Моя провокация работает на ура, и я добиваюсь реакции противника. Мне как раз необходимо выпустить пар. Пожалуй, лучше случая и не придумаешь.
Это последнее о чем я успеваю подумать, потому что он бросается в мою сторону, но мелкая успевает встрять между нами и помешать почесать об его рожу кулаки.
— Виски! Уходи! Я устала от твоего контроля! Подумай, наконец, об отце, а не о своем эгоистичном желании устроить очередную драку в стенах универа!
— Уйди с дороги, Бриджида! — Он сверлит сестру мрачным взглядом.
— Не уйду! — словно капризный ребенок она топает ногой, требуя свое.
А мерзавец любит ее. Видно невооруженным глазом. Но что-то между ними не ладно, раз она так отталкивает брата.
Что ж, по крайней мере, теперь я знаю слабое место этого ублюдка.
Младшая сестренка.
Мой пульт управления его эмоциями.
Внезапно понимаю, что перепалка с этими двумя наполняет меня жизненной энергией и компенсирует дефицит эмоций. Мне даже начинает нравится эта игра, которая только что пересекла линию старта.
— Встретимся еще, белобрысый, — грозно рычит Чезар, и я испытываю несравненное удовольствие от понимания, что его больше всего раздражает.
— Всегда рад встрече с тобой, — нагло заявляю в ответ.
Яростно сжимая кулаки, он нервно переводит взгляд с мелкой на меня и, ощущая свою беспомощность, резко покидает наш укромный уголок. Так торопится, что бесцеремонно расталкивает вставшую на его пути толпу студентов.
Пусть выйдет, подышит свежим воздухом. Ему полезно. В дальнейшем, прежде чем распускать руки и хватать меня за грудки, вспомнит о своей сестренке. Он сам переступил черту, а такое я не забываю, и еще верну ему должок за дерзость проявленную в мой адрес.
Посмотрим, насколько крут этот ублюдок.
От смакования победы в мини-поединке меня отрывает звонкая пощечина, но она настолько невесома, что самое ощутимое от нее — это звук.
— Это тебе за твой грязный язык!
Девчонка порывается отвесить мне еще одну оплеуху, но я тут же обхватываю ее длинную шею пятерней и рывком подтягиваю к себе.
— А ты начинаешь мне нравиться, мелкая, — шепчу ей на ухо и наслаждаюсь властью, которой полностью поддается щупленькое тельце. То, что словно умерло в тюрьме, дает новые всходы и пробуждает моего беса. Стоящий колом член не может меня не радовать, ведь я не ощущал этого почти полтора года. И если она — единственный источник, чтобы вернуться к прежней жизни, я опустошу ее до последней капли. — Пальто! Завтра! Иначе это будет второй повод трахнуть тебя! — Выпускаю беззащитное горло из рук и позволяю ей взглянуть себе в глаза. — А чтобы не быть голословным, — подхватываю за маленькие ягодицы и сажаю ее на выступ в стене.
— Ч-что… т-ты делаешь, — дрожащим голосом пищит девчонка, упираясь мне в грудь худыми ручонками.
Не обращая внимания на ее слабое сопротивление, засовываю руки под юбку и приятно удивляюсь. Такая скромная ученица и в чулках. Чтоб не…
Сам того не замечая, поддаюсь былому азарту.
— Ай-яй-яй, разве папочка не говорил тебе теплее одеваться?! — Касаясь мягкой кожи, поддеваю трусики и начинаю опускать их вниз.
— Я принесу пальто! Хоть сегодня же! Только остановись! — тараторит девчонка, часто дыша, пока пытается оторвать мои руки от своей маленькой попки.
— Расслабься! Ты не в моем вкусе, мелкая. Слишком худая и плоская, — в очередной раз нарочито задеваю большеглазого гуманоида.
Она изначально вызывала у меня неоднозначные эмоции. Но мой член после голодовки сделал выбор за меня. Хотя после последнего раза доверия к нему больше нет.
— Тогда убери свои грязные руки, подонок! — шипит девчонка.
— Уберу только вместе с твоими трусиками…
— Что здесь происходит?! — раздается позади раскатистый мужской голос, который все-таки останавливает меня. Сука, и кто же на этот раз…
— Папа?! — испуганно вскрикивает мелкая и судорожно одергивает юбку.
— Бегом в кабинет! Оба! — рявкает на весь холл.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Папа?! Как-то слишком много представителей их семейства за один день. И чую, знакомство с данным персонажем будет самым худшим…
Мужик завел нас в ректорат, но сам был вынужден покинуть его, так как Висконти-старшего вызвали на пропускной пункт. И вот мы сидим в кабинете ее папочки. Р — романтика. Она демонстративно не смотрит в мою сторону. А я напротив. Жду, когда мелкая начнет верещать противным голосом, какой же я подонок, извращенец… на какие там ругательства еще способны заучки и прилежные ученицы?!
Беру со стола листок, сворачиваю в плотный комок и кидаю в гуманоида.
— Что тебе нужно от меня?! — недовольно ворчит девчонка, вытаскивая из волос клочок бумаги.
— Скучно мне.
Поднимаюсь с дивана и подхожу к окну, из которого раскрывается вид на главную площадь университета. Не интересно. Осматриваюсь вокруг и замечаю на столе фотографии.
— А это твоя мамочка?! — беру фоторамку в руку и рассматриваю семейный портрет. — Познакомишь?!
— Никогда в жизни! — яростно шипит девчонка.
— Боишься, что она не устоит передо мной и раздвинет ножки?! — Ставлю фотографию обратно на стол и подхожу к девчонке. — Не переживай, — наклоняюсь к ней и тихо добавляю, — обещаю, папе ни слова…
Ощутимый шлепок разбивается об мою щеку, я перевожу на нее начинающий дымиться от злости взгляд. За последний час она уже второй раз поднимает на меня руку. Но увидев, большие глаза девчонки, наполненные блестящей гладью, останавливаюсь, потому что огромные капли слез начинают стекать по впалым щекам.
— Ненавижу тебя! — злобно цедит она и, поднявшись со стула, выбегает из кабинета, в дверях которого девчонка тут же сталкивается с ректором.
— Бриджида?! — Останавливает, взяв ее за плечи.
— Пусти, папа, отпусти меня! — вырывается из его рук и устремляется прочь, после чего взгляд ректора становится убийственным. А потом он заходит и спокойно закрывает дверь, но я-то знаю, что скрывается под маской такого спокойствия.
— Что ты сделал? — холодно спрашивает мужчина и, не глядя на меня, располагается в своем кресле.
— Да ничего особенного, — заявляю невозмутимым тоном и, убрав руки в карманы джинсов, сажусь на стул. — Лишь пару комплиментов о вашей жене.
Он замолкает и до почти заметного треска стискивает в кулаке перьевую ручку. А после минутного молчания, ректор подается вперед и вкрадчиво произносит:
— Она умерла. Год назад.
Вот. Это. Да.
Теперь я могу заслуженно чувствовать себя самым грязным подонком на свете, которого с особым удовольствием будут жарить в аду черти…
— Ясно… — сухо выдавливаю из себя.
— Послушай, я взял тебя в наш университет лишь из-за убежденности, что люди заслуживают второго шанса. Но такое бесстыдное поведение в своем учебном заведении я не потерплю! И не потому что Бриджида — моя дочь! Ни с одной студенткой не позволю так обращаться! Я не знаю, кто из вас начал эти фривольности, но наказаны будете оба. И разделять вас будет стена. С одной стороны ты — в мужском туалете, а с другой она — в женском. Надеюсь, швабры и тряпки вы поделите. — Я поднимаюсь, чтобы уйти, но… — И давай без глупостей, парень. Думаю, проблемы тебе сейчас не нужны. Направь свою энергию в учебу, а не под юбки студенток.
Чувствуя себя проигравшим, я покидаю кабинет ректора. Отчитал как папа родной. Хотя откуда мне это знать? Если женщину, которую подобает называть матерью, я хоть как-то помню, то отца вообще ни разу не видел. Вот только уже давно испытываю огромное желание стереть из памяти и лицо биологической матери.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Однако ее облик въелся в меня, как едкое кровавое пятно в белую простынь. Никогда не смогу понять, за что от меня отказалась та, которая должна была закрывать своей грудью, но предпочла скинуть меня в самое пекло. Бросить на произвол судьбы.
***