из которых заплатил 40 % налогов. Консультанты и адвокаты сочли меня сумасшедшим. Почему я вдруг решил вести себя так открыто?
Но именно этого я и хотел. Фактически эта сумма соответствовала моей зарплате в Дании в качестве главы ИКЕА. И я до сих пор доволен тем решением, которое принял. Теперь я хожу по улицам с высоко поднятой головой, и меня всегда рады видеть в муниципалитете. Когда мы переехали, они далее организовали праздник в честь меня и Маргареты. Разве такое могло произойти в шведском муниципалитете?
Вот так ИКЕА и Кампрад оказались за границей. Ингвар понимает, что некоторые люди могут объяснить его переезд по-другому, в более резких выражениях: мол, богатый человек ищет места, где он сможет платить более низкие налоги. Но дело не только в налогах, но и в других обстоятельствах. Кампрад был вынужден покинуть Швецию, чтобы дать ИКЕА возможность выжить и сохранить свою концепцию.
После первых пяти лет, проведенных в Швейцарии, мы уселись в гостиной и начали совещаться. Нас было пятеро: Маргарета, я и мальчики. Когда мы уезжали из Дании, оставляя друзей и знакомых, это было очень тяжело, и мысль о новом переезде не казалась нам привлекательной. Теперь нужно было решить, ехать ли обратно в Данию (что нам нравилось) или в Швецию, хотя мне лично было трудно думать о возвращении в Эльмхульт.
Думаю, я бы не устоял и снова начал заниматься бизнесом. Я бы начал ездить на работу в офис в Эльмхульте, становясь все старее и глупее, пока не превратился бы в мельничный жернов на шее у нового поколения менеджеров. Можно было переехать в Лунд или в Хельсинборг, но только не в Смоланд. Но вся семья вдруг заявила: «Мы хотим остаться».
Мы все были рабами привычки. У Маргареты появился круг друзей в Швейцарии, и она там прекрасно себя чувствует. У детей тоже много друзей, они очень хорошо говорят по-французски и готовы вступить в мир ИКЕА, которая уже давно не принадлежит одной только Швеции. Любой переезд стал казаться нам неудобным и ненужным.
Так мы остались жить в небольшой деревушке на высоте 700 метров над уровнем моря. В хорошую погоду внизу в долине видна Лозанна и пики гор на другой стороне озера. У меня прекрасный кабинет, оснащенный копиром, факсом и компьютером. Секретарь приезжает ко мне раз в неделю или чаще, если мне это нужно.
В 25 километрах от Лозанны находится магазин ИКЕА в Обонне. Теперь главный офис ИКЕА располагается в Дании, фонд в Голландии, координационная группа в Бельгии, а основатель живет в Швейцарии. Остались ли Кампрад или сама ИКЕА шведскими?
Я думаю о тех чувствах, которые возникали, когда японцы начали завоевывать Американский континент, покупая в США одну крупную компанию за другой, и даже стали владельцами Центра Рокфеллера. Те ли это чувства, которые испытывали шведы, когда иностранцы купили «Хлебцы Васа» или когда компания General Motors стала совладелицей SAAB? Вопрос в том, имеет ли вообще значение национальность владельца? Разве не заключена основная сила в том феномене, который толкает ваш бизнес вперед и заставляет все крутиться?
Когда структура собственности и управления ИКЕА будет изучена, надеюсь, все увидят, что мы создали механизм, который является позитивным для компании в целом, сохраняя при этом шведские и «смоландские» черты.
Было время, когда магазин в Эльмхульте был для нас всем миром. Сегодня объем его продаж составляет всего 0,5 % от общего оборота ИКЕА, однако именно в Швеции мы производим гораздо больше, чем раньше. Мы больше экспортируем из Швеции и больше продаем здесь… Именно Эльмхульт контролирует и определяет нашу культуру.
Я понимаю, почему возникает националистическая атмосфера. Я и сам являюсь патриотом Швеции, живущим за границей, у которого жевательный табак под губой, а холодильник забит копчеными сосисками из Лиаторпа. Но с рациональной точки зрения только эффективность приводит компанию к успеху, а не форма собственности, независимость от фонда или семья, которая живет по какому-то определенному адресу.
Во время одного заседания я обратил внимание, что все 25 докладов были сделаны мужчинами. Мне показалось это странным. Большинство наших покупателей были женщины, оформление интерьеров традиционно считалось женской специальностью, а у нас работали только мужчины. Моя самая дерзкая мечта – чтобы однажды к руководству пришли женщины. И почему эта мысль не пришла мне раньше?
Как была создана непотопляемая компания
Есть ли правда в этом мире? Когда еще говорить правду, как не в этой книге?
Ингвар Кампрад
Когда Ингвар Кампрад решил уехать за границу, то его главной целью было обеспечение «вечной жизни» собственному детищу. Он хотел, чтобы и через много лет после его смерти компания продолжала процветать и развиваться. «До тех пор, пока люди будут продолжать строить дома, потребность в ИКЕА будет очень острой».
Но амбиции этого человека шли еще дальше. Ничто и никто не могли изменить его видение бизнеса – ни члены семьи, ни политики, ни рыночные воротилы. Он собирался построить барьеры на пути враждебных сил и будущей возможной опасности. ИКЕА поддерживалась концепцией, защищенной от войн и политических потрясений. А также от власти, которая в будущем могла стать причиной раздоров в семье.
Давайте внимательно посмотрим на бизнес-структуру, которую Ингвар Кампрад называет «уникальной и единственной во всем мире». Он задумал ее в 1970-х и начал воплощать в 1980-х. Она настолько запутанна, что на первый взгляд в ней почти невозможно разобраться. Сам основатель боится рассказывать что-либо об этой структуре, за исключением того, что допускается законодательством. Существует огромная разница между превалирующей в Европе открытостью и скрытностью в отношении семейных фирм, которая в Соединенных Штатах, например, не только приветствуется, но и охраняется законом.
Можно сказать, что в управлении современной ИКЕА задействованы две команды: «рука» и «дух». Бизнес фактически поделен на две сферы – физическую и духовную, первая из которых имеет отношение к организации торговли, а вторая определяет философию, или концепцию бизнеса.
Обе стороны важны, но в разных аспектах. Однажды, когда Кампрада уже не будет с нами, намеченные маршруты помогут ИКЕА выжить. Найдутся читатели, которые скажут, что «дух», пожалуй, более важен. Не буду с ними спорить.
«Рука» символизирует физическую собственность, а именно: магазины, фабрики, товары, которые можно потрогать, то есть все, что составляет ежедневную заботу десятков тысяч сотрудников.
«Дух» обеспечивает приверженность бизнес-философии. Ею пронизано все здание с нижних этажей склада до эмблемы на крыше. Он защищает концепцию – слово,