Всё, что ей сейчас нужно, так это спокойно пожить среди обычных людей и собраться с мыслями: решить, как быть дальше. Да и теплилась в глубине души крохотная надежда: может, её тяга к Дэграну как-нибудь сама собой улетучится? Забыть своего упёртого демона у Двуликой… уже Трёхликой не выйдет. Мёртвым надеждам Таюли не даст над собой власти: не пустоголовая мечтательница. Но и гнать поминутно Раана из головы, глядишь, не придётся, привыкнув к мысли о бесконечно окончательной разлуке. Отец говорил, что на каждую беду приходит день её конца.
Только бы не пришлось дожидаться того благословенного дня всю жизнь. Да ещё на краю земли, где от скуки она сдохнет скорей, чем от всего остального. Таюли представила себе встречу потерявшего – лет через пятьдесят – терпение Дэграна со скрюченной старухой, предназначенной ему в подруги. Не выдержала впечатления от столь дивной картины и громко фыркнула.
Высокий мужчина с приятным открытым лицом, нарочито уверенно шагавший к ней по пляжу, сбился с шага. Чуть помялся неподалёку и остановился, широко расставив ноги, как и пристало опытному моряку. Он потеребил короткую чёрную бородку, прочистил горло и неуверенно поприветствовал гостью острова:
– Доброго тебе дня! Э-э…
– Таюли! – громко представилась она, стараясь перекричать океан и вежливо кивая.
– Таюли, – повторил он, явно припоминая, что такое коварное послышалось ему в этом необычном имени.
– Не ломай голову! Это не человеческое имя!
– Нечеловеческое, – эхом отозвался мужчина, однако уши Трёхликой услыхали его и сквозь грохот волн.
– Можешь звать меня Таюшият! – предложила она, нагнувшись и подхватив куртку с сумкой. – А ты кто такой?!
– Так, моряк! Живу здесь!
– В доме над скалой?!
– Откуда знаешь?! – встревожился он.
– А место, где мы стоим, ещё откуда-нибудь видно?!
– Нет! – хмыкнул моряк, разведя руками, дескать, болван, что тут скажешь.
– Как мне тебя звать?!
– Так, это…
– Я не ворую души, узнав имя человека! – усмехнулась Таюли, вскидывая сумку на плечо. – Мне твоя душа без надобности! У меня и без неё забот непереводно! Скажи, деревня близко?!
– Так, почти сразу за моим домом! Только чуток пройти! – начал успокаиваться на её счёт Наксар.
– А поселиться там есть где?! Ты не против, если я подойду ближе?! А то надоело пытаться переорать шторм!
Моряк расправил плечи, прищурился. Храбрится – мысленно усмехнулась Таюли, набравшись терпения. Давить на него своей мистической сущностью совершенно не хотелось. Лучше подпустить в своё поведение побольше человечности – резонно решила она. А то заработает славу нечисти, и придётся поселиться в какой-нибудь пещере. Грязной и промозглой, пусть даже могущественный, заботливый ЗУ выжжет в той пещере любую ядовитую мелочь, посягающую на человеческую плоть. И хотя плоть у Трёхликой далеко не человеческая, на ядовитые укусы она себя ещё не проверяла. Да и не особо стремилась обзаводиться подобным опытом без нужды.
Наконец, моряк решился и подошёл ближе. Поклонился в пояс и солидно оповестил дивную гостью острова:
– Так, постоялый двор нам без надобности. К нам корабли не заходят. Сразу в город идут. Там и пристань, и склады, и всё прочее.
– Постоялый двор и мне без надобности, – усмехнулась Таюли. – Нет, я хотела бы поселиться в каком-нибудь доме на отшибе. У добрых и не слишком болтливых хозяев. Как ты думаешь, двух золотых в день хватит за проживание и пропитание?
– Так, за это можно неделю жить, – честно признался Наксар. – Да и то жирно будет. А насчет отшиба… Это надо подумать. Особо, ежели у неболтливых. Бабы же… Ну, словом, подумать надо.
– У тебя большой дом, – кивнула Таюли на скалу и направилась к ней: – А ты сам не желаешь меня приютить? Признаться, тут у самого океана мне было бы удобней.
– Так, это понятно, – сболтнул Наксар и тотчас смутился, будто его подловили на чём-то недостойном.
– Так что, пустишь к себе пожить?
– А пущу, – решился он. – За один золотой серебром в неделю сговоримся. Мне лишнего не надо. Вот только жена у меня…, – он хмыкнул, подавая гостье руку, дабы помочь подняться по крутым ступеням. – Нет, она женщина честная. И хозяйка добрая. Но вот с языком просто беда. Из неё будто мукой в решете всё высыпается.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– А вдруг ты ошибаешься? – хитренько покосилась на него морская дева, и он вовсе уж стушевался под её взглядом.
То ли по причине её таинственной силы, то ли потому, что красива. Да и мокрая рубашка вон к телу липнет… чересчур уж…
– Не смущайся, – тихо, но весьма серьёзно заметила Таюли. – Если женщина тебе понравилась, так в этом нет ничего постыдного. Но, я ведь не женщина. Ты это своими глазами видал. Так что все мои прелести тебя ничем не порадуют. А то, что для тебя бесполезно, интереса не представляет. Сплошной обман для глаз.
– Оно так, – вздохнул Наксар. – Только, госпожа, покуда я тебя в свой дом не ввёл, прямо скажи: ты, часом, не из Лиат будешь?
– Нет. Я… иное существо, – остановилась Таюли посреди подъёма. – Почти человек, чтобы ты меня за нечисть не принимал. У меня красная кровь и тёплое тело. Но, я, признаться, не человек. Кто? Этого, прости, сказать не могу. С Лиатами я связана и очень близко. Но я не из демонов. Достаточно ли тебе этого?
– Так, ежели человек, то это ничего. Живи, сколько хочешь. А с женой я…
– Я сама с ней поговорю, – пообещала Таюли.
Простое и незатейливое обещание, но она прямо-таки ощутила, как у мужчины похолодело внутри. Везде, куда не сунься, эти дурацкие мрачные суеверия – досадливо подумала просвещённая Трёхликая. Иной раз такое чувство, что все вокруг только и ждут, когда она покажет себя и начнёт жрать людей. Смертельно надоело ловить на себе настороженные взгляды. Однако ничего не попишешь: придётся терпеливо и осторожно переламывать ситуацию в свою пользу.
– Не бойся, зла в ваш дом я не принесу. Жить буду тихо. Мне ваши соседи и вовсе не интересны. Всё, что мне нужно, так это маленькая комнатка и океан.
На том и сошлись.
Хозяйкой оказалась миловидная невысокая женщина лет тридцати с полными неуёмного любопытства глазами. Страшно труся, она, тем не менее, радушно приняла ту, кого хозяин дома посчитал гостем. Быстренько побросала на стол всё, что оставалось от ужина, и припрятали к празднику. Помогла госпоже – Таюли не смогла их заставить не поминать эту госпожу – обмыться после океанской воды. Развесила сушиться её скромную, но богатую одежду, выдав взамен своё лучшее платье. Словом, расстаралась, показав, что морская дева не в халупе какой у лодырюг и пьяниц, а в достойной семье, куда не стыдно зазвать и такую высокую гостью.
Наконец, Таюли присела в предложенное единственное кресло у стола. Раскрыла сумку и вытащила один из кошелей. Хозяева обмерли: в их дому явно сроду не бывало золота – недаром хозяин просил плату серебром. Шалият – по её признанию – так и вовсе его никогда не видала. А Наксар, будучи аж старшим гарпунёром китобоя – а это вам не мелочь какая – на промысел уходил из города, где торговцы иной раз расплачивались золотой монетой. Но, и он не видал сразу столько королевских золотников.
– Наксар, у меня кроме золота ничего нет, – извиняясь, призналась Таюли. – Так уж вышло. Тебя не очень затруднит, если вместо пятидесяти серебрушек, я дам тебе золотой?
– Да меня сразу же прихватят в городе, – скис он. – Прицепятся: откуда добыл? Да не пиратствовал ли? Да не крутил ли чего с имперцами по контрабандной части? У нас тут с этим строго. Особо строго повелось с того времени, как пришла весть, что имперцы на нас обзарились. Будто намереваются захватить Суабалар. Мы и без того ополчаемся на случай вторжения. А тут я с твоим золотом явлюсь…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Хорошо. А есть ли в вашем городке менялы?
– Так, как не быть? Город хоть и мал, да всё ж торговый.
– Тогда завтра отправимся туда, – решила Таюли. – Отведёшь меня к меняле, а там я сама серебра раздобуду. Не волнуйся, ко мне не прицепятся. А прицепятся, так им же хуже, – ласково пообещала она. – Ну, по рукам?