Замолчали все, клятву такую услыхав. Даже Властимир от друга отступился. А Буян спокойно обнажил меч и коснулся его губами, подтверждая свои слова.
Яга смотрела на него сочувственно.
— Дело ты на себя взвалил немалое, — наконец она промолвила. — Самим богам светлым вызов бросать — такого давно в мире не было. Но коли правда то, что помню я о тебе, то ждет тебя удача немалая. Боги клятву твою услышали, примут, нет ли, про то неведомо… А покамест вы двое ложитесь-ка спать: утро вечера мудренее! А ты, Буян, со мной останешься — расскажу я тебе о тех землях все, что самой известно…
Мечислава и Властимира уложили спать, а Яга с Буяном у лучины под окном еще долго совет держали.
На рассвете, только солнце ясное заглянуло на полянку лесную и росу расцветило яркими красками, выехали из избушки три воина. Провожала их Яга-воительница, в доспех кованый снаряженная, до развилки лесной, где три тропинки по сторонам расходятся: одна в чащу лесную ведет, другая — в болота зыбучие, а третья, самая тонкая да неприметная, сперва по камням да корягам скачет, а потом на людскую тропу выходит. Здесь, на развилке, у камня придорожного, остановила она лошадей своих гостей недавних и на прощанье сказала им такие слова:
— Тропка эта, коль с ней по-людски да по правде поступать, без дела не топтать, вас к друзьям моим выведет. Надо только заметить, не пропустить примету малую. Отсюда она вас в частый ельничек, а из ельничка да в осинничек, из осинничка да в дубравушку, а оттуда — в лес да сосновый бор. Там глядите в оба, сторожитесь — как увидите при овраге камень бел-горюч лежит, из-под камня того ручеек бежит, гак к нему направляйтесь. Коли удастся вам камень с того места своротить, выйдут к вам жители подземные, что от века там от людей хоронятся — даже боги не все их видели. Расскажите, что я сама примету дала, и просите у них помощи себе. Что они сами дадут не выспрашивая, то и берите. Эта помощь от чистого сердца пойдет, она в деле вашем самая ценная… И впредь принимайте только ту помощь да подсказку, какую вам без слова вашего предложат, — земля там иная, обычай другой, смертью он грозит всем незнающим. Что за зло на пути вам встретится, где добро да друзей отыщете — того никто не скажет, потому слова мои крепко запомните. А теперь прощайте. Добрый путь и дорога скатертью!
Поклонились Яге-воительнице три витязя и своей дорогой отправились.
На ветру звенят сосны стройные, головами колышат кудрявыми. Солнце стволы золотит медные, сок стекает каплями янтарными. Под копытом хрустят иглы ломкие, в кронах белки цокают шаловливые, в чащобе лесной растут папоротники. Буян, выехав вперед, достал гусли, настроил их и запел что-то тихое, чтоб лесную глушь не тревожить попусту.
Тропа вилась меж стволов сосновых, ровно нитка на станке ткацком меж иных нитей, — то на холм, где возрос одинокий дуб, поднимается, то к оврагу крутому спустится. Буян и Мечислав вертели головами, выглядывая бел-горюч камень, и наконец увидели.
Впереди поднималась терраса реки пересохшей, на ней теснились сосны толстые. Среди них несколько дубов и берез оказалось, а внизу, у подножия террасы, где травы было меньше, лежал на горушке в полсажени высотой камень в три охвата с малым. Врос он в землю больше чем наполовину, мхи и травы ползучие оплели его почти до маковки, на свободном местечке ящерица греется. Из-под камня того ручеек течет маленький — тонкой струйкою, словно ниточкой. И бежит ручей в озерко круглое.
Остановили коней всадники у камня, спешились.
Не тратя времени, поспешили Буян с Мечиславом к камню заветному, стали ножами очищать его от травы и листвы, землю приставшую прочь отбрасывать.
— Да его и лошадьми не своротишь, — усомнился Мечислав. — Разве только опять умом да хитростью?
— Что за камень такой? — позвал их Властимир, которого они пока в стороне оставили. — Подведите меня к нему.
Буян взял его под руку, подвел к самому камню, чтобы князь мог его ощупать. Валун возвышался на горушке почти на полтора локтя в высоту, и князь мог, особо не кланяясь, ощупать его основание.
— Погодите, друзья, — позвал он вдруг. — Он вроде как неплотно прилегает! — Князь присел у камня, раздвигая корни обрезанной травы. — Я щель чувствую.
Под корнями и правда была небольшая щель.
— Эх, кабы были с нами девушка или отрок, что не вошел еще в силу полную! — потужил Властимир. — А то там что-то есть, да я дотянуться не могу!
— Есть отрок, есть! — воскликнул Буян. — А ну-ка, княже, уступи место Мечиславу Чистомысловичу!
Властимир посторонился, и юноша присел рядом у камня. Князь сам нашел его руку и указал, где искать. Мечислав пощупал внутри и вскинул голову.
— Под камнем пусто! Не то ход подземный, не то яма глубокая, — сказал он. — Я почувствовал, там земля сразу вниз идет.
— Если правда то, что на прощанье нам Я га-воительница поведала, то подземные жители света дневного боятся и чужого взора любопытного тож. Если откроем щель, то они, не торгуясь, дадут нам и помощь, и совет добрый, — рассудил Буян.
Не тратя слов, приступили к делу. Пока Властимир с Мечиславом ножами расщиряли щель, Буян принес копье покрепче. Подсунув его в щель, князь налег на него…
Под его тяжестью камень крякнул, как живой, с хрустом оторвался от земли, открыв ход достаточный, чтобы мог протиснуться человек. Пока у Властимира не иссякли силы, Буян с Мечиславом подтащили камни поменьше и подложили в щель, мешая валуну встать на место.
Все столпились у камня. В глубину тянулся крутой ход, достаточно глубокий, тесный и узкий, чтобы призадуматься. Наконец Мечислав решился.
— Вот что, други, — молвил он, — я моложе вас и полегче буду. Попробую спуститься вниз. Осмотрюсь, как там, а потом вы меня вытянете.
Обвязавшись веревкой, юноша стал спускаться в провал. На случай, ежели кто-то задумает потянуть за веревку сильнее или соскользнет Мечислав неожиданно, другой конец Буян привязал к седлу его коня.
Ход оказался не так крут, как виделось вначале, — только на полсажени он спускался вниз прямо, потом появился склон, а в нем крутые ступеньки — уже старые, осыпающиеся. Под сапогами Мечислава они рушились, и земля летела куда-то вниз.
Заметив, что веревка перестала уползать внутрь, Буян перевесился через край и крикнул:
— Мечислав, ну что там? Уснул, что ли?
— Тут и без сна не как в яви![22] — глухо донеслось снизу-Только мрак и ступени вниз уходят. Много ли веревки осталось?
— Сажени на три-четыре, не более.
— А ход, мыслю я, на все десять еще вниз тянется… Ой! Веревка дернулась, и Властимир, державший на ней руку,
заметил это.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});