Проскочив перекрёсток насквозь, Ольга в начале аллеи свернула на проезд-дублёр. Такой фокус позволил ей сэкономить порядка двадцати минут и обогнуть пробку на светофоре Плеханова. На этом её возможности ускорить дорогу на работу исчерпывались, и Карпова завидовала Алексею, который, благодаря своей бесшабашности, и вставал позже, и приезжал на работу быстрее.
«Вот если секс совсем отключить? – спрашивала она сама себя. – Я смогу с ним поддерживать человеческие отношения? Алёшенька – классный собеседник, нормальный мужик, светлая голова. Мы вполне смогли бы просто дружить». Эта мысль прозвучала в её головке как-то неуверенно. «Хотя теперь какая разница? Интересно, он понимает, как «сорвал мне башню»? Да я уже и не соглашусь отключить секс». Она вспомнила, как Алексей прикасался губами к её груди, и сосочки тут же требовательно заторчали. «А если оставить только секс? Может ли он просто трахать меня? Так, чтобы в душу не лез? – она вспомнила его детские светлые глазки. – Нет, так я ему быстро надоем».
Олю нагнала ставшая знакомой «Тойота». Теперь она была бурой от грязи. «Это всё – из-за дурацких газонов, – подумала Ольга, вспомнив Европу. – В этой стране всегда так. Тротуар отделяют от проезжей части обязательным газоном, поэтому грязь в непогоду стекает оттуда, и машины вечно мурзатые. И пешеходы всё время в грязной обуви».
За поворотом на проспект Будённого она увидела, как мимо по трамвайным рельсам прогремела плитами знакомая «эмелька». Оля тяжело вздохнула и почувствовала, как сладко задрожал вибросигналом мобильник, лежавший у неё между ног в ожидании Лёшиной утренней эсэмэски: «Заметил».
– Здравствуй, солнышко. Моя милая ненаглядная Олечка.
Когда он называл её Олечкой, ей становилось ещё слаще.
«Он уже скоро будет на работе, – Ольга с тоской оглядела колонну машин, ползущих в Москву. Колонна эта казалась ей однородно безликой. – Может, начать ему падать на хвост? Вот уже и думаю его выражениями. А Стас? Всё вылезет на поверхность, если на работу вместе будем ездить». Стас догадывался об её увлечении чужим мужчиной. Но вида не подавал. Может, не хотел в это верить. Ольга больше всего ценила в муже силу, и тот вынужден был играть роль сильного человека. «И как она ему даётся? Тяжело? – Ольге стало жаль Стаса. – Он мне доверяет, поэтому не устраивает скандалов. Даёт понять, что мосты не сожжены. Даже когда я во время секса назвала его Алёшей, сделал вид, что ничего не заметил». Хотя какие-то изменения она в нём уже обнаружила. Муж перестал помогать ей брить «пусечку», и та заросла неаккуратными завитушками. «Опять Алёшино словечко. “Пусечка”». И по дому больше ничего не делает. Как-то разом утратил всякий интерес к ремонту, который вяло тёк уже несколько лет. Как мне надоела эта стройка!» – Оля позволила себе рассердиться на Стаса, но злость не была долгой. «Мне нужен Алёша. А я ему нужна?» Она вспомнила слова одного своего приятеля, который тоже был в неё тайно влюблён. Костик. Пожалуй, умом он Алексею не уступит. «Тебе не нужен мужчина, которому не нужна ты».
– Скажи что-нибудь.
– Люблю тебя.
«Отписывается, наверное, вправду на работе уже, – Ольга испытала досаду. – Чего я ему навязываюсь?»
– Крепко-крепко. Хочу подвиг! Для тебя!
Ольга заулыбалась.
– Сразу подвиг?
– Ну да. Что-нибудь героическое. Ты на меня так классно действуешь, что… Вот… Тянет на подвиги. Когда я для тебя что-нибудь этакое делаю, словно крылья вырастают.
– Когда мы что-то делаем для других, мы испытываем наивысшее наслаждение. Ты этого лишен, хотя когда это у тебя получается ты рад как ребенок от того и летаешь.
– Благодаря тебе не лишен. Ты какая-то колючая сегодня.
– Ну, не дуйся. Леша, скажи, я – нимфоманка?
– Откуда такой вопрос? – Ольга ощутила напряжение в его встречном вопросе.
– Да, я серьезно. Понимаешь, я сильно изменилась с тобой. Мне все время хочется. Разве это нормально?
– Ну, вообще-то с научной точки зрения нимфоманки хотят секса ради секса и им все равно с кем. Ты себя так ощущаешь?
«А ведь он прав!»:
– Нет, я хочу секса только с тобой.
– То есть, навязчивая идея – это распрекрасный я. Это – просто любовь, глупенькая.
– Фу… Просто ты мне в голове какую-то резьбу сорвал. Я столько лет, оказывается, сдерживалась. И вот теперь прорвало.
– Это я тебе сексуальную революцию устроил. В индивидуальном порядке.
– Да, ты говорил. Но все равно, не то что-то.
– Сказать, как я к этому отношусь?
– Да.
– Мы с тобой гурманы. Одни смакуют еду и выпивку, а мы с тобой смакуем секс. И это – прекрасно.
– Именно поэтому, ты никогда не повторяешься?
– Ну, это тебе кажется. На самом деле, повторяюсь. Потому что не всегда удается контролировать себя. Я ведь тоже живой человек, и мне тоже «сносит крышу», когда ты рядом. А так, да, стараюсь не повторяться. Разве это плохо?
– Наоборот очень хорошо.
– Но меня беспокоит то, что тебя это беспокоит.
– Не грузись!
– Нет, буду грузиться. Даже в «контакты» тебя зашью на букву «Г»: Олечка-груз.
– Это – я тебе груз? Да я легкая как ветер!
– За это я тебя и люблю. В самом деле, «вертеровские сомнения» – это привилегия влюбленных юношей. Ходить под окнами, волноваться, загружать любимую нытьем и соплями.
– А Анна Каренина?
– Фу, не хочу про нее.
– Ну вот, разговариваем серьезно, а ты голову в песок прячешь.
Ольга везла на работу пирожки, Стас и не подозревал, что она пекла их для любимого мужчины, а не для него. Она подумала: «Это я вью гнездышко для другого? Вот уже не первый раз мне нравится смотреть, с каким аппетитом Алёша поглощает мою еду. Ведь ничего особенного не готовлю, но он так это ест! Как меня! Обожаю».
– Ты, как подъедешь к работе, напиши мне. Хорошо?
– Ок.Ольга парковалась рядом с «эмелькой». Алексей с загадочным видом ждал её и, неуклюже поворачиваясь бочком, уселся на пассажирское сидение.
– Вот! – он с гордостью распахнул «куртку-ветровку», и оттуда выпала головка гвоздики голубого цвета.
– Поломался! – Алексей расстроился как ребёнок, его губы смешно выпятились. «Он что вправду сейчас заплачет?»:
– Алёша, ты ЭТО мне хотел подарить?
– Да. Синий цвет символизирует устойчивую привязанность, – Алексей ещё сильнее сконфузился.