— Узнала, — улыбнулась я, — ты был в «Хрисофемиде».
— Нет, — пискнул он, — то есть да, был, но ты не то вспомнила.
Он так быстро тараторил, что я еле-еле различала слова.
— Я рада, что бы сбежал.
— Там было гадко, они меня допрашивали, — демоненок обиженно фыркнул, — они все время что-то спрашивали.
— О чем? — я решилась подойти поближе, Дэй подошел почти вплотную к машине и начал принюхиваться, чихнул и отошел на пару шагов.
— Опять вопросы, — воскликнул демон, — хватит вопросов. Вопросы… вопросы…
— Хорошо-хорошо, — я подняла руки ладонями вперед, — извини.
— Я им отомщу, — демоненок прошелся по капоту и съехал с левой фары, встал на ноги (или что там у него) и облокотился на водительскую дверь.
— Мне надо кое-что забрать из машины, — я сделала шаг к нему навстречу, между нами теперь было не больше двух метров.
— Это? — он завел ручонку за спину и вынул ее, уже сжимая в кулачке ивовую ветку.
— Дай, — я протянула к нему руку, — дай, пожалуйста.
— Я пока у себя подержу, — он завел руку обратно за спину, — ты можешь потерять.
Сказав это, он начал вразвалочку приближаться ко мне. Дэй встал между нами и зарычал. Демон щелкнул маленькими пальцами и Дэй застыл.
— Дэймос! — воскликнула я. — Что ты сделал?
— Ничего-ничего, — быстро пропищал демоненок, — через минуту очухается. Зато мешать не будет.
Он подходил все ближе ко мне. Я пыталась сообразить, что делать. Бежать? Он же демон, сомневаюсь, что от него просто так можно убежать. Он подошел совсем близко и вдруг обнял чуть ниже колена мою левую ногу. Я сразу же почувствовала жар его маленького тельца.
— Скоро все вернется, — пропищал он, я замерла, — если понадоблюсь, позови.
Он отлепился от меня, отошел на пару шажочков, щелкнул пальцами и исчез, оставив маленькую струйку дыма. Я почувствовала слабый запах серы.
Я, наконец, выдохнула, а Дэй очухался. Что скоро вернется и куда? Почему демон вдруг полез обниматься? Зачем он забрал ветку? С какой стати он вообще заявился ко мне? Скорее бы завтра.
Вернувшись, домой, я, по обычаю, повела пса мыться. Чистые и уставшие мы с Дэем поплелись на кухню. Там нас, вернее меня ждал красиво сервированный ужин. Мужчины встали при моем появлении. Я почувствовала себя как на светском рауте.
— Как вкусно пахнет, — восхитилась я.
И это было правдой. На столе красовалось мамино любимое блюдо, а на нем лежала горбуша украшенная лимоном и зеленью.
— Надеюсь, ты не против, что я немного похозяйничал, — Олег протянул мне руку, приглашая за стол.
— Нет, что ты, — я приняла его приглашение, но меня остановило недовольное ворчание Дэймоса.
— Ой, прости! — я потрепала любимца по спине. — Сейчас и тебе будет ужин.
Я быстренько наполнила миску собаки вкусностями и рядом поставила миску со свежей водой, помыла руки и села за стол.
Рыба была бесподобной. Оказывается, Олег умеет готовить. Может, стоит пересмотреть свое отношение к блондинам? А что? Высокий, красивый, галантный, умеет танцевать и готовить, внимательный, еще и богат. Что еще нужно? Я мысленно посмеялась над собой. Как легко тебя купить, дорогая. Купилась на танец и запеченную в фольге рыбу.
Спустя полчаса ужин был съеден, кофе выпито, посуда помыта и все довольны. От моего плохого настроения не осталось и следа. Еще некоторое время мы болтали в гостиной обо всем на свете.
— Ох, молодежь, утомили вы меня, — прокряхтел Владимир Николаевич, — заболтали, а мне ведь уже спать пора.
— Спокойной ночи, — отозвались мы хором с Олегом.
Когда папин друг удалился в свою комнату, Олег склонился к моему уху и прошептал:
— У меня для тебя сюрприз на крыше.
На улице уже темнело, когда мы вышли на крышу. По указанию Олега я шла с закрытыми глазами.
— Осторожно, — вел он меня за руку, — еще шаг… так… стой… глаза не открывай… еще секунда (судя по звукам, он отошел и щелкнул зажигалкой)… можешь открыть глаза.
Я открыла глаза и замерла от восторга. Всюду были привязаны яркие гелиевые шары, на одном из столиков стояли зажженные белые свечи, букет из семи белых роз стоял посередине в высокой прозрачной вазе, стояли два бокала и открытая бутылка вина со штопором в пробке.
— Как здорово! — выдохнула я. — Не стоило утруждаться ради меня.
— Ради тебя стоило, — Олег открыл белое вино и разлил по бокалам и подал мне один, — поверь мне.
«Я от тебя без ума, девочка», — услышала я в голос Олега в голове.
— Спасибо, — смущенно ответила я.
Определенно он реабилитировался в моих глазах. Если сначала он показался мне пошловатым, то теперь он стал весьма милым и романтичным молодым человеком.
— Выпьем за тебя, — предложил он тост и поднял свой бокал.
— И за тебя, — улыбнулась я.
Вино было вкусным и наверняка очень дорогим. Ветер слегка гонял шарики, и те весело бились друг о друга. Пламя свечей повторяло движение воздуха. Солнце село, но жара так и не спадала.
— Не хочешь потанцевать? — предложил Олег после некоторого молчания.
— Да, — обрадовалась я, — с удовольствием.
Когда дизайнер трудился над нашей крышей, я специально потребовала вывести сюда колонки, и как оказалось не зря. Я вошла в комнату и выбрала несколько медленных песен и вернулась обратно на крышу. Там мы танцевали, пили вино, но почти не разговаривали. Олег, молча, смотрел на меня, а я просто не могла найти тему для разговора. Музыка закончилось, и стало совсем туго.
Вдруг за стеной заиграла музыка. Видимо сосед снова принялся музицировать. Что ж это даже кстати. Я могу ему подпеть и заодно развлечь гостя. Играл он, конечно, не совсем то, что мне бы сейчас хотелось услышать, но спасибо и на том. Играл сосед (как я ее называла «песенку про маму») композицию группы Rammstein «Mutter». Петь пришлось по-немецки, но для меня это не было проблемой. Я пела тихо, так чтобы сосед меня не услышал. Олег смотрел на меня, мягко скажем, удивленно, но потом слегка улыбнулся.
Если кому не нравится, прошу на выход. Я пою для себя, жаль только, играют не мне, а, скорее всего, рыжей вульгарной девице, которую я вчера видела на парковке. Очень захотелось глянуть на ту сторону крыши, но не буду же я при свидетелях лазить по стенам.
Песня закончилась, и мне пришлось замолчать. Снова повисла неловкая тишина. Ну же маэстро, гряньте нам что-нибудь!
— У тебя соседи музыканты? — усмехнулся Олег и сел в плетеное кресло.
— Сосед, — поправила я, — играет на гитаре.
Послышались голоса за стеной, но разобрать что-то не получалось.
— Может, вернемся домой? — предложил Олег.