В Бюро Хронотических Путешествий ее бумагами занимался клерк с худым лицом и в островерхой форменной шапочке. Он настороженно принял у Инприсс анкету и тщательно прочитал ее, постукивая пальцами по столу.
— В связи с военными действиями количество пассажирских рейсов сокращено, гражданка Соре, — холодно сообщил он Инприсс и еще раз заглянул в анкету. — Цель выезда: постоянное местожительство. Вы собираетесь поселиться на Ривьере?
— Да.
— Почему?
— Дело в том, что мне… — Инприсс заломила руки. Она не знала, что это будет так сложно.
Из Вирова она уехала под чужим именем на рейсовом автобусе и попыталась осесть в городке поменьше в пяти сотнях миль от Вирова — но секта разыскала ее и там!
И в третий раз ей удалось сбежать, и снова по счастливой случайности. Ее мучители не заметили черный ход, дверь в который была скрыта портьерой. Через несколько минут после своего появления Стрин и Вилен вышли в прихожую за инструментами. И Инприсс удалось ускользнуть.
Ей удалось убежать от травматиков три раза! Наверняка Бог помогает ей, но нельзя надеяться на чудеса. Инприсс стало ясно, что нигде в этом мире от травматиков ей не спрятаться. Оставалась последняя надежда: бежать на несколько веков в будущее, уповая на то, что секта не сможет или не станет преследовать ее через столетия. Инприсс вернулась в Хронополис, намереваясь сесть на хронолайнер.
Но это оказалось опасно и куда более трудно, чем она думала. Чтобы получить разрешение покинуть Первый узел, ей пришлось назвать свое настоящее имя. И этот клерк явно не собирался ее выпускать.
— Мне необходимо уехать, — в отчаянии взмолилась Инприсс. — У меня есть враги, мне надо скрыться от них!
Клерк смотрел на нее внимательно, ожидая продолжения.
Инприсс стала шарить в сумочке.
— Послушайте, вот все, что у меня есть, кроме денег на билет. Вот — пять сотен кредитов. Я прилечу на Ривьеру с пустыми руками.
Инприсс положила деньги на конторку. Клерк кашлянул, потом начал перебирать перед собой бумаги. Когда он закончил возиться, деньги исчезли как по волшебству.
— Вообще-то это не полагается… но ради такой очаровательной женщины можно себе позволить небольшое отступление от правил. — Клерк подмигнул Инприсс, и в его голосе внезапно появились жизнерадостные и покровительственные нотки, заставившие Инприсс вздрогнуть от отвращения.
Клерк заполнил разрешение на выезд, и Инприсс заторопилась к ближайшему отделению «Бьюик Хроновэй», одной из трех компаний, имеющих лицензию на межузловые перевозки. До отлета хронолайнера оставалось несколько часов, и Инприсс провела их, гуляя по улицам, не уходя от людных мест.
С наступлением темноты она уже стояла в очереди на посадку. Оказавшись за барьером стойки регистрации и ступив наконец на длинный трап хронолайнера, Инприсс подняла голову и посмотрела на вознесшийся в небо башней корабль. В нем не было серой угрюмости военных кораблей. Приблизительно той же конструкции, что и боевые корабли, пассажирский хронолайнер был ярко раскрашен, а на верхнем этаже борта было изящной вязью написано — «Бьюик».
С растущей надеждой, ощущая напор окружающей толпы пассажиров, Инприсс шла к ровно гудящему кораблю.
Глава 6
Хрононавты, обслуживающие приемную ступень, быстро, умело и молчаливо помогли Этону выбраться из камеры.
Они были в страт-скафандрах, потому что приемная ступень всегда была частично запитана и готова к приему курьеров. Этона тут же освободили от снаряжения: похожего на поднос пульта управления, кислородной маски и приемника с наушниками. Футляр с депешей остался висеть у него на груди. Никто, кроме адмирала, чьей обязанностью было лично принять депешу от курьера, не мог прикоснуться к опечатанному футляру.
Этой стоял неподвижно, молчал, расставив руки и глядел прямо перед собой.
Два сублейтенанта подошли к нему с боков и взяли за руки выше локтя. Дверь отъехала в сторону. Этона подтолкнули вперед — персонал приемной ступени привык к инертности курьеров. Вновь прибывший курьер обычно был совершенно беспомощен, едва мог самостоятельно сохранять равновесие, натыкался на стены, не мог пройти в дверь.
Этон смутно ощущал бурлящую вокруг будничную жизнь огромного флагмана, корабля куда как большего, чем привычные ему эсминцы.
Его вели этажами палуб и самодвижущимися коридорами, поднимали на лифте и проводили по переходам. Встречные хрононавты окидывали Этона быстрым взглядом и поспешно отводили глаза. Всякому неприятно было видеть человека, только недавно умершего и готового умереть снова.
Сознание Этона оторвалось от восприятия, он как будто смотрел на мир в перевернутый бинокль, и в то же время все казалось странно плоским, двумерным. Внутри страта его разум приспособился к восприятию четырехмерных, даже пятимерных объектов. По сравнению с ними трехмерный мир стал теперь поразительно бесцветным, похожим на кадры примитивных рисованных мультфильмов. Не было глубины. И звуки стали пустыми, безрезонансными.
Не давало покоя настоятельное желание покинуть этот бумажный мир. Завершить процесс, начатый выпуском из стартовой камеры.
Умереть.
Этон в сопровождении сублейтенантов вышел на верхние палубы корабля, где располагались каюты офицеров. Здесь чувствовался намек на комфорт, который был бы неуместен на «Молоте Империи» и даже на других линкорах. Войдя в двойные двери, Этон и его провожатые очутились в помещении, обставленном с неброской, но несомненной роскошью, которая в Хронофлоте могла быть только на флагманах.
Это была каюта адмирала Хайта. Группа остановилась перед дверью из орехового дерева, украшенной простой резьбой. Сублейтенанты постучали, вошли, отдали честь и вышли. Этон предстал перед своим бывшим командующим.
Хайт, сидящий за столом красного дерева, смотрел на курьера мрачно и, казалось, задумчиво. Из проигрывателя в углу доносилась тихая, меланхолическая музыка — тромбон и скрипка.
Рядом с Хайтом стоял человек, в котором Этом узнал полковника Анамандера. Подобно Хайту, полковник сохранял гранитную бесстрастность, принятую среди старших офицеров Хронофлота, но на его лице не было той непреклонности, что читалась в чертах адмирала.
Хайт небрежно махнул рукой Анамандеру:
— Потом, полковник.
— Слушаюсь, сэр.
Полковник обогнул Этона и вышел.
Адмирал поднялся и подошел к Этону. Этой стоял с неподвижным лицом, глядя прямо перед собой. Адмирал отстегнул от него футляр, как от неодушевленного предмета, и отнес на стол.
Собираясь открыть футляр, Хайт еще раз оглянулся на Этона, и вдруг прищурился, узнав:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});