Клайв наклонился к ней, поцеловал ее мокрые ресницы и сказал ласковым и довольным голосом:
— Это называется посткоитальной грустью.
Стефи проговорила, тихо всхлипнув:
— Мне это не нравится. Я не люблю плакать.
Потом она решила, что надо сказать что-нибудь умное, и прибавила, глядя на него:
— А я считала, что все мужчины после секса поворачиваются на другой бок и засыпают.
— Некоторые так и делают, — ответил Клайв так же ласково. — А некоторые плачут. Почему ты не сказала мне, что ты девственница?
Когда я успела себя выдать? — промелькнуло у нее в голове. Но в любом случае, было уже поздно. Он раскрыл ее секрет.
— А что, это так важно? — спросила она с плохо замаскированной тревогой.
На это у него не было заготовленного ответа, и он некоторое время думал, прежде чем проговорить:
— Если бы я знал, я бы не был так груб.
— Ты совсем не был груб. Это было прекрасно, — возразила Стефи, удивляясь, как можно было сделать это еще лучше.
Потом она собралась с духом и спросила:
— А каким… это было для тебя?
Клайв тихо засмеялся, затем наклонился, нежно поцеловал ее в уголок рта и сказал:
— Это было… запредельно. Но ведь тебе не с чем сравнивать.
Стефани тут же напряглась. Она почувствовала, что опять теряет уверенность в себе, поэтому сказала язвительно:
— Наверное, ты прав. Возможно, мне действительно следует скорее набраться опыта, чтобы иметь возможность сравнивать.
Клайв оглядел ее, в его глазах на секунду мелькнула ревность, но ее тут же сменила дразнящая чувственная улыбка. Он медленно произнес:
— Я думаю, тебе это не помешает. Начинай набираться опыта прямо сейчас.
Стефани была уверена, что ничто не сможет сравниться с первым разом, но за эту длинную сказочную ночь Клайву удалось доказать ей, что наслаждение может быть бесконечно разнообразным, раз от раза становясь только сильнее.
Когда он наконец оставил ее и заснул, она была почти бездыханной от усталости, только успокоение, о котором она так мечтала, все не приходило. Она понимала, что не может пошевельнуться, но желание не покидало ее. До самого утра Стефани лежала без сна, в отчаянии думая о том, что будет с ней дальше. Итак, она открыла ящик Пандоры, она узнала, что такое заниматься любовью с Клайвом Стэнвордом, но к чему это привело? Клайв уедет через несколько дней, а она будет вечно страдать оттого, что его нет рядом. Если бы она знала, что пресыщения и охлаждения не наступит, она бы никогда не позволила себе даже подойти к нему близко.
Когда на следующее утро Стефи вышла из дома, небо было неожиданно пасмурным и неприветливым. Дул сильный ветер, и девушка, полубольная от усталости и нерадостных мыслей, ежилась от холода. Клайв уехал за час до нее, им обоим было понятно, что соседям незачем видеть его машину у ворот и что подвозить ее до магазина тоже ни к чему.
Стефи шла по знакомым улицам и думала о том, что ей будет очень недоставать этого маленького славного городка. За два года она очень к нему привязалась, но чувствовала, что теперь не сможет больше в нем оставаться. Ведь все здесь будет напоминать ей о Клайве. Вероятно, она даже не сможет приезжать сюда в гости к семье Кэрри.
Перед самым обеденным перерывом Элис взглянула в окно и с иронией произнесла вполголоса, обращаясь к Стефани:
— А вот и наш старый знакомый, мистер Стэнворд.
Стефи подняла голову и увидела Клайва. Он стоял у дверей, жестом приглашая ее подойти. Лицо у него было жесткое и сосредоточенное.
Как быстро наступают перемены, подумала девушка, и сердце у нее заныло. Она подошла и вопросительно посмотрела на него.
— Мне нужно с тобой поговорить, — сказал Стэнворд очень серьезно. Его тон не сулил ничего хорошего.
— Хорошо, через полчаса тебя устроит? — ответила Стефи без всякого выражения.
Он некоторое время молчал, как будто что-то подсчитывая, потом проговорил:
— Да, устроит.
Наступил перерыв, и она вышла на улицу. Клайв ждал ее все с тем же непроницаемым лицом.
— Пойдем ко мне в гостиницу, — предложил он. Стефани секунду колебалась, но, поскольку речь была явно не о продолжении вчерашней ночи, она кивнула.
Они молча дошли до Палас-отеля, поднялись на седьмой этаж и вошли в номер. Не обращая внимания на великолепие обстановки, девушка подошла к окну и стала глядеть на море. На горизонте загадочно выступал из тумана остров, а прямо внизу находился пляж, тот самый, на котором он нашел ее вчера утром. Стефи вспомнила, как он вытаскивал ее из воды, и ей неожиданно стало смешно. Теперь она поняла, что он говорил правду: он действительно мог увидеть ее из этого окна и побежать спасать. Но вряд ли он сейчас пошевельнул бы для этого и пальцем. Это было вчера, а казалось, что месяц назад. Нет, целую жизнь назад.
— Превосходный вид, — произнесла Стефани ровным голосом.
— Я не собираюсь разговаривать с твоей спиной, — услышала она сдержанно-агрессивный голос Клайва.
Зачем он привел меня сюда? Впрочем, я это сейчас узнаю, подумала она тоскливо. Внутри у нее была только пустота.
Стефи повернулась и села в одно из изящных кресел, стоявших у окна. Она положила ногу на ногу, сложила руки на колене и подняла на него спокойный взгляд.
— Мне нужно вернуться в Штаты, — мрачно сообщил Клайв.
Ну, вот и все. Она отвела глаза и уставилась в угол. Интересно, а зачем было для этого тащить меня сюда? Почему нельзя было сказать это на улице или у меня дома? Ах, да, ведь мистер Стэнворд — джентльмен. Он любит соблюдать приличия. Он может ради этого даже изобразить скорбь на лице.
— В компании проблемы, без меня не могут обойтись. Самолет вылетает из Сиднея сегодня вечером. Я едва на него успеваю.
Зачем он все это говорит? — думала Стефи. Неужели нельзя хоть раз в жизни обойтись без фиглярства? Почему люди не умеют говорить правду?
— Я вернусь, как только смогу.
Она машинально кивнула, потом перевела на него пустой взгляд и проговорила:
— Хорошо.
Я не подозревала, что одна ночь может разбить сердце, сказала она себе.
Он подошел так быстро, что Стефи инстинктивно отшатнулась. Взяв ее за талию, он рывком поднял девушку из кресла, потом заглянул ей в глаза и спросил почти с жестокостью:
— Опять бежишь, Стефани Уильямс? Ты, прекрасное, упрямое и трусливое существо, разве ты не понимаешь, что у тебя теперь нет от меня защиты?
Именно поэтому я и бегу, подумала она с тоской, но ничего не сказала.
— Я не знаю, — продолжил он, — сколько мне понадобится времени, чтобы уладить эти неприятности, но я обещаю вернуться, как только у меня появится хоть малейшая возможность. И тогда мы с тобой поговорим. Но запомни, прошлой ночью ты отдала мне себя, и я не намерен отдавать тебя обратно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});