«Демоново отродье!» выплюнул нападающий. «Я ждал этого дня»
Люциен перенесся, и Ловец плюхнулся на землю. Истекая кровью, он появился за человеком, приблизился и сломал тому шею. В тоже время Анья оказалась рядом с ним и всадила Ловцу в грудь кинжал.
Тяжело дыша, Люциен выпрямился и спросил.
«Где остальные?»
«Я уже убила двоих, и не заметила остальных» вытерла окровавленные руки о платье: багрянец запятнал девственную белизну.
Снова зрелище каким-то образом оказалось более эротичным, чем заполучить ее распростертой на своей постели. Изящная красота – смертельная и храбрая. Воинственная принцесса. Она казалась также под впечатлением от него, ее взор блуждал по нему с похотливым жаром.
«Метко» сказала ему девушка.
Отвернувшись прежде, чем она увидела бы свидетельство его возбуждения, он осмотрел окружающую обстановку. Ловцы мудро выбирали свою нору и хорошо ее укрепили. Здесь куча комнат и коридоров, чьи земляные стены поддерживались деревянными столбами. В глубине помещения стоял стол с едой и факелами.
Краем глаза он видел, как Анья склонилась над припавшими к полу пленниками, очевидно боявшимися, что ангел-мститель поранит их тоже.
«Не волнуйтесь» успокаивающе сказала она. «Я убиваю только плохих ребят. Вам нечего меня бояться. Я выпущу вас отсюда»
Такая нежность. Даже Люциен был очарован.
Из одного коридора донесся хрип, глухой звук удара, сопровождаемый пронзительным воем боли. Через секунду другой коридор взорвался человеческими воплями – воплями, что быстро пресеклись. Люциен прыгнул к Анье, готовый сражаться появись кто-нибудь.
Затем из одной из комнат вышел Парис с избитым и порезанным лицом, и Люциен расслабился.
«Двое моих мертвы», сообщил воин гордо, хотя немного обессилено.
Аман с забрызганными кровью щеками появился с другой стороны. Он не говорил – он никогда не разговаривал – но кивнул. Его мишени также были повержены.
Страйдер и Гидеон оказались позади него и оба ухмылялись.
«Я пронзил троих» сказал Страйдер, и Люциен заметил, что он подпрыгивает. «Получил ножом в бедро, но победа за нами»
«Я проиграл» заносчиво поведал Гидеон.
«Полагаю, что пещеры сообщаются между собою» сказал Парис. Напряжение засквозило на его слишком совершенном лице. Битва, должно быть, иссушила остатки его силы. Обычно он имел одну или двух женщин к этому времени дня – это требовалось для насыщения его демона – но Разврат не уложил в постель ни одной со вчерашнего полета.
Анья отошла от пленников к Люциену, привлекая к себе все взгляды. Все трое сделали – благоговейный? возбужденный? удивленный? – вдох.
«Почему, черт побери, она здесь?» потребовал ответа Страйдер. «И зачем второстепенной богине биться с Лов…»
«Эй! Я не второстепенная» топая ногою, воскликнула Анья.
Люциену не дали шанса ответить. Смерть потянул его настойчиво, почти болезненно, его нужда собирать души была сильнее обычного. Смерть также скулил в его голове, разрываясь между желанием остаться рядом с милой Аньей и действовать.
Какой силой она обладала над этой тварью? Как она ним завладела?
«Я вернусь» сказал он. Он позволил себе полностью погрузиться в духовное измерение. Он мог оставить свое тело, но не хотел, чтоб воинам пришлось сторожить его. Его товарищи, и даже Анья, исчезли из поля зрения.
Он видел только Ловцов, лежащих на земле в крови и бездыханных. В почти мертвых телах корчились их души, ожидали его.
«Анья» позвал он. Не нравилось ему оставлять ее одну с другими воинами. Не говоря уже о том, что они попытаются сделать – в особенности Парис.
Она не появилась. Раньше она следовала за ним в этом измерении, он знал это, потому что чувствовал ее. Почему не сейчас? Она может о себе позаботиться. Ты видел доказательства этого.
Торопись! Люциен не был в ответе за все души на земле. Некоторым было дозволено оставаться, незримыми бродить по земле. Он полагал, что свихнется, если ему придется проводить все время бодрствования в этом измерении, занимаясь лишь перемещением с земли в ад или с земли на небеса. Достаточно тяжелой ношей было отвечать за тех, чье окончательное пристанище было определено.
Глубоко в душе он всегда ощущал, куда ему надо сопроводить души. Порой он даже наблюдал последние минуты жизни человека, наполненные либо отвратительной жестокостью или непогрешимой добротой.
Вздыхая Люциен изучал своих подопечных. Вокруг каждого из них была черная аура, говорящая об испорченности их натуры. Эти мужчины вскоре будут гореть в вечном пламени. Его это не удивляло. В то время как некоторые Ловцы действительно попадали на небо, эти определенно нет. Они были чересчур фанатичны, и без разбора пытали невинных на допросах.
«К подобному миру ты всегда стремился?» Призрак Люциена подплыл к первому телу. Растопырив пальцы, он погрузил руку в грудную клетку Ловца. Нащупав холодную как лед преграду, сжал пальцы.
Дух понял, что попался, и начал сопротивляться пока Люциен тащил его из тела. Их глаза встретились и Люциен знал, что его полыхают коричнево-голубым огнем.
«Нет» возопил дух. «Нет. Позволь мне остаться здесь»
Грехи мужчины внезапно промелькнули сквозь ощущения демона, и таким образом их узнал и Люциен. Как и было доказано ранее, мужчина считал себя превыше закона, уничтожая всех на своем пути – мужчин, женщин, детей – во имя лучшего мира.
Ублюдок.
Крепко удерживая протестующую душу, Люциен перенесся ко входу в ад. Не в Аид – это мрачное подземелье предназначалось для тех, кто не заслуживал ни мук ада, ни неги рая. Этот же мужчина заслужил пламя. Хотя двери в огненную геенну были закрыты, Люциен ощущал излучение неистового жара, слышал симфонию страдальческих воплей внутри, демонический хохот. Насмешки. Едкий запах серы пропитывал всю территорию.
Он приносил Мэддокса сюда еженощно в течение тысяч лет, ненавидя себя за это, желая сделать хоть что-то для облегчения агонии товарища и зная о своем бессилии. До прихода Аньи. Как она любила ему напоминать, что спасла их.
«Пожалуйста!» кричал дух. «Мне жаль что…»
«Оставь свои мольбы» бесцветно сказал он. Веками он выслушивал всевозможные отчаянные предложения сделки. Ничто не трогало его.
Что ты сделаешь, если Анья будет просить тебя? Что тогда?
Внезапно Люциену захотелось вырвать, зарычать, убить от мысли принести сюда столь прекрасное создание. Каким бы ни было ее преступление, он сомневался, что она заслуживала пекла, чтоб плоть таяла и стекала с ее роскошного тела только для того, чтоб регенировать и таять вновь.
Возможно, после смерти ее пустят в рай.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});