Читать интересную книгу Семейство Доддов за границей - Чарльз Ливер

а если прибавить къ этому еще нѣкоторыя познанія въ лошадяхъ, можно будетъ хорошо прожить вѣкъ!

Взглянемъ на вопросъ и съ другой точки зрѣнія. Адвокатство, помоему, единственная выгодная профессія, потому-что въ арміи и флотѣ позволяется прожить сколько угодно своихъ денегъ и потомъ выйдти въ отставку; другой пользы не получишь. Адвокатство — карьера тяжелая: три или четыре года занимайся въ университетѣ по десяти, по двѣнадцати часовъ въ день; потомъ еще столько же пробудь въ помощникахъ у какого-нибудь адвоката; потомъ лѣтъ шесть живи, составляя для газетъ отчеты о чужихъ дѣлахъ, за неимѣніемъ своихъ, и, пройдя всѣ эти мытарства, достигнешь, быть-можетъ, не болѣе какъ титула «нашего корреспондента въ Отаити».

Медицину предоставляю тѣмъ, кто до нея охотникъ. По-моему это не джентльменское занятіе. Всякій больной каналья можетъ стащить тебя ночью съ постели за гинею; толковать тутъ о «независимости» значитъ городить вздоръ. Истинная независимость, Бобъ, состоитъ въ томъ, чтобъ не связывать себя никакимъ занятіемъ.

Я надѣюсь достичь такой завидной независимости, потому-что до-сихъ-поръ былъ истиннымъ джентльменомъ по опредѣленію лорда Джорджа, и не имѣю вѣрнаго средства прокормить себя хоть сутки. Ты конечно замѣтишь, что такая перспектива должна безпокоить меня — ни чуть не бывало! Никогда не чувствовалъ я себя столь самоувѣреннымъ и спокойнымъ, какъ въ настоящую минуту. Хочешь ли знать теорію Джорджа? Жизнь — игра, въ которой почти все зависитъ отъ случая, а кое-что и отъ умѣнья; большая часть игроковъ глупцы; всѣ они — кто по невнимательности, кто но неснособности, кто по лѣности — становятся легкими жертвами немногихъ ловкихъ и смѣлыхъ молодцовъ, которые не пропускаютъ случая, знаютъ когда и въ чемъ искать счастья. «Не торопитесь», говоритъ Джорджъ, «не слишкомъ порывайтесь играть; ходите-себѣ вокругъ стола, всматривайтесь въ игру годъ, больше; изучите особенность игры каждаго; узнайте, въ чемъ его сила, въ чемъ его слабость, и тогда, подмѣтивъ случай, садитесь за игру сами; притворитесь простакомъ, котораго можно ощипать, нарочно проиграйте, для начала, нѣсколько денегъ, и тогда — пошла писать, фортуна ваша составлена». Разумѣется, это самый слабый очеркъ его системы: надобно слышать, надобно видѣть его самого, его жесты, его выразительное лицо, тогда только поймешь всю геніальность его мысли. Да, онъ удивительнѣйшій малый во всѣхъ отношеніяхъ и можетъ быть чѣмъ тебѣ угодно. Всѣмъ, что знаю о жизни, обязанъ я ему, и, признаюсь, былъ порядочный олухъ, когда онъ принялся за мое образованіе.

Единственная моя забота теперь — опасеніе, какъ бы Викерсъ не вздумалъ уступить неотвязнымъ просьбамъ моего старика и дать мнѣ мѣсто, на которомъ будетъ надобно сидѣть съ утра до ночи, не разгибая спины, за какіе-нибудь сто двадцать фунтовъ жалованья, съ обѣщаніемъ прибавки въ десять фунтовъ по достиженіи пятидесятилѣтняго возраста. Страхъ такой участи внушилъ мнѣ смѣлую мысль, которой ты, вѣроятно, не одобришь: я написалъ «секретное» письмо отъ своего имени къ Викерсу, говоря, что я понимаю унизительными и невыгодными для себя тѣ должности, о которыхъ толкуетъ мой отецъ; что этотъ родъ службы вовсе не джентльменскій и я никогда не былъ намѣренъ избирать его. Я прибавилъ еще нѣсколько строкъ, содержащихъ мысль, что мое нежеланіе происходитъ не отъ нерасположенія къ дѣятельности, что я готовъ принять мѣсто въ гвардіи или въ придворномъ штатѣ, гдѣ мои качества могутъ быть скорѣе замѣчены и оцѣнены.

О послѣднемъ я не говорилъ лорду Джорджу: онъ страшно возстаетъ противъ мысли, чтобъ мнѣ принять какую бы то ни было службу. Кромѣ всего остального, надобно сознаться, наше имя страшно вредитъ мнѣ. Лордъ Джорджъ совѣтовалъ прибавить къ нему слогъ или два; быть-можетъ, я такъ и сдѣлалъ бы, еслибъ не жилъ съ старикомъ; но теперь долженъ пока оставаться при «Доддѣ».

Капитанъ сейчасъ пришелъ и говоритъ, что все устроено: у меня будетъ страшная зубная боль, меня положатъ въ постель на двои сутки; это будетъ стоить мнѣ около семи фунтовъ. Старика моего увезутъ осматривать какіе-то заводы. Мы устроили такъ, что билетъ для осмотра будетъ на тотъ самый день, какой нуженъ для насъ. Лордъ Джорджъ съ экипажемъ будетъ между-тѣмъ ждать меня въ восемь часовъ за городомъ и въ двѣнадцать я надѣюсь отличаться на скачкѣ! Мери Анна одна участвуетъ въ секретѣ. Необходимо было сказать ей, потому-что, безъ ея помощи, нельзя мнѣ было достать жокейскую куртку; она скроила великолѣпную изъ матушкина зеленаго атласнаго платья; съ бѣлыми рукавами и бѣлою фуражкою она будетъ идти ко мнѣ, и я буду съ ногъ до головы въ національныхъ цвѣтахъ. Мой «Бобъ» ужь отправлена и проѣзжается уже четыре утра, такъ-что, если будетъ удача, мы постоимъ за себя.

Ты описываешь мнѣ, какъ билось твое сердце при раздачѣ ученыхъ степеней, какъ тебя бросало въ жаръ и въ холодъ, какъ ты дрожалъ и трепеталъ; повѣрь мнѣ, Бобъ, все это ничто предъ волненіями, которыя испытываешь поутру въ день скачки. Твой успѣхъ или неуспѣхъ останется извѣстенъ немногимъ; наше торжество или паденіе совершается при тысячахъ зрителей; и если слава и рукоплесканія ожидаютъ побѣдителя, позорна участь отставшаго отъ своихъ соперниковъ! Что выпадетъ на мою долю — узнаешь изъ этого же письма; а теперь, прощай!

Пятница; вечеръ.

Ровно часъ до отхода почты въ моемъ распоряженіи для разсказа о благополучномъ возвращеніи, хоть я и сомнѣваюсь, можно ли прочитать, что пишутъ мои опухшіе и дрожащіе пальцы. Мы встали съ пѣтухами и прибыли въ Спа рано поутру, пролетѣвъ тридцать миль въ одинъ часъ въ своемъ тэндемѣ; въ восьмомъ часу я взялъ теплую ванну и уменьшилъ свой вѣсъ на девять фунтовъ, сдѣлавъ по гипподрому семь концовъ въ тяжелой шубѣ лорда Джорджа. Еще двадцать минуть разныхъ истязаній и нѣсколько стакановъ горячаго лимонада довершили мое приготовленіе; къ двѣнадцати часамъ я былъ исправнымъ жокеемъ, отъ слабости пошатываясь на ногахъ и поблѣднѣвъ лицомъ, совершенно похожій, по выраженію лорда Джорджа, на варенаго цыплёнка.

Нашъ планъ былъ не участвовать въ общей скачкѣ, а дожидаться случая устроить особенное пари только для двухъ лошадей; но бельгійцы, подражая англійскимъ порядкамъ, такъ растянули программу, что не было конца общимъ скачкамъ. Я ужь отчаявался, какъ вдругъ, въ пятомъ часу, подошелъ ко мнѣ лордъ Джорджъ, говоря, что устроилъ пари въ сто наполеондоровъ. «Бобъ» и «Бронхитисъ», дѣлаютъ два круга. На «Бобѣ» наѣздникомъ быть мнѣ, на «Бронхитисѣ» графу Амеде де Кертерсу. Онъ даетъ мнѣ двѣнадцать фунтовъ и одну дистанцію впередъ. Въ нѣсколько минутъ лордъ Джорджъ успѣлъ составить множество пари; всѣ держали за «Бронхитиса», пять и даже семь, противъ двухъ со стороны лорда Джорджа за «Боба». Однакожь я очень-сильно оробѣлъ, взглянувъ на Бронхитиса, лошадь великолѣпную, удивительную. Еслибъ у меня были деньги, отдалъ бы ихъ даромъ, чтобъ только избавиться отъ стыда.

— Мой «Бобъ» не можетъ галопировать противъ этой лошади, Джорджъ, сказалъ я шопотомъ ему: — послѣ перваго круга мы и не увидимъ Бронхитиса.

— И я того же побаиваюсь, сказалъ онъ, также шепотомъ. — Мнѣ говорили, что Бронхитисъ нездоровъ; вижу, что слухи были пустые. Посмотримъ однако, что намъ дѣлать. И онъ началъ очень-спокойно курить сигару; курилъ минуту или двѣ, потомъ сказалъ: — а, вотъ и графъ! Ну, Джемсъ, я придумалъ: слушайте только — и все будетъ отлично.

Начали вѣситься. Въ графѣ былъ опредѣленный вѣсъ золотникъ-въ-золотникъ. «Я такъ и зналъ, говоритъ шопотомъ Джорджъ: бельгіецъ свѣсилъ себя напередъ! Вамъ теперь остается одно, Джемсъ: гоните его, пока онъ не ускачетъ отъ васъ, мучьте его, чтобъ посбавить у него жиру».

Я съ перваго слова угадалъ его планъ. Буду кратокъ, потому-что времени остается мало. Я скакалъ за нимъ въ-догонку, нещадно мучилъ его. Подъ конецъ втораго круга онъ пустилъ лошадь во весь галопъ и оставилъ меня неизмѣримо-далеко. Его привѣтствовали рукоплесканіями, меня — насмѣшками; но, взглянувъ ему въ лицо, я ободрился духомъ: онъ такъ утомился, что едва могъ сойдти съ лошади, и, ставъ на землю, зашатался, какъ пьяный.

— Пожалуйте къ вѣсамъ, графъ, закричалъ Джорджъ: взвѣсьтесь и получите деньги.

— Я ужь взвѣшивался, сказалъ графъ:- я вѣсился передъ скачкою.

— Совершенно-справедливо, возразилъ Джорджъ: но посмотримъ, сколько вѣсу въ васъ теперь.

Нужно было долго объяснять справедливость этого требованія, и бельгійцы согласились только тогда, какъ присяжные изъ англійскихъ жокеевъ рѣшили въ нашу пользу. Наконецъ графъ сталъ на вѣсы и, къ величайшему изумленію всѣхъ присутствующихъ, кромѣ англичанъ, оказалось, что графъ потерялъ шесть фунтовъ вѣсу и, слѣдовательно, проигралъ пари. [31] Уморительнѣе всего было видѣть, какъ пріуныли бельгійцы: они были такъ увѣрены въ выигрышѣ! Пока мы считали деньги, лордъ Джорджъ увѣрялъ ихъ, что урокъ обошелся имъ очень-дешево; что, «по настоящему они должны были бы за него поплатиться не сотнями, а тысячами, но что мы хотѣли поступить подружески». Въ подобныхъ случаяхъ лордъ Дж. превосходенъ. Онъ такъ хладнокровенъ, такъ вѣжливъ; повидимому такъ серьёзенъ, что самыя рѣзкія выходки его кажутся учтивостями и добрыми совѣтами. Но въ совершеннѣйшій восторгъ онъ привелъ меня, когда, купивъ у разсыльнаго сумку, чтобъ положить золото, онъ повѣсилъ ее черезъ плечо и, прощаясь съ бельгійцами учтивымъ поклономъ, сказалъ: