Читать интересную книгу Русская Индия - Николай Непомнящий

Лебедев положил начало изучению санскрита в России и составил бенгальский шрифт для типографии Академии наук. Над этим он трудился до конца своей жизни.

Яркая фигура Г. С. Лебедева мало привлекала к себе внимание в царской России. Возможно, что в прошлые века его бескорыстный энтузиазм казался чудачеством или даже сумасшествием, как полагал Павел I.

Г. С. Лебедев опубликовал отчет о своей деятельности и своих злоключениях в Индии в предисловии к своей книге о грамматике языка хиндустани и сообщил отдельные биографические данные о себе в другом своем крупном труде — о нравах и обычаях населения Индии. Некоторые сведения о Лебедеве привел также его современник И. Х. Аделунг. Отдельные сообщения о Лебедеве имеются в книге Ф. Аделунга. В 1880 году в 24-й книге «Архива князя Воронцова» было опубликовано письмо Г. С. Лебедева Воронцову и одновременно вышла большая биографическая статья о Лебедеве, написанная Ф. И. Булгаковым, наиболее вероятным автором и заметки о Лебедеве в «Русском биографическом словаре». Булгаков использовал неопубликованные записные книжки Лебедева, хранившиеся тогда в архиве князя П. П. Вяземского. Позднее краткие заметки о Г. С. Лебедеве были опубликованы в различных биографических словарях, а Д. И. Успенский напечатал сведения, касающиеся устройства Г. С. Лебедевым в Петербурге типографии с индийским шрифтом.

В Англии только в начале XX века появилась краткая биография Г. С. Лебедева в словаре индийских биографий Бакленда. Наряду с аутентичными сведениями, почерпнутыми из предисловия Г. С. Лебедева к его грамматике хиндустани, в заметке имелись неизвестно откуда взятые измышления, например, о том, что Лебедев был театральным директором у Великого Могола и т. п. В 1923 году о роли Лебедева в развитии бенгальского театра упомянул в Индии Дж. Грирсон, источником которого было все то же предисловие Лебедева к его грамматике хиндустани.

В СССР в 1940-х годах оживился интерес к нашему примечательному соотечественнику, так много сделавшему для укрепления русско-индийских культурных связей. В своих статьях академик А. П. Баранников упомянул о Лебедеве в 1946-м и 1948 годах, но широкий советский читатель узнал о Герасиме Лебедеве из небольшой заметки в «Огоньке», написанной Е. Л. Штейнбергом в связи с покупкой им у букиниста книги Asiatis Annual Register за 1799 год, принадлежавшей ранее Г. С. Лебедеву и имевшей на полях его пометки. Е. Л. Штейнберг опубликовал также дневник русского мореплавателя XVIII века Ю. Ф. Лисянского, в котором есть запись о встрече Лисянского с Лебедевым на мысе Доброй Надежды.

В 1956 году К. А. Антоновой были опубликованы выдержки из тетрадей Лебедева. В том же году вышли две статьи о нем в сборнике Института народов Азии АН СССР. В статье талантливого молодого ученого B.C. Воробьева-Десятовского были использованы документы, хранившиеся в ленинградских архивах, а статья Л. С. Гамаюнова базировалась на анализе взглядов Лебедева, высказанных им в книге «Беспристрастное созерцание… брагменов» и в его записных книжках. В следующем году Л. С. Гамаюновым была опубликована биография Лебедева отдельной брошюрой.

Находка новых материалов — дневника Г. С. Лебедева периода его возвращения из Индии в Англию и пребывания в Капской колонии — вызвала появление интересной статьи М. Медведева в «Неделе» — популярном приложении к газете «Известия».

(Из книги Г. С. Лебедева «Безпристрастное созерцание систем Восточной Индии брагменов, священных обрядов их и народных обычаев» — посвящение Александру I, Предуведомление к книге и часть III ее — «О священных брамгенских обрядах и народных обычаях», 1805 год.)

Всеавгустейший монарх, всемилостивейший государь!

На сердце еще Петра Великаго лежало возыметь сближение с великим моголом, как то явствует из бывшей в 1716 годе в великую Тартарию экспедиции под начальством Александра Беккевича Черкаскаго, равно как и из монаршей того же великаго императора грамоты (который не возгнушался облещись в простейшую одежду ремесленника), посланной в 1723 годе чрез вице-адмирала своего Вильстера к тогдашнему индийскому самодержцу, да то же самое усматриваем и из ответного письма французскаго аббата Биньон, которому от его величества препоручаемо было перевести кальмукския, или (монкольския) монгольский писания.

Ревнующая преславным делам Петра I, премудрого установителя Российской империи Екатерина II, каких ни предпринимала мер к достижению тоя же цели.

О храмах и украшениях, к оным принадлежащих

Молитвенные у индейцов храмы, именуемые Мондира, а европейцами называемые погода, как от вне, так и внутри отчасти похожи на языческие и отчасти на христианские.

Они разделяются у них, во-первых, на общенародные, в которые свободно все желающие приносить богу молитвы собираются, и частные или домашние, в домах вельможей и богачей сооружаемые; в сии не возбраняется входить в большие праздники не токмо единоверцам, но и разноверцам.

Во-вторых, публичные храмы индийцы разделяют на одноглавные Эктора или Экъ-чура; на двоеглавные Дуй-тора или Дитио-чъура; троеглавные Тритио-тора или Тин-чъура; пятиглавные Панч-тора или Панч-чъура; девятиглавные Нобор-ортон.

На главе храма вместо обыкновенного у христиан креста поставляется одна из чистейших птичек белого цвета, зделанная из дерева или металла, и иногда на место главы и птички поставляется над храмом шпиль с соразмерным наверху оного шариком и без оного.

Внутренность храмов их особенно украшается разными описанными книги сей в первой части иконами, представляющими на себе преславные дела божия.

В каждом храме безизъятно изображается у них в разных аллегорических видах вседействующая премудрость божия, называемая Дурга, с разными по их обычаю украшениями, называемыми Олонкар…

…В каждом публичном их храме имеется особое некое отделение, представляющее форму олтаря, пред дверми которого на средине в некоторых церквах стоит жертвенник или престол, называемый шинкъ-ашон, составленный из разных затвердевающих смешений, гладкостию, и блеском мрамору подобный, однакож весь черного цвета; которым изображается у них первобытное состояние света, состоявшаго в хаосе, по-индейски называемом Калпа.

На нем во время богослужения курится из разных благовонии составленный фимиам и совершаются разные тайнодействия одними только бромгенами; кроме же их никому прикасаться оному не позволяется. Совершаемое в храмах их богослужение состоит больше в пении, нежели в чтении приличных молитв, с помещением при оных истолкования веры и закона.

О нравах и обычаях индийцов

Из всего выше нами сказанного довольно явствует, что индийцы ни мало не похожи на диких и что более имеют справедливости приписать сию укоризну тем, которые жесточайше с ними обходятся, нежели самые кровожаждующие лютые звери.

Они не похожи на идолопоклонников, а признают такими тех собою надмевающихся нашельцов, которые, жертвуя ненасытной своей алчности на обогащение, нещастию рода человеча пожирают целыя государства.

Они признают единого истинного бога и ранее многих европейцов содержат христианский закон, с тем только различием, что более или менее имеют у себя оставшихся языческих суеверий, которые, может статься, и поныне еще не у одних у них не совсем очищены, по причине безпрерывных на их край неприятельских нападений, почти насильно понуждающих забыть и самое человечество.

При всех, однакож, чинимых им притеснениях и тиранствах, при всех вносимых к ним соблазных удерживают они достойную подражения непреклонность во благочестии.

Странными кажутся для пришельцов аллегорические их изображения, в которые вникать не могут они за неведением первоначального их шомскритского языка, но индийцы более имеют права сим пришельцам издеваться, когда они, хвалясь своим православием, забывают, по-видимому, что и сам Спаситель притчами учение свое предлагал.

Благоговение их к верховному существу уже доказано всеми выше реченными обрядами и праздниками, в воспоминание великих благодеяний божиих и в засвидетельствование их благодарности установленными.

Данную присягу весьма свято они наблюдают, и лутче избирают лишиться чести, имения и самыя жизни, нежели клятися или нарушить клятву, что и собственным опытом мне испытать удалось, да еще и над служительским состоянием, ибо когда домоправитель мой ширкар потребован был по жалобе садовника моего к гражданскому суду, якобы не уплатил он принадлежащих истцу сему четырех (рублей) рупей, которые действительно были заплачены и в книгу мною самим записаны, то он лутче соглашался вторично их заплатить или по строгости коммерческого закона сесть в тюрьму, нежели по принуждению корыстолюбивого судии омочить руку свою пред ним в воде, принесенной из святой реки их Къанкъки, ибо клятва у них, при важнейших случаях, обыкновенно совершается по изречении клятвенной формы, омочением перстов в сей воде.