Вернуться к чтению уже не выходит. Подняв телефон с пола, я по инерции проверяю счета и, удостоверившись, что деньги на месте, встаю. Принимаю теплый душ, выпиваю чашку кофе. С мамой мы условились увидеться в обед, так что у меня есть еще масса времени.
Усевшись на диван, я открываю университетский сайт и нахожу в адрес электронной почты деканата. Поразглядывав его нескольких секунд, решаю, что пока не время и вновь тянусь к телефону. После развода мама не опустила руки, значит, и я не должна.
Найдя в записной книжке телефон Елены Рогач, быстро печатаю:
«Елена, здравствуйте! Это Линда. Я как-то приходила к вам на собеседование по рекомендации Нестора. Вы одобрили мою кандидатуру на должность личной помощницы, но, к несчастью, мне экстренно пришлось уехать. Теперь я вернулась насовсем и если вакансия чудом осталась актуальной, я была бы несказанно рада работать у вас. Очень жду ответа».
Решив не перечитывать написанное, нажимаю «Отправить». Даже если ничего не получится, я сумею смириться с отказом. Все лучше, чем изводить себя мыслями, что не рискнула попробовать.
Нарочно оставив телефон в спальне на комоде, иду готовить завтрак. Правда стоит включить плиту, раздается пронзительное пиликанье.
Позабыв о готовке, со всех ног несусь обратно в спальню и хватаю мобильный. Увиденное на экране заставляет меня растерянно заморгать. Нет, это не Елена так быстро ответила. Это написал Север.
«Привет, малая, — звучит в голове его низкий голос. — Как твои дела?»
Эти две банальные фразы приводят меня в жуткое волнение. Расхаживая по комнате, я перечитываю их снова и снова, гадая, почему после всего он вдруг решил мне написать. Ясно ведь выразился: за помощью не приходи. Разве эти слова не означают желание прекратить всяческие контакты? А потом вдруг решил дать знать о себе. Я полагала, что Север давно стер мой номер.
«У меня все нормально. Спасибо за беспокойство».
А что мне еще написать? Ответно поинтересоваться его делами — прямой путь к диалогу, который затевать не стоит. Та наша встреча на банкете показала, что его близость все еще ранит, а я не готова вновь переживать боль.
«Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что обещаешь. В наших кругах обмана не прощают даже женщинам».
В горле моментально пересыхает. Северу откуда-то известно о моей договоренности?
Намотав пару нервных кругов по квартире, я решаю не изводить себя догадками и позвонить Андрею самой.
— Да, красотка, — игриво басит он.
— Ты кому-нибудь говорил о нашей сделке? — не сподобившись на приветствие, чеканю я.
Он моментально меняется в тоне, становясь серьезным.
— Нет, с чего бы. Мне это вообще не в кассу.
— Ладно. — Почувствовав несказанное облегчение, я мысленно показываю Северу средний палец. — Я только это хотела узнать. Позже созвонимся.
Решив оставить предупреждение Севера без ответа, я набираю маме с предложением увидеться раньше. Мне требуется срочно рассказать ей с нем. Знаю, как женщина она поймет. А мне возможно станет хоть чуточку легче.
44
— Этого я и боялась. — Внимательно выслушав меня, мама сочувственно качает головой. — Что образ жизни отца тебя коснется. Он ведь вращался в очень сомнительных кругах. Хотя было время, я пыталась закрывать на это глаза, потому что очень любила.
В памяти воскресают кадры домашних застолий, со смехом, салютами, тостами. Самые теплые воспоминания из моего детства тоже оказались ложью. Те люди были обычными уголовниками.
— Мне казалось, что все те, кто приходил в наш дом — приятные люди.
— Ты была совсем юной, а они улыбались и дарили тебе подарки. Что еще ты могла думать? — Мамин взгляд наполняется грустью. — А этот Север. Он как-то дает о себе знать?
Я невольно отвожу взгляд. Мама знает лишь часть правды. Факты договоренности с Андреем и то, что бандитские деньги присвоил отец, я решила опустить. Стоит быть аккуратнее с ответами.
— Писал как-то. Спрашивал, как дела.
— Ты уже взрослая и в силах сама принимать решения, но если хочешь мой совет… — Она делает паузу и смотрит на меня со значением.
— Конечно хочу, — с жаром выпаливаю я. — Я чувствую, что очень запуталась. Была уверена, что никогда не смогу его простить, но порой так хочется дать слабину. Особенно когда он ведет себя так, словно ему действительно есть до меня дело.
— Побыв в отношениях с человеком, не имеющим отношения к криминальному миру, я бы ни за что не вернулась назад в прошлое. — Голос мамы звучит твердо и бескомпромиссно. — Моя жизнь стала намного лучше, счастливее и спокойнее, когда в ней не стало твоего отца.
Но меня в ней тоже не стало! — хочется воскликнуть мне, и лишь понимание, что мама подразумевает иное, меня останавливает.
— Папа был просто не твой человек.
— Думаешь, этот Север — твой человек? Разве твой человек когда-нибудь сделал бы такое?
Я встряхиваю головой. Так хочется, чтобы мама поняла. Поступок Севера был отвратительным, но по прошествии времени я сумела разглядеть в нем полутона. То, что я расценивала как личное предательство — на деле не имело ко мне отношения. На моем месте могла быть хоть мисс Мира, но Север бы все равно сделал то, что сделал. В его понимании он восстанавливал справедливость.
— Но он ведь вернул мне паспорта, — напоминаю я.
Мама остается непреклонной.
— Думаешь, этого достаточно, чтобы искупить вину?
— Я… не знаю.
— Подумай еще раз обо всем. Ты еще такая молодая… У тебя столько шансов начать жизнь с нуля. Может быть, даже не здесь.
Затаив дыхание, я смотрю на нее во все глаза. Неужели… Это ведь не намек на то, что я могла бы уехать с ней?
— А вообще он просто сволочь, если выбрал свое прошлое, а не мою прекрасную дочь. — Улыбнувшись, мама ласково заправляет прядь моих волос за ухо — жест, знакомый мне с детства.
Я улыбаюсь в ответ.
— Спасибо.
Она права. Нельзя забывать о боли, причиненной мне Севером, как и не стоит искать оправдание его поступку на фоне собственного одиночества. Отданные паспорта и сообщение «Как дела?» вовсе не делают из него Ромео.
— А ты бы могла задержаться на пару дней? — сама того не ожидая, вдруг спрашиваю я. — Было бы здорово побыть еще немного вместе.
— Думаю, это хорошая идея, — тронув меня за руку, произносит мама после небольшой заминки. — Уточню, удастся ли продлить номер.
От радости хочется бросится ей на шею. Я так боялась, что эти два дня, проведенные вместе, так и не станут чем-то большим, и наши пути вновь разойдутся. Но нет. Маме тоже ценно наше общение, если она, не раздумывая, согласилась.
Как же это, оказывается, здорово — иметь рядом маму. Теперь я как никогда могу это оценить. И каким же бессердечным отцом нужно было быть, чтобы лишить такой возможности родную дочь.
— Спасибо. Надеюсь, тебе не придется переезжать в другой отель.
— Я тоже на это надеюсь. — Подняв руку, мама просит у официанта счет. — Тогда расходимся по домам, да? Теперь у нас есть время обсудить все на свете.
— Если хочешь, я могу показать тебе свою квартиру, — предлагаю я, вдруг устыдившего своего негостеприимства. — Там, конечно, нет ничего особенного — обычная однушка. Но кухня просторная и есть балкон…
— Давай сделаем это завтра, хорошо? — Мама виновато улыбается. — У меня голова разболелась. Хочу полежать.
— Да, конечно. — Смутившись излишней инициативой, я прячу глаза. — У тебя ведь все в порядке со здоровьем, да?
— Да, все в порядке. Это жара на меня так действует. Завтра обязательно посмотрим твою квартиру. Не думай, что мне неинтересно.
— Я не думаю, — заверяю я. — Хочешь, я тебя провожу?
— Не нужно. — Вложив в папку счета две купюры и отрицательно помотав головой на мою попытку оплатить свою часть, мама встает. — Это отнимет много времени. Я вызову такси.
Смирившись с тем, что наша сегодняшняя встреча окончена, я поднимаюсь за ней следом. Грустить по этому поводу не собираюсь — ведь у нас появилось дополнительное время. Еще больше прогулок, кофе и разговоров по душам. Восстановить пропасть длиной в семь лет возможно, когда оба стремятся сердцем.