машины с 03 да 05 регионом у опушки, двинут баленсиаги в глушь, сопровождая девушек и роняя уже куда более серьёзные мусорины: пачки сигарет, банки энергетиков, износившиеся коврики автомобилей. Самые страшные новые гости леса – пикникчики. Людовеки из соседних домов с огромными колонками, вёдрами маринованного мяса и ящиками алкоголя. Их костры видны сквозь лес издалека, их музыка, какой мне никогда не рекомендовал Яндекс до сих пор, слышна, наверное, в Одинцово. После них остаётся не грязь, нет, это называется как-то иначе. Половины куриц, десятки помидорин, несколько мангалов, пластиковое поле на котором Буратино сможет зарыть свои мечты и надежды на лучшее. Они даже не съедают, что приносят. Среди них много женщин, детей, это не ЗеКи откинувшиеся и радующиеся свободе потеряв на час контроль над собой. Это наши соседи, имеющие десять миллионов рублей чтобы купить здесь квартиру и ещё пять чтобы забить двор машинами как шпротами банку. Несколько собачников, таких как моя жена и её подруги, пара женщин пенсионного возраста, ещё кто-то, пытаются убирать за этими пикникчиками. Но силы неравны. Один-два пакета, которые может вынести из леса собачник – ничто по сравнению со следующей пятницей и субботой, когда лес получит новую рану, новую мини свалку. Владельцы собак действуют здесь не только в интересах экологии и эстетики. Они вынуждены убирать за людовеками чтобы собака не стала есть их объедки, не отравилась распадающимися полуфабрикатами, не утратила своё привычное меню и воспитание, культуру еды. В этом неравном и обречённом на поражение бою со стороны собачников участвует меньшинство. Те, кто с крупными псинами привык гулять в лесу. Понятно, что те 70 или 80 процентов собаколюбителей, что оставляют свои какашки во дворе и в лес не ходят, в нём не убирают. Знаком, что в лес потянулись худшие представители хомо явилось событие, которого ещё не бывало в местных кварталах. Случайно гуляя с Альбусом, супруга с подругой набрели на шабаш новых москвичей. Около двенадцати взрослых стояли кругом и очень громко кричали, взывали к каким-то силам. Ведущая призывала «понять» и «увидеть», отдельные мужики бегали по лежащим стволам, женщины вопили, всё складывалось в неровный вой-рёв. В центре круга они развели костёр выше роста людовека. После себя оставили массу ленточек на ветках и крупные куски горного хрусталя, что продаются на выставках «Чудесные самоцветы». Огонь, ор, подношения лесу творились среди дня, в десяти минутах от ближайшей 17-этажки. После объятий с испуганными деревьями, наоравшиеся разошлись. Пытаясь понять кто эти нечаянно родившиеся, я вбивал поисковые слова в телеграм-чаты района. Но на всё, что касалось «секты» мне предлагали рассмотреть чат епархии и расположенной неподалёку резиденции патриарха. Разумеется, это один и тот же уровень, но всё ж канала именно этих лесных крикунов-поджигалей я не нашёл. Значит, интернет им запрещён, как вода мормонам. Какие-то иные, практичные, получающие зарплату на вырубку мёртвых деревьев стали в «нашем» лесу вырубать здоровые, более удачно расположенные стволы. Прореживание дошло до широких троп. Тропы привели в лес мотоциклистов. Трэш продолжается. Финалом моего разочарования в людовеках-убийцах леса стало сообщение от застройщика. В нашем районе одобрено строительство ещё десяти домов, их которых два будут стоять непосредственно у леса. То есть до нашего отъезда из Переделкино Ближнего осталось около двух лет. Но есть ли где-то ЖК Обетованный, где не живут людовеки ценители шашлыка и водки, где собаки воспитаны и хозяева хоть немного походят на них своим поведением?* * *
Забыть о раненом лесе помогает прогулка по старым улицам Москвы, где лес стоял ужасно давно и это уже никого не колышет. На этот раз обошли с супругой район Больших да Малых Никитской и Бронных. Все эти приметные Ножовые, Скатертные, Поварские, вся память, что жили здесь слуги царя, ведавшие кухней. Двигаться по таким местам быстро не получается, у каждого дома мемориальная табличка, памятник, список выдающихся жильцов, начиная с опричников. Задержались у тестя Пушкина, пытались заглянуть в окна рябушинского модерна, что отжал себе Горький, устав, съели пиццу в ресторане в подъезде Никулина. Ресторан с видом на ресторан. Табличка про Моргунова с видом на табличку про Папанова. Дом архитекторов, дом актёров, дом Берии, дом опричников… Все властьподлизающие, властьугождающие, властьдержащие или властьхвалящие. Одиноко на краю этого куска старины приютился лишь оригинальный дом Лермонтова, чудом уцелевший между Ваалом Нового Арбата и Люцифером элитной застройки переулков. Пожалуй, лишь Лермонтов не очень вписывался во все эти советские и царские властьобслуживающие квартиры. Лермонтова убили в ходе спецоперации и он не успел стать властьугодным. Отличный солнечный день. Полоска кожи на лбу согрелась и пыталась загореть, зачесалась, вспоминал мой лоб Кубу да Крым. Такие, знаете, места, где лоб сгорает без головного убора. Но и в Москве хорошо. Вкусно. Приятно. Благостно понимать всю эту историю-быль, как на неё нанизана новейшая переписанная история, как интегрирована коммерция. Как мало здесь латинских модных букв на плакатах по сравнению с провинцией и Питером. Финалом прогулки, когда еда уже ударила гипергликемией по мозгу и никуда не хочется идти, стало разглядывание окон домов вокруг и соответствующие им статьи в «Авито». Агрегатор дал нам информацию о стоимости недвижимости слева и справа, позади и перед нами, на этих проулочках что хранят покой замурованных речек, питающих пруды зоопарка. Тридцать, сорок миллионов ещё понятная цена, переплата за район, булгаковскую чертовщину и меню новиковских ресторанов. Надо только понимать, что 30 и 40 это за убитую партийную ячейку, построенную для какого-нибудь зампредкома в обычном улучшенном советском стиле. Кирпич и стекло, микролифт и вид на стену соседнего дома. Купить что-то больше похожее на творение Шехтеля придётся уже за 250-500 миллионов, то есть по цене огромного особняка в Подмосковье с конюшней и домом охраны, или по цене районного города в Смоленской области. Это всего лишь квартира. Такая она Бронная и Никитская. Такая она Москва шаговой доступности у тестя Пушкина. Волновался ли поэт глядя на дом папы невесты? Думал ли о цене недвижимости? Музей военной формы отвлекает внимание, мы уходим к жерлу метро, мимо дома-прототипа Ростовых из «Войны и мира», мимо таких же гуляющих со лбом подставленным майскому солнцу, москвичей кому достался и в то же время не достался этим летом Крым.
* * *
Из населённых персонажами фильмов детства улочек Садового кольца снова попадаю в лес. Это необходимо для прогулки с собакой, для проветривания головы. Чем хуже погода, тем лучше, меньше будет встреченных. Как раз такое утро дарит Внуковское поселение и мы, пёс и я, мокнем в высокой