Читать интересную книгу Мятежный Карабах - Виктор Кривопусков

[стр. 118] Виктор Кривопусков

района. Чуть позже он негласно передаст мне две фотокопии этого плана, добытого из сейфа одного высокопоставн ленного уполномоченного МВД республики. Эти и многие другие факты следовало немедленно довести до сведения руководства МВД СССР. Задача, при всей кажущейся простоте, была совсем не легкой. Наша СОГ, несмотря на самостоятельность и независимость от республиканского Оргкомитета и командования РЧП, не имела собственных средств связи с Москвой. При направлении в Центр любой информации мы прибегали, как правило, к услугам связи УВД НКАО или Комендатуры РЧП. А это означало, что любая мало-мальски важная информация могла быть отправлена в Москву только с согласия их руководства.

Данные, которыми мы теперь располагали, конечно же, позволили по-новому увидеть проводимую азербайджанским руководством межнациональную политику в НКАО и высветить одностороннюю проазербайджанскую позицию Оргкомитета по НКАО. Факты откровенно свидетельствовали и о потворнических действиях генерала Сафонова как Коменданта РЧП, широко использующего внутренние войска против армянского населения. Несомненно, полученные данные полностью меняли картину, рисуемую для Москвы каждодневными сводками. Раскрыть союзному руководству истинное положение дел в Карабахе было просто необходимо, и делать это полагалось как можно скорее.

Добросовестно поломав голову, мы решили использовать помощь генерала Ковалева. Предлог был найден достаточно подходящий. В эти дни истекал срок моей работы над поручением начальника моего Управления генерала Воронова по проверке фактов, указанных в правительственной телеграмме народных депутатов СССР от НКАО Зория Балаяна, Валерия Григоряна и Бориса Дадамяна об отсутствии в НКАО конституционной власти, блокаде автодорог, вооруженных ограблениях армянских сел и т.д.

Служебную записку в Москву в связи с телеграммой народных депутатов, подготовленную и отпечатанную мной собственноручно, чтобы избежать возможной утечки информации, формально, как требовалось тогда, по субординации должен был подписать начальник УВД области гене[стр. 119] Мятежный Карабах

рал Ковалев. Отношения с генералом Ковалевым у меня сложились хорошие, даже с неформальным уклоном. Ковалев давно знал Гудкова и очень доверял ему. В Степанакерте они жили в одном коттедже. Нередко по вечерам, когда в коридорах здания УВД наступала тишина, генерал приходил из своего кабинета в нашу штабную комнату поговорить по душам: о Москве, общих друзьях и знакомых, о новых книгах, – или приглашал Гудкова и меня к себе на чай, а то и на рюмку коньяка. Мне было всегда приятно присутствовать на таких встречах, слушать этих двух умудренных жизнью людей.

Владимир Владимирович Ковалев, чем-то был похож на полковника Гудкова. Скорее всего, вдумчивым и разумным отношением к жизни. Его интеллигентность подкупала, как и твердость характера. Ему было очень трудно в Карабахе. Он по приказу Москвы сменил на посту начальника УВД НКАО местного милиционера полковника Исагулова. Отвечал за всю НКАО, а работал практически, как и мы, только в пределах армянских населенных пунктов. Состав сотрудников был чисто армянским, хотя ряд должностей занимали азербайджанцы. Но по известным причинам безопасности они не могли работать даже в Степанакерте, не то, что в армянских селах. Водитель у Ковалева был армянин, а когда приходилось ехать через азербайджанские села, то он сам садился за руль своей красной «Нивы». За все недостатки в оперативной обстановке области приходилось отвечать ему. Будь на его месте кто-то другой, не известно как бы развивались события в Карабахе. То, что он не навредил карабахскому движению, не злоупотреблял властью в интересах Азербайджана, я точно знаю. Но делал это он осторожно, корректно. Не жаловали его ни Поляничко, ни генерал Сафонов. Да он, как я понимал, и не стремился в их политкомпанию. Нередко принятые репрессивные меры МВД республики против армянских милиционеров и населения азербайджанскими руководителями выдавались за инициативу генерала Ковалева. Он стойко переносил провокации и подозрительность к нему азербайджанского руководства, недоверчивость армянских коллег и тем более руководителей карабахского подполья. Против него неоднократно организовывались тер[стр. 120] Виктор Кривопусков

рористические акты. Но словно ангел-хранитель не раз отводил от него пули и снаряды гранатометов. И только после настойчивых моих разговоров с Зорием Балаяном, Робертом Кочаряном, Сержем Саркисяном отношение армянской стороны к генералу Ковалеву изменилось. Определенную роль сыграл здесь и Маврен Григорян, с которым мне удалось сблизить генерала Ковалева.

Утром, когда я положил на стол генералу Ковалеву наш ответ на телеграмму группы народных депутатов СССР, он спросил о сроках отправления. Я сказал, что, как обычно, это надо было сделать вчера. Он пообещал к обеду посмотреть материал и, если не будет вопросов, подписать и отправить телетайпом. Часа в три начальник УВД позвонил и попросил зайти к нему. Когда я появился в генеральском кабинете, Ковалев посмотрел так, словно увидел меня в первый раз.

– Прежде всего, – сказал Владимир Владимирович, – записка велика по объему, ее надо обязательно ужать. Хотелось бы знать, где вы взяли такие данные? Многие факты трактуются очень уж нетрадиционно. Возьмите, проверьте еще разок, сократите, а вечером посмотрим снова.

Оставшаяся часть дня прошла в мучительном труде над косметическим усовершенствованием документа, ибо ни один факт, приведенный в записке, не мог быть выброшен. В Москве перед руководством должна предстать объективная картина трагически сложившейся обстановки в Карабахе. Непринятие должных и своевременных мер может привести к катастрофе.

Новый вариант телеграммы генерал Ковалев перечитывал долго и сосредоточенно. Чтобы нарушить гнетущую тишину, я пытался было комментировать те части текста, где останавливался генеральский взгляд, но потом понял бессмысленность этой затеи. Ковалев меня не слышал. На тексте в полторы страницы не было ни единой его пометки. Значит, беспокоят не отдельные факты и не правописание. Скорее всего, генерал просчитывал различные варианты. Как ему поступить с текстом? С самим майором? Сказать прямо, чтобы не высовывался с полковником Гудковым, или пусть отправляют в Москву эту бумагу как хотят? Например, че[стр. 121] Мятежный Карабах

рез Комендатуру РЧП, тем более что немалая часть сведений относится к характеристике азербайджанских районов, не входящих в НКАО, а значит – это не в его компетенции.

– Стало быть, сокращать нечего? Это, по вашему мнению, окончательный вариант? – наконец спросил меня генерал.

Я согласно кивнул головой.

– Ладно, оставляйте до утра. Утро вечера мудренее. Завтра посмотрим свежим взглядом еще разок.

На этом мы с генералом Ковалевым и распрощались.

Гудков под бокал прекрасного карабахского красного сухого вина «Хиндагны» как будто специально весь вечер играл в шахматы с Николаем Журавлевым в нашем 412-м гостиничном номере. О главном, о записке, старались не говорить. Обсуждали всякие рабочие мелочи. Уехал Виктор Семенович ночевать к себе в коттедж поздно, видимо, не хотел в этот вечер встречаться с генералом Ковалевым и всячески постарался не мешать ему принимать лично ответственное решение.

Следующее утро в штабе группы началось с традиционного оперативного совещания, с доклада дежурного по штабу СОГ, со сводок об оперативной обстановке в НКАО за прошедшие сутки, разбора текущих проблем, с новых поручений из Москвы. Все мои мысли были только о записке. Я не мог отвести глаз от красного телефона прямой связи с генералом Ковалевым, хотя знал, что в это время генерал занимается теми же делами, что и мы. Принимает доклады своих служб, начальников городских и районных ОВД, сам докладывает в Баку и Москву, согласует действия милиции и внутренних войск. А может, сославшись на чрезмерную занятость, уедет по области, причем не на один день. Или того хуже. Записка побывала в руках Поляничко и Сафонова. Тогда надо готовиться не только к чрезвычайному разговору на самим же заданную тему, но к вполне предсказуемым мерам, которые будут, без сомнения, приняты в отношении и руководства группы, и конкретных личностей.

Все-таки, когда есть работа, а рядом люди, теребящие тебя разными, может, и не самыми серьезными вопросами, особенно в сравнении с теми, которые решает сейчас гене[стр. 122] Виктор Кривопусков

рал Ковалев, время бежит быстрее. Я отвлекся на документы и звонок красного телефона прямой связи с начальником УВД заставил меня вздрогнуть. Гудков тоже понял, что последовало приглашение Ковалева, и сказал, чтобы я шел, а он решит все оставшиеся рабочие вопросы без меня. Генерал Ковалев усадил меня за стол и, держа в руке мою записку, по переговорному устройству местной оперативной связи пригласил зайти к нему начальника спецсвязи УВД НКАО. Я приготовился к разговору, но, к великому моему удивлению, Владимир Владимирович сказал: