Читать интересную книгу Тесла против Эйнштейна - Алексей Рыков

«Эрик» работал в Кавендишской лаборатории в Кембридже, откуда и слал в Москву массу секретов, в том числе чертежи одного из первых атомных реакторов, который использовался в американском «Проекте Манхэттен». Сотрудничество с ним было прекращено в 1951 году. Он умер в 1983 году, будучи авторитетным профессором Венского университета.

Энгельберт Брода приехал в Великобританию в возрасте 28 лет в 1938 году, сбежав из Третьего Рейха. В Германии сын австрийского аристократа возглавлял союз немецких студентов-коммунистов и при нацистах дважды сидел в тюрьме. Через несколько месяцев после приезда Броды в Лондон британские спецслужбы именовали его лидером австрийской компартии в стране.

В начале 1941 года, вопреки мнению британской Службы безопасности, Броде предложили работать в Кавендишской лаборатории над атомными реакторами и контролируемой цепной реакцией. В правительстве заключили, что такому блестящему ученому не следует сидеть без дела. И он действительно начал активно работать сразу на две страны — Великобританию и Советский Союз.

По утверждению западных журналистов, .«Эрик» сумел сделать копии ключей от библиотеки, где хранились материалы об атомных разработках. В конце 1943 года Брода занялся исследованиями практического применения плутония. В плане агентурной разработки «Энормоз» в конце августа 1943 года появилась запись: «Считать, что главной работой помощников резидентов, работающих по линии ХУ (научно-техническая разведка. — Прим. авт.) в Англии и США, в предстоящий период должна быть разработка проблемы «Э.» («Энормоз». — Прим. авт.)... «Эрик» — основной в н/вр источник инф-и о работах по Э. как по Англии, так и по США».

В 1947 году «Эрик» спешно уехал из Великобритании якобы в отпуск, но обратно он так и не вернулся. В 1948 году он поселился в Австрии, где до самой смерти трудился преподавателем Венского университета. В годы «холодной войны» в Великобритании его подозревали в сотрудничестве с советской разведкой, но доказать ничего не смогли .

Мелита Норвуд («Хола», «Тина») сотрудничала с советской разведкой в течение 37 лет. В 1935 году она была завербована в Лондоне сотрудниками резиден- туры советской внешней разведки. До 1 938 года входила в агентурную сеть, работавшую на английском военном заводе «Вулиджский Арсенал». В январе 1 938 года трое членов этой группы были арестованы британской контрразведкой. «Тина» избежала ареста, и до мая 1938 года связь с ней была «законсервирована». С июня 1938 года она снова стала «тайным информатором Москвы». В конце тридцатых годов «Тина» заняла пост личного помощника директора государственного ведомства — Британской ассоциации по исследованию цветных металлов — головной организации в проекте разработки британской атомной бомбы. Она доставала документы из сейфа своего начальника, фотографировала их миниатюрной камерой и передавала своему советскому контакту, с которым встречалась инкогнито в юго-восточном пригороде Лондона. Благодаря этой работе Иосиф Сталин знал о британском атомном проекте больше, чем многие английские министры.

Деятельность Мелиты Норвуд не ограничивалась передачей разведданных, она также занималась вербовкой. Одним из ее протеже был чиновник по кличке «Хант», который был завербован в 1 967 году и на протяжении 14 лет поставлял научно-техническую и другую информацию о продаже британских вооружений.

Последнюю информацию советской разведке «Тина» передала в 1972 году. Британская контрразведка смогла разоблачить ее только в 1992 году, когда на Запад сбежал сотрудник архивного отдела КГБ Василий Митрохин130. Хотя первые подозрения у контрразведчиков возникли еще в 1945 году, но тогда они ничего не смогли доказать.

Аллан Мэй — физик-ядерщик, в 1946 году приговоренный к 10 годам тюрьмы за шпионаж на СССР. Его в феврале 1942 году по приказу Москвы завербовал легендарный советский разведчик-нелегал Ян Черняк131. Для проведения этой операции в конце 1941 года разведчик специально перебрался в Великобританию из одной из западноевропейских стран. Отметим, что в годы Второй мировой войны на связи у него находилось свыше 30 ценных агентов. И никто из этих людей так и не был разоблачен.

Их сотрудничество продолжалось почти 9 месяцев, и за это время Алан Мэй передал Яну Черняку 130 листов данных об атомном реакторе и других установках для деления изотопов урана. Материал этот советские ученые получили немедленно. В январе 1943 года Аллан Мэй в составе группы из 12 ученых был переведен в Монреальскую атомную лабораторию. Военная обстановка потребовала сосредоточения британских ядерных изысканий в Канаде. Кроме того, близость к американским объектам «Манхэттенского проекта» должна была способствовать успешному ходу исследований. Связь с советским агентом была восстановлена только в феврале 1945 года и продолжалась до сентября того же года. Правда теперь она была прервана по другой причине — из-за измены шифровальщика легальной резидентуры советской военной разведки в Канаде лейтенанта Игоря Гузенко.

В 1945 году Аллан Мэй передал в Москву 23 совершенно секретных доклада о работах Главной атомной лаборатории США в Лос-Аламосе; о принципах устройства урановой и плутониевой бомб; образцы урана-235 и плутония-239; результаты испытаний и бомбардировок Хиросимы и Нагасаки.

Клаус Фукс («Брас») — немецкий физик. В 19301932 годах учился в Лейпцигском, а затем в Кильском университетах, тогда же вступил в германскую компартию и стал руководителем ее университетской ячейки. С приходом Адольфа Гитлера к власти перешел на нелегальное положение, а затем отправился в эмиграцию: сначала в Париж, а затем в Лондон. По ходатайству английских квакеров Клауса Фукса принял на жительство известный британский промышленник Рональд Ганн, который убедил видного ученого- физика Невилла Мотта, преподававшего в Бристольском университете, взять молодого и перспективного ученого в качестве аспиранта в свою лабораторию. В декабре 1936 года Клаус Фукс защитил докторскую диссертацию. С 1937 по 1939 год Клаус Фукс работал в лаборатории профессора Макса Борна в Эдинбурге, где занимался исследованиями в области теоретической физики. В связи с принятым британским правительством в конце 1940 года решением

о начале строительства завода по производству урана-235 Клаус Фукс был принят на работу в лабораторию профессора Рудольфа Пайерса, который руководил в Бирмингемском университете исследованиями по созданию атомной бомбы. Здесь Клаусу Фуксу удалось решить несколько кардинальных математических задач, необходимых для уточнения основных параметров этого оружия.

После нападения фашистской Германии на Советский Союз Клаус Фукс принимает решение помочь стране социализма. Помочь он мог только одним способом, тем более что разделял возмущение простых англичан тем, как их страна выполняет свои союзнические обязательства. Осенью 1941 года, в одну из поездок в Лондон, он связался со своим знакомым, эмигрантом из Германии доктором Юргеном Кучински, который, по мнению Клауса Фукса, мог помочь ему выйти на сотрудников советской разведки. Кучински, один из руководителей компартии Германии, был хорошо знаком с послом СССР в Великобритании И.М. Майским, которому и сообщил о предложении Фукса. В свою очередь Майский, недолюбливавший резидента внешней разведки в Лондоне Чичаева, рассказал о Клаусе Фуксе резиденту ГРУ военному атташе генералу Склярову, который поручил встретиться с Фуксом своему секретарю полковнику Семену Кремеру («Барч»).

И.М. Майский познакомил Фукса с Кремером. И хотя Кремеру никто не поручал заниматься проблемой ядерной физики, он сразу же заинтересовался ею и договорился о способах связи с немецким физиком. Иногда пишут, что Фукс сам пришел в советское посольство и предложил свои услуги. Но это не так. Несмотря на то что он занимался теоретической физикой и вроде бы был кабинетным ученым, не нужно забывать, что в свое время он находился на нелегальном положении и имел опыт конспиративной работы. Кремер позже утверждал:

«Я хорошо помню, что в советское посольство Фукс никогда не приходил. О встрече мы договорились через доктора Кучински. Она состоялась на одной из улиц западного Лондона ночью. К этой встрече я готовился очень тщательно, постоянно проверялся...»132 Во время встречи Фукс рассказал Кремеру о начале работ по созданию атомной бомбы в Англии и США. А на вопрос Кремера: «Почему он решил передать эти сведения Советскому Союзу?» — ответил, что СССР необходимо иметь свою бомбу для обеспечения собственной безопасности. В сделанном им 27 января 1 950 года заявлении сотрудникам английской контрразведки он так объяснил мотивы своего поступка:

«В это время у меня не было ни малейших сомнений в правильности советской внешней политики, и я был уверен в том, что западные союзники сознательно способствуют тому, чтобы Советский Союз и Германия полностью истощили себя в смертельной схватке. Я не испытывал ни малейших колебаний, передавая советским представителям всю известную мне информацию, хотя я старался, по крайней мере в начале, сообщать им только результаты моих собственных исследований»133.