– Вот зараза! – не выдержала я. – А секретарша такая вроде милая девочка! Врут ведь как, сволочи!
– Охрана на выходе подтвердила показания этих двоих, – любезно сообщил мне Валера, – хотя очень немногословно и неохотно. Что касается взаимоотношений с Сабанеевой и Сатониным, Фадеичев придерживался той же линии, что и с вами: шапочное знакомство. Это какой пункт был, третий? Тогда четвертый: группа специалистов, серьезных, подчеркиваю, специалистов, направилась по месту жительства Сатонина, с заданием провести квалифицированный обыск. Что касается квартиры покойного… – Гурьев слегка кашлянул и повернулся к Лере. – Тезка, сообрази, пожалуйста, что-нибудь попить, а то в горле пересохло.
Лера, готовая на жертвы в связи с чрезвычайными обстоятельствами, немедленно достала из ящика стола бутылочку с минералкой, которую прятала там от Павлика, налила воды в свою чашку и протянула Валере.
Он сделал глоток, поморщился, заглянул в чашку. Я его понимала: минералка без газа, согревшаяся в столе за день, – это напиток для любителя. Я бы даже сказала, для большого любителя, вроде Леры, например. Впрочем, он допил воду, воздержавшись от бестактных замечаний, даже поблагодарил.
– Значит, квартира. Фадеичев говорил вам, что у Сатонина как раз квартирный вопрос не решался, дескать, только по этому поводу они и встречались?
– Да.
– Так я вам скажу, чтоб он у нас у всех так не решался, как у него. Однокомнатная «сталинка», двадцать четыре метра, двадцатиметровая кухня плюс две кладовки – шесть метров и девять! А проживал он там, что характерно, один. И тайниками он эту квартирульку буквально нашпиговал, мания у него такая была, что ли? Я понимаю, денежку на черный день припрятать или золотишко какое, это святое дело. Но у него, вы не поверите, даже счета за телефон в отдельном тайнике лежали.
В общем, когда мы уезжали, группа там еще работала. Но к тому времени они уже много интересного накопали. И, ясное дело, после каждой находки начальству отзванивали. Под дном шкафа тоже нашли тайник с литературой. Причем вся она была посвящена теории и практике взрывного дела. В меньшей кладовке, в стене, аккуратный такой тайничок заделан, там ребята обнаружили существенный запас динамита и магниево-алюминиевую смесь, аналогичную той, которая была использована при убийстве Камиллы Сабанеевой. Оружия из разных мест, от книжных полок до унитаза, повытаскивали столько, что магазин открывать можно.
Но самое интересное за стенкой телевизора нашли. Спецы даже удивились, это по нынешним временам и тайником не считается, все равно что на видном месте положить. А нашли они там… – Валера снова обвел взглядом слушателей, то есть нас, убедился, что целиком завладел вниманием аудитории. – Не могу сказать, что конкретно этот Сатонин имел в виду: то ли не слишком доверял своему нанимателю и решил подстраховаться, то ли подумал, что сумеет с шантажом справиться лучше Сабанеевой…
В общем, лежала там пачка долларов с запиской Сатонина, что деньги, дескать, выплачены господином Фадеичевым Виталием Александровичем, с указанием всех должностей и званий – он же у нас еще и заслуженный работник культуры, оказывается, – за устранение, сиречь убийство, доставшей его своими притязаниями Камиллы Сабанеевой. Причем на купюрах с такими-то и такими-то номерами имеются отпечатки пальцев упомянутого Фадеичева. К этому была приложена аудиокассета с записью разговора, во время которого и было достигнуто соглашение о сроках убийства и размерах оплаты. Способ заказчик оставлял на усмотрение исполнителя. Запись, конечно, дрянная, сделана на бытовом диктофоне и для суда не годится. Но ребята в Фадеичева крепко вцепились, теперь ему никакой тесть не поможет, – Валера глубоко вздохнул и развел руками. – Вот, собственно, и вся история.
Некоторое время мы все молчали. Первой подала голос Галина Сергеевна.
– Ну? – довольно агрессивно обратилась она к шефу. – Всех уволю?
– Положим, я вовсе так не говорил… – Евгений Иванович был настроен на редкость миролюбиво.
– Не говорил, а кричал, – поправила его Галина Сергеевна.
– Разве? Ну, может, немного голос повысил. Но передачу на эту тему делать, я думаю, не стоит. Тем более тайна следствия и все такое… – Шеф неопределенно покрутил в воздухе ладонью с растопыренными пальцами. – Мы ведь ни о чем из того, что вы сейчас рассказали, понятия не имеем, так, Валерий Николаевич?
– Абсолютно, – согласился Гурьев.
– Вот видите? Какая может быть передача, если мы ничего не знаем? Кстати, Ирина Анатольевна, я приказал, чтобы к четырем у меня на столе лежал сценарный план, где он?
Я вопросительно взглянула на Галину Сергеевну.
– Там и лежит, с четырех часов, – проворчала она. И добавила язвительно, делая выразительное ударение на слове «вы»: – Если бы вы, Евгений Иванович, сидели не здесь, а в своем кабинете, то давно могли бы с ним ознакомиться.
– Ладно, ладно. – Шефу явно не хотелось ссориться с режиссером, тем более в присутствии толпы подчиненных. – В конце концов, все хорошо, что хорошо кончается. И вообще, поздно уже, темнеет, по домам давно пора… тебя подвезти?
– Подвези, – милостиво согласилась Галина Сергеевна. Она не любила долго обижаться.
Шеф поднялся с кресла, посмотрел на Костю:
– Вас не затруднит развезти остальных?
* * *
Хотя Лера живет через два дома от студии, она влезла в машину первой:
– В кои-то веки начальство распорядилось меня домой на машине отправить, чего ж я буду такой случай упускать! Костя, только ты у самого подъезда останови, сейчас во дворе как раз народу полно, пусть посмотрят…
Если следовать географии, то следующей остановкой была моя, но Шилов, высадив Леру, развернулся и отвез сначала Павлика. Вроде и недолго мы катались по городу, но я начала засыпать – в машине было тепло и уютно, а денек, честно сказать, выдался тот еще! И наверное, все-таки задремала, потому что, когда открыла глаза, мы уже никуда не ехали. Машина стояла у въезда во двор, освещая фарами шлагбаум, который установили года три назад, когда жильцам надоели шныряющие по двору грузовики.
– Давно приехали? – спросила я.
– Только что. Тебя проводить?
– Не надо, у нас двор тихий. – Я посмотрела на темноту за стеклом, перевела взгляд на Костю.
Вот сейчас самое время его поцеловать. Нет, ничего такого, просто в щеку. В знак благодарности. Все-таки он вовсе не обязан был мотаться со мною весь этот кошмарный день и оберегать… а он именно оберегал меня.
Разумеется, целовать я его не стала – я очень добропорядочная женщина, люблю и уважаю своего мужа, а всех остальных мужчин, как бы хорошо я к ним ни относилась, держу на расстоянии. Такие приключения мне не нужны. Поэтому я только слегка коснулась пальцами его рукава, сказала тихо:
– Спасибо тебе, Костя.
Он улыбнулся в ответ:
– Все нормально.
Ну что ж, значит, все идет, как и должно. Я выбралась из машины, махнула ему рукой:
– Счастливо!
Он кивнул, но машина не тронулась с места. Звук включенного мотора я услышала только тогда, когда с балкона меня окликнул мой Володя:
– Иришка? Ну наконец-то!
Обернувшись, успела увидеть, как разворачивается и уезжает серая «Волга». Не знаю, видел меня Костя или нет, но я еще раз помахала ему. А потом, перепрыгивая через ступеньки, побежала по лестнице на третий этаж, туда, где в открытых дверях уже маячил мой соскучившийся муж.