в кухню, увидел то же самое: голые доски, никаких вещей. Дом был покинут.
Две открытые повозки проехали через Саутуорк по направлению к Лондонскому мосту. Уильям и Джейн Хук сидели в задней части первой повозки по обе стороны от Кэтрин Уолли, лежавшей на матрасе в окружении их пожитков. Во второй ехала Фрэнсис Гофф. Она сидела рядом с кучером, баюкая на коленях Ричарда. Позади нее Фрэнки держала Нэн. Джудит и Бетти лежали на животах, взявшись за руки, выглядывали через задний бортик, смеялись и корчили рожи прохожим на улице. Фрэнсис пришлось обернуться и строго предупредить девочек, чтобы вели себя осторожно и не выпали.
Она была измотана напряжением последних недель, в течение которых они собирались и готовились к переезду в новое укромное место в городе. Измотана настолько, что даже вопреки холоду и страху могла провалиться в сон, если бы повозка не подпрыгивала время от времени, угодив колесом в яму, и тогда женщину подбрасывало на жестком деревянном сиденье. Фрэнсис пребывала все в таком же дремотном, полубессознательном состоянии, когда они подъехали к ведущим на Лондонский мост воротам. Повозка снова подпрыгнула, и перед открывшей глаза женщиной предстал кошмар из словно покрытых воском лиц, парящих в холодном небе, как воздушные змеи. Они смотрели на нее, безглазые, с перекошенными ртами, с неровно разрубленными шеями, с установленных над опускающейся решеткой пик. Она узнала два из этих лиц даже издалека – это были республиканский проповедник Хью Питер и старый валлийский друг Уилла, полковник Джон Джонс.
Фрэнсис охнула и инстинктивно закрыла малышу глаза ладонью, чтобы он не видел. Но Ричард крепко спал, убаюканный раскачиванием повозки. Они миновали ворота, проехали по мосту и затерялись в никогда не иссякающем потоке движения по лондонским улицам.
Глава 10
Первый за зиму снегопад накрыл Массачусетс в середине декабря. В поле работать стало нельзя, и два полковника сидели в своей комнате.
Через подзорную трубу Нед наблюдал, как крупные хлопья медленно укрывают знакомый ландшафт, стирая знакомые ориентиры на дорогах и болотах, пока не остались только темные линии. Тут он заметил, что рабочие на мосту кладут доски между быками, постепенно подтягивая настил к середине реки. Когда он, надев сапоги и шляпу, отправился удостовериться лично, строители с гордостью подтвердили, что мост будет готов к использованию, если не совершенно закончен, к концу месяца.
Уолли постоял немного, не обращая внимания на снег и хмуро глядя на противоположный берег. Мост не только сократит время пути из Бостона. Паром не ходил по ночам, поэтому попасть в Кембридж после наступления темноты было нельзя. Теперь все изменится. Наконец полковник резко развернулся и зашагал вверх по холму к дому Голдена Мура.
– Мистер Мур, у вас не осталось щеночка из прошлого помета?
– Ага, полковник, один есть – миленькая сучка. Вот только мне не очень хочется с ней расставаться.
– Но я был бы очень признателен, если бы вы отдали ее мне.
Нед сунул копошащегося спаниеля под куртку, принес в дом и представил за ужином в виде сюрприза детям. Мэри Гукин не хотела заводить собаку и сто раз ясно давала это понять, но теперь, стоило ребятам увидеть щенка, ничего уже поделать было нельзя. Да и собачка действительно была ужасно миленькой, это даже Мэри пришлось признать: совершенно черная, за исключением белого пятна на шее. Девочки назвали ее Бонни. Она спала у очага в кухне и лаяла всякий раз, когда мимо дома проходил кто-то чужой.
Вскоре после этого случая, в конце декабря, корабль из Бристоля доставил пакет с почтой. Дэниел принес его в гостиную, чтобы прочесть за столом. Остальным он ничего в течение дня не говорил, но настроение у него заметно ухудшилось, и он дважды уединялся с Мэри в их спальне. Вечером, когда Нед и Уилл закончили молиться, перед тем как отойти ко сну, в дверь чердака постучали, и вошла чета Гукинов. Не говоря ни слова, Дэниел протянул им документ.
Нед и Уилл сели на кровать и стали читать. Это была подписанная королем прокламация, объявляющая награду в сто фунтов за голову, живую или мертвую, подлых предателей полковника Эдварда Уолли и полковника Уильяма Гоффа, а также обещающая суровое наказание тому, кто посмеет укрывать их. Дата указывала, что путешествие прокламации от дворца Уайтхолл до Бостона в Массачусетсе заняло три месяца.
– По крайней мере, они полагают, что мы в Англии, – сказал Нед, в силу характера во всем склонный видеть надежду. Он поднял глаза. – И взяли ложный след. Это хорошо. И почему все называют меня полковником, когда я был при Оливере генеральным комиссаром кавалерии? Одну мою голову следовало бы оценить в две сотни фунтов.
Дэниел не улыбнулся.
– К несчастью, довольно скоро они поймут свою ошибку: все в Кембридже и многие в Бостоне способны подтвердить, что вы здесь. И губернатор Эндикотт едва ли сможет игнорировать указ короля.
Уилл опустил голову и сцепил руки за шеей.
– Мы должны покинуть ваш дом.
Дэниел покачал головой:
– Нет.
– Но наше присутствие навлекает опасность на вас всех. Нам следует немедленно уехать.
– И куда вы отправитесь посреди зимы? В Бостоне о прокламации уже наверняка известно. Через неделю ее разошлют по всей колонии. Бежать вам некуда. – Дэниел переглянулся с Мэри и взял ее за руку. – Мы все тщательно обсудили и приняли решение. Мы вас не бросим.
– Мы этого принять не можем, так ведь, Нед?
– Мы спрячем вас, – сказала Мэри. – Скажем всем, включая детей, что вы ушли. Ушли ночью, никого не предупредив.
Уилл снова стал было возражать, но Нед положил ему руку на колено, призывая к молчанию.
– Где вы нас спрячете?
– В сарае. Там на чердаке сено, где можно спать. От скотины будет какое-то тепло. Можно будет даже огонь разводить, если я распространю историю про заболевших коров.
– Нет-нет, это слишком опасно, – запротестовал Уилл. – Нам придется сдаться. А лучше, если вы сдадите нас и получите двести фунтов в награду.
– Неужели вы о нас так плохо думаете? – Впервые лицо у Дэниела стало сердитым. – Что мы можем продать вас за тридцать сребреников?
– Тише, – цыкнула Мэри. – Детей разбудишь.
– Ладно, дорогие Дэн и Мэри, – сказал Нед. – Мне ваш план кажется разумным, если вы готовы рискнуть. И я от всего сердца благодарю вас за христианское милосердие. Мы не должны пасовать перед первым же испытанием, Уилл. В армейские годы нам достаточно часто приходилось ночевать зимой под открытым небом в Шотландии. По сравнению с этим пара месяцев