Читать интересную книгу Прерванная история русов. Соединяем разделенные эпохи - Лидия Грот

Такое разграничение необходимо для того, чтобы работать с историческими источниками. Как показывает опыт, произвольное смешение этих названий или подмена одного имени другим превращают работу с историческими источниками в хаос. Например, «в источнике указано, что русы были… но мы знаем, что славян там в это время не было, значит, источник путает, сочиняет» и т. д.

Очень важно было убедиться в том, что моя реконструкция начального периода истории русов совпадает с результатами исследований по ДНК-генеалогии. А.А. Клёсов поддержал мое желание «как-то отделить древних русов от древних ариев» и пояснил, что после ухода ариев на восток (ветвь R1a-L342.2) в Восточной Европе осталась ветвь гаплогруппы R1a-Z280, т. е. центральноевразийская ветвь R1a. И именно к ней, подчеркнул А.А. Клёсов, относится большинство современных этнических русских, т. е. по происхождению они имеют с ариями одних и тех же предков, но разошлись, как расходятся братья одного отца. Вот их, указывает Клёсов, справедливо можно назвать русами, тем более что исторического имени у этой ветви нет.

Поэтому русы и арии – два народа-современника, два родных «брата», если хотите, имеющие одну предковую общность, но выделившиеся из нее, как два отдельных субъекта, каждый под своим именем, и прошедшие свой собственный путь в мировой истории. Совпадение названия страны, гидронима и этнонима – в нашем случае, в ареале между гидронимами на рос/рус/рас, известна страна Русь и народ русы – является признаком исконного проживания народа на данной территории. Таким образом, русы – народ одной предковой общности с ариями, историю которого в Восточной Европе есть основания начинать с III тысячелетия до н. э.

Род R1a, составил профессор А.А. Клёсов. Источник: сайт pereformat.ru

Но в исследованиях по ДНК-генеалогии иначе, чем в исторических исследованиях, применяется термин славяне, который отождествляется с термином праславяне, маркирующим предкового носителя общеродовой гаплогруппы R1a, выявленного на Балканах 10–9 тысяч лет назад.

Баян. Картина Виктора Михайловича Васнецова, 1910 г.

Как я пояснила, в моем историческом контексте сугубо научный термин «праславяне» не противопоставляется тем, кто в живой истории называл себя русами: я просто выстраиваю носителей самоназваний в хронологическую или предковую цепочку и делаю это для того, чтобы было возможно работать с историческими источниками, не переиначивая их на свой лад.

Освоение русскими новых земель. Художник К.В. Лебедев, 1904 г.

Итак, мой рассказ о древнерусских традициях солнцепоклонства будет касаться русов, где русы – самоназвание народа, зафиксированного в восточноевропейских гидронимах на их исторически исконной территории проживания. Поэтому историю русов начинаю в Восточной Европе с III тысячелетия до н. э. и покажу часть этой истории, отразившейся в традициях солнцепоклонства, или солярных культах. Солярные культы как в древнерусской традиции, так и в традициях народов Сибири и Севера неоднократно привлекались к исследованию и имеют достаточно богатую историографию. Но она отмечена некоторыми особенностями, на которые хотелось бы обратить внимание. Так, древнерусские солярные культы изучаются в рамках общеславянских традиций (как, впрочем, и всё древнерусское) или – общеславянской мифологии, где славянство отождествляется с носителями славянской семьи языков, образование которой относится к середине – второй половине I тысячелетия, как было упомянуто выше.

Солярные культы у народов Сибири и Севера рассматриваются как автохтонные для этих народов – первых насельников своих областей. Соответственно, по этой схеме древнерусские солярные традиции не рассматриваются как автохтонные в Восточной Европе. Поэтому родственные черты в древнерусских и сибирских или северных солярных (даже шире – космологических) традициях, давно обратившие на себя внимание учёных, объясняются либо как отголоски «общей для всех народов стадии мезолитическо-неолитического охотничьего и оленеводческого быта», либо как влияние финно-угорского субстрата на представления русского населения, если речь идёт о севере Восточной Европы.

Стадиальный подход к общечеловеческой архаике, безусловно, оправдан, но с его помощью, на мой взгляд, не удаётся исчерпывающе объяснить как всё многообразие архаичных представлений, сохранившихся в древнерусской традиции и традициях народов Севера и Сибири, так и ряд схожих черт, например, в северорусском язычестве и космогонии северных и сибирских народов. Не помогают здесь и отсылки к финно-угорскому субстрату, поскольку привлекаемый к сопоставлению этнографический материал встречается в русских областях далеко за пределами его ареала. Кроме того, как хронологически, так и просто с точки зрения здравого смысла эта версия не работает, ибо русское население на севере Восточной Европы связывается с расселением носителей восточнославянской семьи языков, а они достигли восточноевропейского Северо-Запада примерно во второй половине I тысячелетия. Освоение же ими Севера происходило и того позднее. Первые русские переселенцы в рамках именно этой волны миграций (т. е. в рамках миграций носителей восточнославянской семьи языков), предположительно из района Ладоги, могли появиться на берегах Белого моря в IX в., но более интенсивное переселение на Север из ладожско-новгородско-псковской, владимирско-ростовско-суздальской и московской областей происходило в течение XII–XVI вв. Таким образом, все древнерусские солярные культы пытались уместить именно в первое тысячелетие после Р.Х., а их история на протяжении трех тысяч лет до н. э. пропадала.

Но, исследуя древнерусское религиозно-мифологическое наследие, я поняла, что у него более древние корни. За неимением разработанной терминологии я стала потерянный трёхтысячелетний период древнерусской истории называть дославянским (т. е. до расселения носителей восточнославянских языков в Восточной Европе), но индоевропейским периодом, связывая его с частью индоевропейского субстрата Восточной Европы. В последние годы я эту терминологию уточнила. А сейчас ещё получила поддержку со стороны исследований в рамках ДНК-генеалогии, которые стали долгожданным ресурсом для историков, поскольку предоставляют возможность сверять результаты исторических исследований с данными, полученными в этой новой области наук.

На реке Тобол. Фото С.М. Прокудина-Горского, 1914 г. Саамская семья. Фото начала XX в.

Поэтому сейчас я могу вместо слов индоевропейский субстрат использовать термин древние русы и говорить о древнерусском периоде нашей истории как о периоде с III тысячелетия до н. э. до расселения носителей славянской семьи языков, т. е. до VI–VII вв. н. э. Соответственно, следующий за древнерусским период можно назвать славяно-русским, вкладывая в понятие славяне тот смысл, который я обозначила в начале статье, от появления самоназвания «славяне».

Саамская семья. Фото начала XX в.

Поскольку древние русы (в моем понимании), или носители индоевропейского субстрата, как я определяла их раньше, следы которых прослеживаются на всём восточноевропейском пространстве в древности, исчезли из науки, то вместе с ними исчезла и возможность выявить тот древний культурно-генетический пласт, который запечатлелся как в древнерусской космогонии, так и в космогонии народов Сибири и Севера. А в нем содержится один из ключей к пониманию природы схожести части русских, саамских, сибирских солярных мифов. Данная схожесть привела меня некоторое время назад к мысли о том, что предки русских и предки части нынешних народов Сибири и Севера имели в древности периоды, когда они были связаны в рамках единых сакральных общностей. Выявление и изучение этого пласта поможет нам понять и генезис российской полиэтничности, т. е. основы российской общности, которая связывала людей воедино на наших гигантских пространствах в течение длительнейшего времени. Ведь речь идёт о тысячелетиях! Политонимы могли меняться, но люди-то на наших евразийских просторах всегда держались как общность: вместе занимались хозяйством, торговали, роднились через браки, обменивались идеями и пр.

Реконструируя историю древних русов на всем восточноевропейском пространстве, т. е. от самых северных пределов, необходимо сказать и о самом слове «север», особенно с учетом литературного бума вокруг имени так называемой «Гиперборейской Руси». Это название уже давно не сходит со страниц сочинений самого широкого круга современных авторов.