— Ты что своих друзей не бережешь? — спрашиваю балдея.
— Каких друзей?
— Самых близких, — снял кепку и одел на блондинистую макушку. — Подожди, подтянуть надо, — пришлось отпустить Алису и отрегулировать размер. — Во, отлично.
Девчонка прищурилась, вскинула на меня голову.
— Вы обо всех работниках так заботитесь, Василий Егорович?
— А мы опять на “вы”? — усмехнулся я. — Нет, не обо всех, Алиса Михайловна, только о тех, кто младше двадцати пяти.
— Бедная ваша жена, — театрально выдохнула Алиса, поправляя кепку, но все же не возвращая ее мне. — В мире столько людей младше двадцати пяти.
— Ясно. Я совершил ошибку, когда отпустил тебя. Так мозгожители начинают устраивать протесты, — я вновь крепко сжал Алису в объятиях. Приятно, кабздец, просто. И на слепящее солнце сразу стало плевать и на удушливый зной. Блондинистый оазис.
— Они против аморального поведения.
— До аморального мы еще не дошли, Алиса Михайловна. Все очень даже моральное, — а у самого ладони чешутся, спуститься по пояснице к красивой аппетитной попке и сжать ее.
— Видимо у нас мораль разная, Василий Егорович. Я бы на месте вашей жены уже бы давно Василия-младшего… хдыш, — освободила одну руку и изобразила удар мачете.
— Хых, — хохотнул я. — А ты, значит, Алиса Михайловна, замуж за меня хочешь?
Девчонка вскинула брови, поджала губы, видимо, примеряя мою фамилию, и с возмущением запищала:
— Еще чего! Никогда не хотела гулящего мужа!
— А если я верный?
Она посмотрела на меня снисходительно.
— Серьезно?
— Абсолютно.
— Верность — это когда не обнимают других женщин, а тем более не целуют их!
Ух, прям отчитала меня.
— А мне нравится, — признался я.
— Что? — она сделала вид, что пытается избавиться от меня, уперлась ладонями в грудь и сжимала ее, царапая ноготками.
— Как ты про верность рассуждаешь, надеюсь, она работает и в обратную сторону. Распространяется не только на мужчину.
— Пф-ф-ф, конечно. К вашему сведению, Василий Егорович, я верная женщина. Ну что ты опять так противно улыбаешься?
— Да ничего, женщина. Может, хватит меня аморально трогать? На нас люди смотрят, а ты мнешь и мнешь…
— Я не мну, а завидую, — выпалила блондинистая. — У меня-то такой груди нет. И вообще, рядом с тобой у меня может комплекс развиться, — она опустила взгляд в вырез свой рубашки.
— Ну, во-первых, это не грудь, а грудные мышцы. А во-вторых, у тебя все более, чем отлично, — добавил тише, с удовольствием наблюдая, как у Алисы начинает частить дыхание. — И я сразу опережу вопрос. Нет, ты такую себе не сможешь накачать, у нас с вами, женщинами, разная физиология.
— Ну, блин, — с досадой выдохнула и перестала сминать мышцы, просто держала ладони на груди.
— Оладушек. Пошли обедать, тетя Гуля машет. Мы же договорились обсудить задержку твоей заработной платы.
— Ну пойдем, — извивалась змеей в моих руках. — Отпусти уже, так мы не сможем идти.
— Отпустил, — я раскинул руки в стороны. — Алис, а ты случайно в армии не служила? — поинтересовался я.
Девчонка сбилась с чеканного шага, медленно обернулась и посмотрела на меня, как на дурачка.
— Нет, — удостоила которым ответом и опять — раз-два, раз-два. А я решил сделать ход конем и, пока есть возможность, поговорить.
— Когда я говорил, что мы не живем вместе с Ирой два года, я не врал, — блондинистая чуть замедлилась. Слушала — это хорошо. — Не буду валить все на Ирку и рассказывать, какая она нехорошая баба, но не вышло у нас. Шесть месяцев жизни в деревне из двенадцати ей оказались в тягость. А ты, как видишь, я не могу оставить поля. Они кормят не только меня и отца, но еще и два десятка людей. Да и не умею я ничего другого, только вот…
— А твоя жена, что, не знала, что ей придется жить здесь? — спросила Алиса с претензией.
— Все она знала, и я знал, что ей в деревушке на сотню домов будет душно. Но, думал само собой рассосется. Не рассосалось.
— Глупость какая-то, — заявила она. — Если любишь человека, то и разделяешь его жизнь.
— Ну-у-у, — выдал я философски. — Что об этом сейчас говорить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Действительно, — фыркнула девчонка.
— Алис, я как занимался фермерством, так и буду. С октября по март в городе могу жить, а тут вот все остальное время.
— И зачем ты мне это говоришь?
— Так хочу сразу обрисовать перспективы. Я больше не хочу отношений набегами. Вначале встречи два раза в неделю, потом по выходным, чуть позже – пару раз в месяц, а потом чисто телефонные разговорчики. Я хочу просыпаться рядом со своей женщиной и засыпать с ней. Нет, ну понятно, что в любое время можно съездить по делам или к друзьям там…
Ребанный йод! Во меня понесло, еще чуть-чуть и я бедоносной предложение сделаю!
— Угу, — блондинистая кивнула и ускорила шаг.
Угу?.. А что это угу значит?! Да пошел ты, Вася, со своим полями в самые темные места?..
Спросить напрямую уже не мог, Алиса влетела под навес времянки и защебетала с тетей Гулей, расхваливая запахи, доносящиеся из казанов. Коза…
Я не стал навязываться, взял порцию и сел отдельно. Со стороны точно смотрелся великовозрастной обиженкой.
— А у тебя смартфон с собой? — услышал тихий вопрос справа от себя.
— Ну.
Блондинистая взглядом показала, чтобы я подвинулся.
— А приложение Госуслуг установлено?
— Установлено, — ответил, не понимая к чему шел разговор.
— Ну тогда входи в него.
— Зачем?
— Я не встречаюсь с женатыми мужчинами, — сказала она, активно работая ложкой. — Там все просто. Один супруг подает заявление, второй подтверждает. Честно, я вчера читала.
Глава 27. Алиса
Глава 27. Алиса
— Серьёзно? — с нотками иронии переспросил Василий, но телефон достал.
— Более чем, — ответила ему, не таясь смотря в экран его мобильника.
— Лишь для того, чтобы ты смогла оценить всю серьезность моих намерений, — хохотнул Василий, открывая портал и демонстрируя мне экран. — Смотри. Оп… оп… и… оп! — быстро найдя необходимый раздел, Дубинин уверенно нажимал на нужные пункты. Словно делал это не в первый раз.
— Василий, — озадаченно позвала я его, наблюдая, как он убирает смартфон обратно в карман. — А сколько, ты говоришь, был женат?
— Два года…
— Нет, — мотнув головой, я отставила в сторону свой недоеденный обед. — Сколько раз ты был женат?
Я немного слукавила, когда сказала ему, что прочитала об этом. На самом деле, о таком способе развода я узнала от подружки-соседки, которая после очередного загула мужа решила с ним развестись. Так мы с ней, вдвоём, что не маловажно, полчаса тыкались в приложении… а Василий “оп-оп” и готово! Опыт по бракоразводным процессам так и бросается в глаза.
— Один, — хмуро ответил на мой вопрос Василий. — Могу паспорт показать, пока твои мозгожители ничего нового придумать не успели.
— Если один, то откуда ты…
— Откуда, откуда, — поднявшись на ноги, Василий потянул меня за руку, вынуждая встать. — Здесь ушей лишних много, — пояснил он мне, потянув в сторону и повышая голос: — Боюсь, у меня все работники голодными сегодня останутся, уши свои грея, вместо того чтобы ложками и ртами работать. А, как всем известно – голодный работник, это откровенно фиговый работник. Так и до массовых увольнений недалеко.
Слова Василия настигли свою цель. Грохоту от застучавших по тарелкам ложкам могла позавидовать любая группа начинающих барабанщиков! Я даже обернулась несколько раз, чтобы убедиться, что именно процесс принятия пищи издаёт такой грохот.
— Так вот, — уверенно взяв меня за руку, Василий вёл меня по дорожке. — То, что меня называют Дубом – это не потому, что я дерево и в голове опилки. Думаешь я не пробовал развестись с Ириной через приложение? Пробовал.
— И как? — уточнила я, хотя ответ и так был известен.
Он ведь всё ещё был женат, значит не получилось. Но сконцентрироваться и связно излагать свои мысли, мне сейчас мешала рука Василия.