Мне трудно дышать. Мысли словно в огне.
В голове не укладывается.
И вроде бы я не дурак, не кретин и понимаю, что, куда и как, но… принять получается с трудом.
У меня из воспоминаний все раскрашено диктатурой — надо. Действия скупые, но резкие. Мне самому не в радость была рыдающая Маша. Тщательно удерживаемая в голове картинка, где ей со мной по кайфу, расползались красными всполохами. Но все-таки финал был.
Был.
Глупостью с моей стороны было не предусмотреть подобных результатов, но тогда все словно стерли — все предупреждающие маяки. На миг отпустил вожжи, не проконтролировал один единственный нюанс — и вот, пожалуйста.
Один, сукаааа…
Кажется, судьба решила, что хватит с меня везенья, белая полоса была затяжной, переключиться пора на другой режим.
И я… что… папашей стану?!
Я — отец. Да уж, можно выносить сразу за дверь ногами вперед.
Уверен, я сто раз в этом налажаю, потому что о семье знаю ровно то, что она может быть источником проблем. И я бы, наверное, женился лет в пятьдесят, но о детях не думал совсем.
Ни одной секунды.
В моем мире .этих маленьких, кричащих и розовощеких не было.
И я уверенно считал, что еще долго не будет, но…
Это же все меняет. Это как молнией расколоть надвое.
Надо собраться, а то расплющило как-то.
Стыдно даже на секунду в подобном состоянии оказаться, а я в нем немного «застрял».
Собери, блять, папаша! У тебя теперь два… ребенка. Машка-то по поведению и взглядам на жизнь — тоже дитя, пусть и прет меня от нее по-мужски.
Я отнимаю ладони от лица, в глаза почему-то бросается крупная линия жизни. На левой руке, она обрывается надвое. И пусть все эти цыганские байки мне кажутся лишь бредом, сейчас я ощутил необходимость быть настороже вдвойне. Нет, втройне. Я же теперь глаз не сомкну!
Хватит, пора вливаться в реальность.
Отняв руки от лица, заставил себя выпрямиться и посмотреть на Машку. Может быть, она вообще в обморок от таких новостей отъехала, а я сижу, рефлексирую.
Нет, не отъехала, но побледнела, конечно, и сидела… пялясь на свой плоский живот. Задрала кофточку и смотрела. Дуреха наивная, цепляла… Не знаю, чем. Наверное, вот этой непредсказуемостью и откровенностью реакций. Не предугадать, не повторить, не подделать. Живая, как пламя.
— Маша…
— Ты в меня еще и ребенка подселил, — произнесла с шоком. — Целого человека.
— Давай сделаем вот так.
Я потянул ее руки вниз и внезапно услышал, как она хихикала. Озадаченно посмотрев в лицо девушки, понял, что это нервное — смех сквозь слезы. Я, вообще, походу ее только нервировал, а ей сейчас нужно спокойствие, прогулки, сон, еда… Эммм… Что еще?
— Я знаю, кто будет рад. Пирушку закатит. Моя родня! — вытерла слезы и снова рассмеялась. — Они так хотели видеть меня замужней и с ребенком. Вот, пожалуйста! Наверное, приворожили… — всхлипнула.
Присев поближе, я Машу обнять попытался. Пальцы потряхивало, как у наркомана.
— Давай обсудим.
Это фарс, бред, все бред. Здесь и обсуждать нечего — будет рожать! Я ребенка, пусть даже крошечного, на уровне клетки убить не смогу.
Но сказать что-то надо, и я попытался, но Маша взорвалась, толкнув меня обеими ладонями в плечи.
— Ты мне всю жизнь сломал. Испортил! Ты взял меня без спроса… Взял и… даже о защите не подумал. Даже о гребаной защите не подумал! И я теперь… что… рожать тебе должна? А потом ты ребенка в расход в своей семье пустишь… Или будешь воспитывать по своим же ублюдским законам?! — возмутилась. — Нет!
— Что нет? — поинтересовался.
— Не хочу.
— На аборт ты не отправишься, даже не мечтай, — отрезал.
— Я не о том. Я не о том, — качнулась влево-вправо. — Это все неправильно. Нет-нет. У моего ребенка не должно быть такого отца, такой жизни. Ничего из твоего мира быть не должно.
Маша на миг замолчала, а потом шарахнула, будто в лицо мне прилетела высоко заряженная шаровая молния.
— Давай мне развод!
От ее полярных эмоций меня тоже мотало, буквально швыряло об стены. А дальше что? Это же только начало.
— Я же сказал, — проговорил сипло. — В моей семье не разводятся.
— Врешь же. Зачем тогда там был пункт, что в случае развода и дальше целые страницы текста… Я точно помню, такой пункт мелькнул перед глазами, но что туда входило, мне почитать не дали. Поэтому разводятся. Разводятся у вас! Еще как… Мы больше не в средневековье.
— Считай, что в нашей семье — средневековье. Слова на бумаге — чистая формальность на самый крайний случай, — и голос не дрогнул, когда соврал.
Правда в другом, но Машке пока ее знать не стоит, многовато шока для этого дня.
Теперь я буду беречь ее как зеницу ока, даже если она этого не хочет.
Буду беречь… их, поправил себя.
— Здесь — все. Закончили. Поехали. Теперь ты будешь жить со мной.
— Еще чего! Мне и без тебя неплохо жилось. По отдельности. С позорным клеймом о браке на биографии, но без физического присутствия мужа. Может быть, я даже мужчину себе присмотреть успела, а тут снова — ты!
Я сомкнул пальцы на ее локте и потянул за собой. Пусть трындит.
Иногда даже приятно послушать. Но то, что она говорила сейчас, дико бесило.
И знал же, что она врала, нагло врала, не было у нее встреч с мужчинами, переписки тоже чисты, по моему приказу за Машей следили плотно, но не отсвечивая присутствием.
Заноза, зараза, колючка!
Специально меня на эмоции выводила и ведь получалось же…
Очередная ее фразочка, даже не помню, какая, заставила остановиться и встряхнуть за плечи девчонку.
— Хватит.
— Ты не Тигран, ты — тиран. Хватит, ты делаешь мне больно! — поморщилась.
Я медленно разжал пальцы, но вместо этого прижал девчонку к стене, от контакта ее тела с моим в пах стрельнуло похотью, едва все вены в теле не лопнули от ускоряющегося потока крови.
Все быстрее и быстрее, приливая к концу.
Маша застыла. Мы смотрели друг другу в глаза, тяжело дыша.
Оба на взводе.
И я, кажется, знаю один приятный способ снять это чертово напряжение.
Глава 33
Глава 33
Тигран
Приблизился еще немного, тело на максимум.
— Ты душный, не прижимайся! — заупрямилась, отталкивая изо всех кулачками. — Ты вообще меня лапать не должен! Не имеешь права.
— Вообще-то. По закону. Мы женаты, но…
— Что?
Мне пришлось наклониться, чтобы прошептать на маленькое, розовое ушко:
— Я не лапать тебя хочу.
Вру, конечно.
Я бы ее так смял. Всюду. Аррр…
Прямо здесь бы на член насадил, вонзился в сладкую мякоть ее щелки.
Но надо же мягче, деликатнее.
Пока от похоти кровь сворачивалась, я старался держаться изо всех сил.
Она покраснела.
Кончики ушей заполыхали алым.
— Животик потрогать дай, — скользнул губами чуть ниже, на тонкую шейку.
— У меня нет животика. Так быстро не растет! — мгновенно отозвалась моя вредина.
Наверное, только сейчас поняла, что она — реально моя. Милая, взбалмошная девчонка, от которой меня дичайше перло.
Тонкий стан, светлые волосы, нежно-розовые губки, я хотел бы увидеть, какого цвета ее соски, ммм… Чувствительные ли или она по другим ласкам балдеет? У каждой своя слабая точка, и я хотел узнать их все.
Узнать и сыграть в оргазм на каждой, сука, из них…
— Есть. Есть у тебя животик. Пока плоский. Дай мне… Обещаю, в трусики не полезу, — усмехнулся криво.
Губы едва коснулись шеи, впитывая фруктово-цветочный аромат со свежей кислинкой. Мурашки… Я с трудом сдержался — мне хотелось лизать и кусать эту кожу, следом за появившимися мурашками. Просто лизать ее языком и снимать вкус, смаковать его.
Снимать одежду, слой за слоем.
Пробовать ее эмоции и показывать, сколько в них надуманного упрямства, и сколко настоящего она прячет за бравадой, а настоящая Маша — та, что текла и мурлыкала мое имя, кончая, просто ждала в башне заточения из упрямства собственной хозяйки. Ждала и надеялась, что я ее вызволю…