— Ты каждый раз так все рассматриваешь, cara mia, — нежно сказал он и лукаво добавил: — Словно никогда раньше здесь не была.
Она скорчила гримасу.
— Тебе не кажется, что тут всего слишком много? А если Джошуа будет шалить и разобьет вазу династии Мин? Я все больше убеждаюсь, что мы совершили ошибку, приехав к тебе. Некоторые вещи просто бесценны.
Она тоже может играть в эту игру.
— Мы уже обсудили это, — спокойно ответил он, направляя ее в гостиную. — И договорились, что, если Джошуа что-нибудь разобьет, мы не будем сильно расстраиваться.
Его глаза предупредили ее, что будет, если она рискнет продолжать.
— Эйдан, это действительно ваза династии Мин?
Сама мысль о гибели такого сокровища приводила Александрию в ужас, и она уже подумывала схватить Джошуа и сбежать из этого дома.
Эйдан наклонился, и его теплое дыхание шевелило волосы у нее за ухом.
— У меня были столетия, чтобы все это собрать. Потеря этих ценностей, возможно, дала бы мне стимул покровительствовать современным художникам.
— Это кощунство. Даже не думай об этом.
— Александрия, это твой дом. И дом Джошуа. Нет ничего более важного, чем вы.
Золотые глаза заблестели.
— Сейчас же сядь, пока не упала.
Алекс подняла руку и отбросила непослушные волосы, упавшие на лоб.
— Ты не пробовал разговаривать не как сержант на учениях? Меня это бесит.
Эйдан не выглядел раскаявшимся.
— Это одна из моих плохих привычек.
— И у тебя их много.
Александрия откинулась на спинку кожаного кресла, только теперь осознав, насколько еще слаба. Было так приятно присесть даже после небольшой прогулки. Джошуа немедленно устроился у нее на коленях, нуждаясь в ней так же, как и она в нем.
— Ты очень бледная, Алекс, — сказал он с детской непосредственностью. — Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?
— Все будет отлично, мой родной. Через какое-то время. Как тебе твоя комната?
Она снова посмотрела, нет ли на его теле укусов.
— Она большая, правда большая. Только мне не нравится спать без тебя. Я не привык. Мэри и Стефан разрешают мне спать внизу, с ними.
Он крепко обнял ее за израненную шею, не заметив, как она поморщилась.
Золотые глаза Эйдана сузились, остановившись на ее ранах. Он потянул Джошуа к себе.
— Нам надо быть осторожнее и дать Александрии время. Ты помнишь, что я тебе говорил? Ей нужна наша забота. Это относится и ко мне, и к тебе. Даже когда она против, например, как сейчас.
— Со мной все в порядке, — обиженно возразила Александрия. — Если хочешь посидеть у меня на коленях, Джошуа, оставайся.
Никто, кроме нее, раньше не говорил Джошуа, что делать. Он покачал головой, и белокурые локоны упали ему на лоб. Это ее всегда умиляло.
— Я уже взрослый, Алекс, не маленький. Я хочу заботиться о тебе. Это моя обязанность.
Она подняла брови.
— А я думала, это моя обязанность.
— Эйдан говорит, тебе только кажется, что все под контролем. Но нам придется смириться, потому что женщины любят так думать. А обязанность мужчин — их защищать.
Ее голубые глаза встретились с золотыми.
— Он все это тебе говорил? Не бери в голову, Джошуа. Здесь решаю я, а не Эйдан.
Джошуа заговорщически посмотрел на Эйдана.
— Я же тебе говорил, — заметил Эйдан.
Оба смотрели на нее такими невинными глазами, что у нее екнуло сердце.
Джошуа сел поближе к Александрии и стал играть с веревочками у нее на плече. Она могла слышать каждый удар его сердца, бег его крови и прилив сил в его детском теле. Вдруг она заинтересовалась пульсом у него на шее. Удар, еще удар… В ужасе она отодвинула его подальше и вскочила на ноги, поспешив к выходу. Ей пришлось бежать от Джошуа как можно дальше и как можно быстрее. Она стала монстром!
Эйдан двигался стремительно, поэтому Алекс не заметила его появления. И все же он был рядом, обнимая ее, удерживая.
— Ничего страшного, cara. Это только твои обострившиеся способности. — Его голос был еле слышен, и все же она ясно различала слова. — Не тревожься.
— Я не могу рисковать, оставаясь возле него. А что, если ты ошибся? А что, если во мне до сих пор кровь вампира? Я не переживу, если причиню вред Джошу. Я не могу с ним оставаться.
Ее голос звучал низко, она говорила, уткнувшись ему в грудь. Почти шепот, разрывающий сердце Эйдана. Он потянул ее за одежду, привлекая в объятия, и она инстинктивно расслабилась. Алекс не доверяла ему, не признавала его, но ее тело сделало это за нее.
— Ты не смогла бы навредить ребенку, Александрия, никогда. Я знаю, что ты чувствуешь голод и очень слаба. Твое тело прошло через серьезные испытания, разум перенес травму, но ничто не смогло бы заставить тебя навредить Джошуа. Я в этом абсолютно уверен.
Его голос успокаивал, как бальзам.
Алекс позволила ему это делать. Она положила голову ему на грудь, чувствуя биение его сердца. Оно билось в том же ритме, что и ее. Он был спокоен, добр, его голос, никогда не повышаясь, звучал уверенно. Скала, на которую можно опереться. По ее собственной воле сердце успокаивалось, стараясь следовать живому примеру.
Эйдан гладил Александрию по волосам, массируя затылок и упиваясь ее запахом.
— Теперь лучше?
Она кивнула и отступила, заметив появление пожилой пары. Александрия узнала женщину, которая составляла с подноса два хрустальных бокала и три фарфоровые чашки. Мужчина позади нее нес поднос с бутылкой красного вина и кувшин с чем-то еще.
Мэри робко улыбнулась Александрии.
— Просто замечательно видеть вас здесь. Как вы себя чувствуете?
Рука Эйдана на шее Александрии напряглась. Он поглаживал ее пульс, стремясь успокоить и напомнить, что все хорошо.
Александрия вздернула подбородок.
— У меня все отлично, Мэри, спасибо. Это было так благородно с вашей стороны — попытаться помочь мне, пока Эйдана не было рядом.
Ее голос звучал сладко и вежливо. Алекс хотела увидеть хотя бы намек на порочность в этих людях. Она не желала им нравиться и быть принятой в их круг. У нее не было намерения запутываться в шелковистой паутине этой ловушки — именно так она воспринимала этот фантастически красивый и загадочный дом.
Пожилая пара казалась вполне добропорядочной. Они с любовью заглядывали в глаза друг другу, не выпуская из виду Эйдана и выказывая привязанность к Джошуа. Ее Джошуа. Алекс предпочла бы никогда с ними не знакомиться.
Подносы разместились на кофейном столике, и Эйдан с ленивой грацией потянулся за бутылкой вина. Мэри разливала по чашкам шоколад из серебряного кувшина.
— Джошуа любит выпить горячего шоколада перед сном, да, дорогой?