Мы посмотрели на Нину и закурили. Девушка пришла в себя и смотрела на нас мутным взглядом.
— Ох, дура, — вздохнул я. — И чего тебе дома не сиделось? Ну да, отстали мы по технологиям от имперцев и халлдорианцев, но ведь нагоняем же!
— Не… за… этим… — только и пробормотала она, но её перебил звонок телефона Хацкевича.
— Лунин, — только и произнёс Вадим, отвечая на вызов.
Я помотал головой, словно пытаясь проснуться. Какое-то удивительное совпадение, что Марсель оказался на Полигоне в тот день, когда мы поймали шпиона.
— Да, срочно. Со мной… — Вадим вопросительно посмотрел на меня.
— Тузов, — назвал я свой оперативный псевдоним.
— Со мной Тузов и ещё кое-кто, — повторил он. — Почему, почему… Так получилось. Приезжай, узнаешь.
И уже отключив телефон, сказал.
— Лунин реально в шоке. И это он ещё не знает, что мы шпионку поймали.
Нина выругалась, а потом её мат перешёл в невнятное бормотание. Она всё ещё отходила от парализатора. Мы закурили.
— Почему Тузов? — внезапно спросил Вадим.
— Девичья фамилия матери — Колодина. Туз из колоды, такая вот логика, учитывая, что я действительно оказался тузом и весьма козырным, в той карточной игре, которую мы вели с имперцами.
— Нехилая такая игра, с десяток миллионов жизней положили, только у нас в стране, — вдруг рассердился Хацкевич.
Я махнул рукой. Спорить с Вадимом о терминах я не собирался.
К счастью, Марсель Темиргалиев приехал очень быстро, не прошло и десяти минут, с разговора по телефону.
В гараж он буквально ворвался, осмотрел нас и связанную Нину диким взглядом.
— Вы что наделали, архаровцы? — спросил он, чуть севшим голосом.
— Поймали халлдорианского шпиона, вернее, шпионку, — отчитался я.
— Я. Же. Просил. Никакой охоты за шпионом, — разделяя слова произнёс Темиргалиев. — Просто сбор информации, наметить круг подозреваемых…
— Обстоятельства изменились, — пояснил я. — Не мы искали шпионку. Это она искала меня.
Темиргалиев попросил сигаретки — свои он забыл в местной резидентуре, где застрял из-за смерти Машерова. Закурил, внимательно посмотрел на меня.
— Давай рассказывай, — уже нормальным голосом попросил Марсель.
И я рассказал всё по порядку. Как мы с Вадимом случайно вышли друг на друга, подозревая, что кто-то из нас шпион. На этом моменте Темиргалиев выругался и стрельнул ещё одну сигарету. Потом уже про то, как, придя в свою комнату в общаге, обнаружил в ней Нину.
— Я же говорил, что доведут тебя бабы до цугундера, — грустно констатировал Марсель. — Да, в этот раз выкрутился, но в следующий раз, может и не повести.
Он встал, выпрямился во весь рост.
— Благодарю за службу, товарищи, — бросил он и продолжил уже нормально. — Ох, ребят. Ладно поимка этой твари, единственная радостная новость за последнее время. Похлопочу о награде, но говорю прямо — не высовывайтесь в ближайшее время.
— Борьба за власть? — уточнил я.
— Она самая, она самая. Поэтому занимайтесь своей легальной деятельностью, до нового учебного года, а там посмотрим. Всё должно решиться в ближайшие два — три месяца.
— Что делать с Рейманами? — уточнил я.
— Возьмёшь и с брата, и с сестры по подписке о неразглашении. Оформи это максимально убедительно, чтобы они и правда молчали в тряпочку. Ну а насчёт Николая… поговори с ним отдельно, но аккуратно. Если что-то и решим по нему, то не раньше осени. Вадим, я возьму твою машину? Сюда меня один генерал подбросил, поэтому я без транспорта.
— Бери конечно, — согласился Хацкевич. — Тебе помощь нужна?
— Нет. Вернее, так. Не надо вам пока нигде светиться. Машину я оставлю у книжного, как обычно.
Вадим Хацкевич коротко кивнул и мы, попрощавшись, пошли в общагу. Там мы нашли близнецов Рейманов и коротко, и убедительно поговорили с ними насчёт молчания, дали на подпись документ. Наконец, я рассказал Ирине правду, кто я такой и почему за мной охотилась шпионка. Самому стало легче, но девушка сказала, не глядя на меня, что нам надо расстаться. Она теперь не может мне верить и прочая сентиментальная чушь, которую так любят юные и не очень девицы. Но спорить я не стал, согласился с ней, поцеловал на прощание и… оставил одну. Зря, конечно, я так сделал — нет, с Ириной ничего не случилось, просто ей пришлось пережить не самую приятную ночь в своей жизни. Но девица она была молодая, крепкая, так что справилась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Как я понял из твоих намёков, военная разведка заинтересована в моих услугах? — сверкая очками спросил Николай.
— Возможно. Но если не они, так я… Но это всё отложим на какое-то время, — сказал я, оглядывая оставленный Ниной разгром.
На следующий день по всему Полигону объявили траур. Но и без официального объявления настроение и у преподавателей и студентов было мрачным. Петра Мироновича, уважала даже фрондирующая интеллигенция, а уж у остальных горе было искренним и неподдельным. Многие студенты даже шептались, о том как бы потихоньку проникнуть на звездолёты и слетать на похороны, но преподаватели жёстко пресекли все подобные попытки и из Физтеха на похороны Машерова полетели только ректор и два декана.
Некоторые студенты даже стали выступать, чтобы соорудили ещё один Мавзолей, для не успевших на похороны. И позже так и сделали, по требованию общественности — потому что просили этого не только студенты, а рабочие, колхозники, военные и несть им числа. Только поставили его не в Москве, а в Минске. Почему именно там, никто не знает.
И только спустя пару недель в холле института появился портрет Нины с траурной рамкой. Скупая надпись сообщала, что студентка первого курса, Нина Антоновна Ивина, погибла на Земле, в дорожно-транспортном происшествии, спустя неделю после смерти Машерова. С Полигона она якобы срочно отбыла по семейным обстоятельствам и подобная чушь.
— Нифига себе, — сказал удивлённо Коля. — Что же получается, её…
— Да не, — успокоил я Реймана. — Это же были не настоящие её имя-фамилия. Сейчас она сидит где-нибудь в Лефортово, под своим настоящим именем или в подвалах ГРУ, что вероятнее, а Нины Ивиной, как бы больше не существует. Поэтому проще объявить о её смерти, чем на весь институт сообщать, что у нас училась инопланетная шпионка.
— Понятно, — облегчённо выдохнул Коля.
— Ирине это скажи, а то может сорваться. И напомни про подписку, — мрачно попросил я.
— Обязательно. Слушай, а ты…
— Даже не думаю. Ришка ясно выразилась, что не хочет со мной никаких отношений. И вообще, пошли покурим.
Рейман только понимающе усмехнулся.
Как и советовал Темиргалиев, до лета я погрузился в учёбу, тем более что мне понравилось учиться. И незадолго до наступления каникул, когда я уже собрался основательно отдохнуть, расслабиться, и возможно поездить по Советскому Союзу, обстоятельства немного поменялись.
Глава 7. Убийство на пляже
Апрель — май 2004 года
Впрочем, до летних каникул было ещё далеко. Правда, лето на Полигоне вступало в свои права задолго до окончания второго семестра, так что студентам, не бывавшим на других планетах, приходилось нелегко. Да и мне, когда я только начал служить в армии, тоже было неуютно, ведь летние деньки, для меня до того были каникулами, днями отдыха. Но в армии быстрее понимаешь, что детство кончилось, не то что в вузе.
— Довнарович, ты идёшь с нами? — спросил я Яськи, офигев от её внешнего вида.
Даже когда она у меня жила прошлом летом, она не одевалась так откровенно. Возможно потому что не особо жарким выдался тот сезон, но сейчас. Ух. Очень короткая юбка и топик закрывавший разве что грудь.
— Я против вас, — буркнула она. — Валер, я не знаю, как тебе в Физтехе учится, возможно, ты не напрягаешься, но мне после моего военмеда требуется расслабиться. И если зимой я ещё согласна была торчать на всяких лекциях, дипломатических курсах, то сейчас, я пойду на пляж, буду там купаться и загорать и ни о чём не думать!