Читать интересную книгу Избранная и беглец - Штерн Оливия

«Вот что он имел в виду, говоря о том, что модификант».

Но она… не боялась этого жемчужного зверя. Себя боялась, вот это уже куда вернее. И даже позволила себе — на несколько мгновений — подумать и о том, как красив на самом деле был белый, с перламутровой чешуей дракон. В облике зверя не было ничего отталкивающего, только сила, а в больших, с прозеленью, глазах таился разум. Она бы привыкла к нему… наверное. А теперь — что? Все снова перевернулось с ног на голову, и теперь уже их обоих куда-то везут, и что будет дальше — непонятно. И она… сожгла людей. До сих пор ей чудится запах горелого мяса в воздухе, подташнивает, перед глазами все расплывается. Да что она такое?!

…Айрис в очередной раз поправила халат, пряча под белой мягкой тканью свое тело. Посмотрела на Оллина. Тот сидел в кресле пилота спиной к ней, у него красивый разворот плеч и гордая посадка головы. Внезапно и совершенно неуместно захотелось подойти и провести ладонью по коротко стриженному затылку, почувствовать кожей приятные уколы волосков, прикоснуться к его теплу и… кажется, с ним надежно. Она может завернуться в это тепло, как в кокон, чтобы немного побыть в тишине и прийти в себя. Подумать. Попытаться понять.

Слишком много событий за последние дни. Кто угодно может с ума сойти, не говоря уж о жене барона Ревельшона.

«Бывшей жене», — поправила себя Айрис.

Закрыв на минуточку глаза, все же прошептала молитву Двуединому — о том, чтобы берег ее сыночка. До тех пор, пока сама она не вернется и не заберет малыша. А потом стала молча наблюдать за тем, как за большим овальным окном появилось нечто громадное, сверкающее полированным металлом. Оллин и его дядя негромко переговаривались, и Айрис многое бы отдала, чтобы понимать, о чем идет речь. Но увы. Для нее диалог дяди и племянника оставался набором слов, совершенно лишенных смысла.

Блестящая громада заслонила собой всю темноту за окном. Оллин аккуратно перещелкивал переключателями, Лайон что-то ему подсказывал, на его тонких губах играла довольная усмешка.

Потом корпус корабля вздрогнул, за его пределами громко лязгнуло, зашуршало, и Оллин, все еще в лохмотьях, грязный, повернулся к Айрис, поймал ее взгляд.

И столько было в его глазах, что смогла увидеть и понять Айрис.

Оллин смотрел на нее так, как смотрят на самых-самых, любимых и желанных. Так никогда не смотрел на нее Рато, для него Айрис была очередной девкой, которой — внезапно — удалось от него родить.

— Все хорошо? Мы пристыковались.

Ей вдруг захотелось всплакнуть, исключительно от бессилия и осознания собственной никчемности. Понимать бы, что он говорит. Хотя бы это самое «пристыковались». Вот было бы здорово.

* * *

Место, куда они вышли из корабля, тоже оказалось кораблем, но таким огромным, что просто дух захватывало. Как будто оказались внутри муравейника, только построен он был не из еловых иголок и земли, а из неизвестных Айрис материалов — светлых, кое-где матовых, а кое-где сверкающих так, словно это был наточенный и отполированный меч из отцовой лавки. Под ногами слегка пружинило, Айрис опустила глаза — что-то темно-серое, пористое. А по краям идеально ровной дорожки тянулись тонкие ядовито-зеленые кантики. Пахло здесь, в общем, приятно, как будто бы конфетами и немножко ванилью, но все равно примешивалась незнакомая горечь, сразу обозначая: они находятся внутри гигантской повозки, а не на открытом воздухе.

Айрис покосилась на Оллина, и тот, поймав ее взгляд, сразу же взял ее за руку и одними губами произнес «не бойся». Она… пыталась. Храбрилась из последних сил. Человек, назвавшийся Лайоном Делайном, пока вел себя безупречно и ничем их не обидел. Айрис только не нравилось, что его цепкий взгляд время от времени скользит по ней. Дядя Оллина как будто прикидывал, какой толк можно извлечь из присутствия Айрис. И это было неприятно. А так-то… наверное, все хорошо.

— Ну, что ж вы, — сказал Лайон, — идемте. Оллин, тебе надо бы принять душ и одеться. Твоей подруге, наверное, тоже. Ты, кстати, не представил меня ей, не хочешь?..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пальцы Оллина сжались почти до боли. Айрис невольно поморщилась.

— Хорошо. — Он хмуро посмотрел на дядю. — Айрис, это Лайон Делайн, мой… родственник. Дядя, это Айрис… моя подруга.

— Очень, очень приятно, — вкрадчиво прошелестел дядюшка, и его тонкие ноздри хищно раздулись, как будто он еще и принюхивался к Айрис.

«Если он такой же, как Оллин, — подумала она, — то наверняка обращает внимание еще и на то, кто как пахнет».

И поежилась.

Кто там знает, что именно унюхал Лайон.

— Идемте, — мягко, но настойчиво повторил мужчина и сам подал пример, решительно зашагав вперед по коридору.

Выглядела их компания, должно быть, весьма занятно.

Впереди — отменно одетый солидный мужчина. За ним — Оллин, весь в спекшейся крови и рыжей джейфалисской пыли, которая запеклась на нем коркой, так что кожа стала похожа на панцирь большой черепахи. Серо-зеленые глаза казались на его грязном лице неестественно светлыми. Чуть отстав, за Оллином плелась Айрис, придерживая полу халата, который когда-то был кипенно-белым. Халат был неудобным, на нем не пришили ни одной пуговицы, и предполагалось, что полы просто запахиваются. Понятное дело, что убегать от убийц, а потом вышагивать по внутренностям корабля в таком неловко. Все равно что голая. Позади них топали три дядюшкиных охранника, дюжие мужики в устрашающего вида комбинезонах. Одно радовало: оружие свое они спрятали за спину и вроде бы доставать не торопились.

— Я бы предложил, — откашлялся Лайон, — поселить леди в каюту с улучшенными удобствами.

— Леди поселится со мной.

— Как скажешь, — легко согласился он. — Но, дорогой племянник, возможно, дама хочет немного побыть одна. Возможно, хочет привести себя в порядок. Одна, понимаешь? Женщинам иногда требуется уединение.

Потом, помолчав, добавил:

— Не беспокойся, ей здесь ничто не грозит. Даю слово.

— Я тебя совсем не знаю. — Оллин растянул губы в ухмылке, и выглядело это жутковато. Зверь никуда не делся, просто затаился на время. — Айрис? — Оллин требовательно посмотрел на нее. — Что скажешь?

— Я… — запнулась она, внезапно утонув в прозрачной холодной зелени его глаз. — Мне правда хотелось бы… побыть одной. Совсем чуть-чуть. Мне надо…

— Отдохнуть ей надо и прийти в себя, — довольно резко сказал Лайон, — а у нас, дорогой мой племянник, много дел. Да и есть что обсудить. Поэтому давайте сделаем так: пока что Айрис поселим в отельную каюту, тебя тоже. Но ты в любой момент можешь к ней прийти. Устраивает?

— Устраивает. — Оллин неохотно кивнул.

Они все еще шли сквозь невероятную, не поддающуюся внятному описанию вязь коридоров. Иногда коридоры выливались в просторные залы, и там Айрис видела огромные стеклянные окна в черную звездную пустоту, и кресла для отдыха, светлые, иногда даже белые, и странные прямоугольные панели, на поверхности которых появлялись яркие цветные изображения. Люди тоже попадались, но Айрис пришла к выводу, что этот корабль — не слишком людное место.

Потом Лайон остановился перед дверью, означенной в стене тонкой впадинкой, достал откуда-то тонкий квадрат, приложил его к подсвеченному месту в стене. Что-то довольно пикнуло, контур двери мгновенно осветился зеленым, и она как по волшебству втянулась вбок, открывая вид на комнату.

— Прошу, леди, — сказал Лайон, — а ты, Оллин, иди за мной. Ну в самом деле, дай девушке возможность прийти в себя.

Оллин несколько мгновений смотрел Айрис в глаза, потом его пальцы медленно разжались.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Если что — просто зови, — тихо сказал он, — я услышу. — Кивнул коротко дяде. — Идем.

Айрис переступила порог отведенной ей комнаты и устало привалилась спиной к стене. Дверь с тихим шипением вернулась на место, отрезав ее от остального мира.

Комната — или каюта, как ее назвал господин Делайн, — была хороша. Выдержана в нежно-лавандовых тонах, кое-где на стенах красовались небольшие картины с изображениями невиданных чудесных городов. Напротив двери — широкая кровать, на которой вполне поместятся и двое, застелена аккуратно, ни единой морщинки. Помимо кровати, здесь был довольно широкий комод, прямо посреди комнаты стояло кресло, а в углу Айрис рассмотрела контур еще одной двери. И кресло, такое уютное, пухлое, обтянутое нежно-серебристой кожей неведомого зверя.