Читать интересную книгу Пятый туз - Анатолий Галкин

– Добрый день. Слушаю вас. – Ее голос звучал спокойно и приветливо.

– Это Варвара?

– Да.

– Привет. Это Аркадий… Я тут ночью вспомнил кое-что, но не стал домой звонить – будить не решился. Сам решил разведать. – В голосе Липкина чувствовались победные нотки.

– Это ты зря, Аркадий. Опасно тебе одному выходить. – Варя произнесла это с легким укором и заботой. – Я тут все утро волновалась.

– Порядочек! Я сам все сделал… Мы на даче у их шефа. Я тут дамочку одну освободил – они ее убить хотели. Так она все про шефа знает. Панин его фамилия, зовут – Владимир Викторович.

– Аркадий, где ты?! Адрес диктуй! – чуть не закричала Варвара. – Мы срочно едем!

– Да, хорошо бы поскорее. Мы тут одного скрутили, а вдруг еще понаедут, – с торжествующей усмешкой произнес Аркадий.

– Кого скрутили?

– Охранника.

Савенков привлек внимание Варвары, показал на свое лицо и сделал рукой круг. Она мгновенно поняла:

– Как он выглядит? Опиши его, Аркадий.

– Здоровый мужик. Лет сорока пяти. Залысины. Очки у него большие с толстенными стеклами.

– Адрес, Аркадий! Диктуй!

– Записывай, Варвара! Валентиновка – это по Ярославке. Улочка Сиреневая, дом 15… На доме железный петух.

– Ждите нас. Максимум через час мы будем. И осторожно, Аркадий.

– Не боись, Варвара! Мы в случае чего в овраге спрячемся. Я тут все ходы-выходы разведал. До встречи.

Варя положила трубку и задумчиво произнесла:

– Дамочка – это видимо, та, что звонила Рогову и исчезла. Охранник – это Слесарь… Умница Аркадий!.. Хотя и дурак.

– По коням, Варя. Некогда рассуждать, – поторопил ее Савенков. – Все обсудим в машине! И с Роговым попытаемся связаться.

Они быстро закрыли офис и стали спускаться. У подъезда стояла их «Волга», за рулем в напряженной позе сидел Олег.

Они уже подъезжали к Валентиновке, когда заверещал сотовый телефон.

– Это я, Марфин. Я здесь в офисе, и никого нет. А у меня, Игорь Михайлович, срочное сообщение.

– Говори, Миша, но коротко.

– Я только что свою программу прогнал. Помните, я обещал их поискать. Двоих нашел. Фирма «Филин» и фирма «Янус», Панин Владимир…

– Как ты сказал?! Повтори последнего.

– Панин Владимир Викторович.

– Ты молодец, Марфин! Ты не представляешь, как это здорово. Вычислил!.. Раньше бы. Мы сами о нем час назад узнали. – Савенков вдруг осекся и перешел с восторженного тона на суровый, начальственный. – Хорошо-то, хорошо. Но нам с тобой по выговору. За болтливость в эфире… Но это так, без занесения в личное дело.

Игорь закрыл телефон и обратился к Олегу и Варваре:

– Представьте – вычислил. Расскажу Павленко и Дибичу – не поверят… Поверят! Куда они денутся?.. Работает, значит, система. Мы их всех вычислим. Компьютеризация – это вам не фунт изюма.

* * *

Рано утром Панин и Лобачев отвезли Елизавету в Шереметьево.

Ей нельзя было оставаться в Москве. Вчера вечером она была «убита» Корноуховым, и случайная встреча с ним могла все испортить.

Ей и незачем было оставаться в Москве: квартира, дача и офис были пусты. Саша Караваев получил от Панина доверенности и завтра займется их продажей.

А сегодня он должен решить все вопросы с Дроздовым.

Всю дорогу Елизавета без умолку щебетала. Она вспоминала отдельные эпизоды вчерашнего вечера.

Особенно ей понравился момент, когда она чуть было не чихнула, лежа в могиле… Три мужика стоят на краю ямы, бросают в нее горсти земли, а она стискивает зубы и пытается потереть переносицу о складки своего савана.

А если бы не сдержалась – вот была бы умора.

«Да, – подумал Лобачев, – была бы умора и миллион убытку. Странная женщина».

Он первый раз видел ее в таком возбужденном состоянии… Раньше он считал ее «классной дамой, синим чулком, программисткой»… Она изменилась для него за последние две недели.

Особенно – за вчерашний день… Он не ожидал от нее такого азарта в этой игре, такой покорности.

… Вчера, когда Лобачев проводил Сашу Караваева и отвел измученную и озябшую Елизавету в баньку, он устало опустился на стоявшую рядом колоду для рубки дров.

Он вздрогнул, когда через пять минут скрипнула и приоткрылась дверь бани… Елизавета мягко и неожиданно робко попросила помочь ей – она так перенервничала так, что даже мочалка в руках не держится…

И было-то это всего десять часов назад.

Лобачев мельком взглянул на Панина. Тот был в приподнятом настроении и напевал какую-то бравурную, торжественную мелодию…

«Классика! Кажется, это называется «Ода к радости», – подумал Лобачев. – Какая уж тут мужику радость? Он, конечно, тюфяк, но с гонором и самомнением. Такие никогда не догадываются… Он и представить себе не может, что его жена может ЕМУ изменить.

Панин – лопух! Он до сих пор считает себя в нашей группе главным …

Ну и пусть считает… Один я тоже ничего не смог бы сделать… Да, в ближайшее время наши отношения осложняться, запутаются и, не дай Бог, обострятся. Это совершенно ни к чему в момент дележки денег…

Но какова Елизавета! Она была просто великолепна. И в начале игры, и в бане… Не ожидал».

В Шереметьеве, в последний момент перед уходом в зону спецконтроля, Елизавета расцеловала обоих и вдруг потребовала от Лобачева вернуть ей негатив той пленки, что снимал вчера Караваев: «Твой сержант, Федор, очень долго снимал и, как я почувствовала, крупные планы делал. А я в таком оригинальном виде лежала. Ну, ты понимаешь. Обязательно пусть негативы отдаст, а то я стесняюсь».

На обратном пути они долго молчали, завидуя Елизавете и строя свои планы на будущее. Им очень хотелось так же вот улететь, но осталось несколько важных дел. Их можно завершить за два, ну три дня.

И тогда… «Прощай, немытая Россия».

– Сейчас едем к тебе, – начал Лобачев сухим, деловым тоном. – Ты заверши всё в квартире и завези чемоданы в офис. Завтра Караваев первых покупателей привезет… Мы сейчас у него отпечатки и пленку возьмем – и к Елагиной. Она сегодня же должна деньги на наш счет перевести. Сделает – куда денется! Я ей пригрожу, что мы можем перед этим Борисом Петровичем открыться, и тогда получит она вместо покорного слуги крепкого врага…

– Да уж, Федя. Ты ее крепко припугни. Пусть как можно больше денег пересылает…

– Любезная дама – спасибо за подсказку, – весело, с лучезарной улыбкой откликнулся Лобачев, который в этот же момент с неожиданной злостью подумал: «Индюк ты, Вова. Неужели ты серьезно думаешь, что лучше меня знаешь, как разговаривать с Елагиной. Или я не понимаю, что иметь больше денег – лучше, чем иметь их меньше. Впрочем, сегодня это тебе прощается, сегодня у тебя в головке сумбур должен быть – рога пробиваются, думать мешают».

– Ты, конечно, прав, Володя. Я очень серьезно продумаю разговор с Елагиной, – примиренчески, как бы извиняясь за свою неуместную шутку, произнес Лобачев. – Елагина – тертый калач, с ней очень осторожно надо. Но ведь все козыри у нас в руках… После Елагиной поеду на твою дачу. Здесь надо быстро и наверняка с этой Галаевой решить. Пусть выбирает: деньги и молчание или… И после этого надо будет Слесаря отпустить.

* * *

Лобачев ожидал, что разговор с Елагиной будет сложным, но ошибся. Удивительная женщина – миллионный вопрос она решила за пять минут.

Быстро просмотрев фотографии и документы, написанные Корноуховым, она только уточнила «место захоронения» и отдала необходимые распоряжения главному бухгалтеру. После этого она неожиданно заботливо обратилась к Лобачеву:

– Все в порядке, Николай Николаевич. Можете не беспокоиться. Завтра в одиннадцать звоните в Будапешт – деньги будут на вашем счету. – Она хитровато улыбнулась и продолжила: – Есть у меня уверенность, Николай, что вы не Николай. И еще, есть такое чувство, что наш новый общий друг может понадобиться вам несколько раньше, чем мне… Если что, мы с Корноуховым всегда готовы вам услужить… Не пропадайте. У меня, кстати, есть еще пара главных героев для ваших спектаклей. Только уж теперь не у меня на даче – вы мне весь участок так перепашете… Через две недельки появляйтесь, и о дальнейших планах поговорим. Всего доброго… Николай!

Лобачев не мог не радоваться ходу событий. И только где-то в глубине затаилась холодная, жестокая и ехидная мысль: если несколько дел подряд проведено очень успешно, значит, впереди ждет очень крупная неприятность.

Лобачев твердо знал это правило… Оно называлось «Закон подлости»…

Но из любых правил есть исключение. А он любил работать не по правилам, а лихо проскакивать в эти самые исключения из правил.

Осталось только с Галаевой вопрос решить, и можно хвататься за чемоданы.

С этой дамочкой тактика разговора проста: или-или… Лобачев осторожно свернул с основного шоссе и начал медленно пробираться по улочкам Валентиновки.

По тем самым улочкам, по которым час назад проехала светлая «Волга» Савенкова.