Читать интересную книгу Рождение Руси - Борис Рыбаков

На Мете, являвшейся важной торговой магистралью связывающей балтийский бассейн с каспийским, Ильмень и Волхов с Верхней Волгой, Ольга ставит погосты. Мета выделена особо, очевидно, в силу этого своего исключительного положения, но тут же добавлено что погосты ставились по всей (подразумевается Новгородской) земле. Кроме погостов перечислены основные промысловые угодья, дававшие "мед, воск и скору": "знамения" (знаменные борти), "ловища" (охотничьи угодья) и "места", возможно означавшие главные рыболовные места. Для осуществления всех нововведений (или дополнений) Ольги необходимо было произвести размежевание угодий, охрану границ заказников и назначить соответствующую прислугу для их систематического использования.

Самым интересным в перечне мероприятий княгини является упоминание об организации становищ и погостов. Становища указаны в связи с Древлянской землей, где и ранее происходило полюдье. Возможно, что при Игоре киевские дружины пользовались в качестве станов городами и городками местных древлянских князей (вроде Овруча, Малина, Искоростеня) и не строили своих собственных опорных пунктов в Де-ревской земле. Конфликт с местной знатью и "древлянское восстание" потребовали новых отношений. Потребовалось строительство своих становищ для безопасности будущих полюдий. И Ольга их создала.

На севере, за пределами большого полюдья, за землей кривичей, в Новгородской земле, киевская княгиня не только отбирает на себя хозяйственные угодья, но и организует сеть погостов-острогов, придающую устойчивость ее домениальным владениям на севере, в тысяче километров от Киева.

Различие между становищем и погостом было, надо думать, не слишком велико. Становище раз в год принимало самого князя и значительную массу его воинов, слуг, ездовых, гонцов, исчислявшуюся, вероятно, многими сотнями людей и коней. Поскольку полюдье проводилось зимой, то в становище должны были быть теплые помещения и запасы фуража и продовольствия. Фортификация становища могла быть не очень значительной, так как само полюдье представляло собой грозную военную силу. Оборонительные стены нужны были только в том случае, если в становище до какого-то срока хранилась часть собранной дани.

Погост, удаленный от Киева на 1-2 месяца пути, представлял собой микроскопический феодальный организм, внедренный княжеской властью в гущу крестьянских "весей" (сел) и "вервей" (общин). Там должны были быть все те хозяйственные элементы, которые требовались и в становище, но следует учесть, что погост был больше оторван от княжеского центра, больше предоставлен сам себе, чем становища на пути полюдья.

Полюдье устрашало окрестное население; ежегодный наезд всего княжьего двора был гарантией безопасности, чего не было у погоста: подъездные, данники, емцы, вирники, посещавшие погост, тоже были, конечно, вооруженными людьми, но далеко не столь многочисленными, как участники полюдья. В силу этого погост должен был быть некой крепостицей, острожком со своим постоянным гарнизоном.

Люди, жившие в погосте, должны были быть не только слугами, но и воинами. Оторванность их от до-мениальных баз диктовала необходимость заниматься сельским хозяйством, охотиться, ловить рыбу, разводить скот. Что касается скота и коней, то здесь могли и должны были быть княжеские кони для транспортировки дани и скот для прокорма приезжающих данников ("колико черево возметь"). На погосте следует предполагать больше, чем на становище, различных помещений для хранения: дани (воск, мед, "скора" – пушнина), продуктов питания гарнизона и данников (мясо, рыба, зерно и т. п.), фуража (овес, сено).

Весь комплекс погоста нельзя представить себе без тех или иных укреплений. Сама идея организации погоста, внедренного в покоренный князем край, требовала наличия укреплений, "града", "градка малого". Поэтому у нас есть надежда отождествить с погостами некоторые городища IX-XI веков в славянских и соседних землях.

Единственный случай, когда археологом был обследован погост, упоминаемый в грамоте 1137 года, это погост Векшенга (при впадении одноименной реки в Сухону, в 89 километрах к востоку от Вологды). "…У Векшенге давали 2 сорочка 80 шкурок святой Софии". А. В. Никитин обследовал место рядом с селом, до сих пор называемое "погост". Это обычное мысовое городище треугольной формы, у которого две стороны образованы оврагами, а с третьей, соединяющей мыс с плато, прорыт ров. Городище небольших размеров. Укреплено оно было, по всей вероятности, тыном. Культурного слоя на самом городище почти нет: люди проживали, очевидно, на месте современного села Векшенги.

Количество становищ и погостов IX-XI веков мы определить точно не можем. Для большого полюдья становищ должно быть не менее 50. "Штат" каждого становища должен был насчитывать несколько десятков человек. К этому следует добавить села, расположенные вокруг опорного пункта (как становища, так и погоста), в которых жчли и пахали землю люди, обслуживавшие стан или погост.

Количество погостов, вероятно, значительно превышало число прежних становищ, но мы лишены возможности его определить. Можно думать, что плотность погостов в северной половине русских земель могла быть значительной, а общее их количество для земель Псковской, Новгородской, Владимиро-Суз-дальской, Рязанской, Муромской можно ориентировочно (исходя из грамоты 1137 года) определить в 500-2000.

В социологическом смысле первоначальные погосты представляли собой вынесенные вдаль, в полуосвоенные края, элементы княжеского домена. Погост в то же время был и элементом феодальной государственности, так как оба эти начала – домениальное и государственное – тесно переплетались и в практике, и в юридическом сознании средневековых людей.

Погосты были как бы узлами огромной сети, накинутой князьями X-XI веков на славянские и финноугорские земли Севера; в ячейках этой сети могли умещаться и боярские вотчины, и общинные пашни, а погосты представляли собою те узлы прочности, при помощи которых вся сеть держалась и охватывала просторы Севера, подчиняя их князю.

Каждый погост с его постройками, оборонительным тыном, примыкавшими к нему селами и пашнями, где вели свое хозяйство люди, поддерживавшие порядок в погосте, представлял собой как бы микроскопическое полусамостоятельное государство, стоявшее в известной мере над крестьянскими мирами-вервями местного коренного населения. Сила его заключалась не в тех людях, которые жили в погосте и окружавших его сельцах, а в его связи с Киевом (а позднее с местной новой столицей), с государством в самом обширном смысле слова.

Надо полагать, что каждый погост, каждый узел государственной сети был связан с соседними погостами, а все погосты в целом представляли собой первичную форму живой связи столицы с отдаленными окраинами: гонцы из Киева могли получать в каждом погосте свежих коней, чтобы быстро доехать до следующего погоста; иные вести могли передаваться от погосга к погосту самими их жителями, лучше гонцов знающими дороги и местные топи и гати.

В наших средневековых источниках понятие "погост" вплетено в такой комплекс: погост, села, смерды. Смерды – это не все крестьянское население (которое именовалось "людьми"), а определенная часть его, близко связанная с княжеским доменом, подчиненная непосредственно князю, в какой-то мере защищаемая князем (смерда нельзя мучить "без княжья слова") и обязанная нести определенные повинности в пользу князя. Смерды платили дань. Наиболее почетной обязанностью смердов была военная служба в княжеской коннице, ставившая смердов на одну ступень выше обыкновенных крестьян-общинников.

Смерды пахали землю, проживали в селах, а приписаны были к погостам.

"…а кто смерд – а тот потягнеть в свой погост" (грамота 1270 года).

Современное нам слово "село" имеет расширительное значение сельского поселения вообще и близко к понятию деревни. В Древней Руси обычная деревня называлась древним индоевропейским словом "весь", а слово "село" было обозначением владельческого поселка, домениального княжеского или боярского селения. Смерды жили в "селах", а не в "весях":

"…А смерд деля помолвих, иже по селам живут…" (Во-прошание Кирика. XII век).

Летописные сведения о реформах княгини Ольги в 947 году ценны тем, что дают нам начальную точку отсчета исторической жизни такого комплекса, как "погост – село – смерды".

Система эксплуатации "людей", крестьян-вервни-ков в их весях, состояла из следующих элементов: дань, взимаемая во время полюдья, и ряд повинностей ("повоз", изготовление ладей и парусов, постройка становищ) в виде отработочной ренты. Дань взималась, по всей вероятности, местной племенной знатью, делившейся (поневоле) с киевским князем.

Кроме того, с середины X века нам становятся известными некоторые разделы княжеского домениального хозяйства. За пределами большого полюдья, на севере Руси, домениальное княжеское хозяйство утверждалось в виде системы погостов, окруженных селами с проживавшими в них данниками князя – смердами.