к его напарнику.
Но тот, судя по всему, был куда более благоразумен, чем его коллега, и не поспешил ему на выручку: приятели, выскочив из подъезда, никого на своём пути не встретили. И, не теряя ни секунды, через то же отверстие в заборе, через которое они проникли сюда, выскользнули наружу, метнулись в сторону и спустя мгновение без следа растворились в сумерках.
X
Мишины родители уехали на выходные на дачу. Раньше он всегда бывал доволен, когда «старые» отправлялись куда-нибудь. Желательно надолго