Читать интересную книгу Кровавая купель - Саймон Кларк

Музыка дошла до перехода, и в этом ритме все произнесли речитативом:

НИ ШКОЛЫ! НИ ПРАВИЛ! НИ ХРЕНА! УРРА!

И вдруг музыка прервалась режущей уши тишиной. Пауза и голоса:

– О Господи, опять!

– Десятый раз за три дня!

– Одиннадцатый.

– Где Дэйв?

– Кто-нибудь, достаньте этого хренова Дэйва Миддлтона. Что за игры он затеял?

– Курт говорил, что он нарочно выключает ток.

– Собака такая!

Кто-то побежал за Дэйвом Миддлтоном; мы завозились, ощущая какую-то неловкость, когда музыка смолкла.

– Шум – это как одежда, – сказала какая-то девушка. – А когда его нет, ты голая.

И мы стали бить в пустые пивные банки, как в цимбалы, пока не пришел Дэйв Миддлтон.

Значит, вы поняли, что много всякого дерьма утекло с той поры, как колонна Дэйва Миддлтона въехала в тот апрельский день в ворота гостиницы.

Первые недели все шло, как планировал Дэйв. Он вместе с Распорядительным комитетом составил программы деятельности, которые пристроили к работе всех. Выезжали поисково-заготовительные партии на грузовиках, и скоро сараи, в которых мы устроили склады, были до потолка забиты едой, обувью, одеждой, аппаратурой. Нам удалось найти брошенный пост сил безопасности на дороге между Калдер-Бриджем и Селлафилдом, и у нас был приличный арсенал и мучо патронов.

К нам примкнули еще уцелевшие; община быстро росла, появлялись люди с новыми умениями, и мы могли лучше себя обслуживать. Прибилась семнадцатилетняя девушка, которая училась на медсестру. Боксер до крушения цивилизации пробыл восемь месяцев в армии. Он нам устраивал тренировки по обращению с огнестрельным оружием. Еще мы нашли генераторы, и у нас снова появилось электричество.

Я командовал поисковой командой бета, и мы ходили в рейсы все дальше и дальше от Эскдейла, привозя полный бензовоз горючего и баллоны с газом для кухни и отопления.

Мы видели города, превратившиеся в жутковатое зрелище.

Центральные улицы зарастали зеленью. Трупы превратились в скелеты. Были стычки с дикими собаками, и пришлось пострелять, пока мы им объяснили, что люди все еще остаются царями природы.

В одном городе река вырвалась из берегов и теперь текла по улице; выдры ныряли в дверь “Вулворта”, утки гнездились в “Бургер Кинге”.

Звери сбегали из цирков и зоопарков. В Ноттлере возле полицейского участка слонялась стая обезьян. В местном канале плескались слоны.

Лето становилось все жарче, и вот тогда и стало все меняться.

Людям надоело работать изо дня в день, надоело расписание работ Распорядительного комитета, надоел до смерти подробный Дэйв Миддлтон.

Заготовители все еще выезжали в рейсы, но вместо муки и круп по списку Дэйва привозили сигареты, звуковые системы, игровые автоматы, мотоциклы.

Дэйв их урезонивал. Он за них молился.

И детки доперли, что большой палки у него нет.

И последнюю пару месяцев девяносто девять процентов нас всех посвятили свою жизнь одной сияющей золотой цели:

ЛОВИТЬ КАЙФ.

С тридцать ребятишек заперлись в мансарде с игровыми автоматами, и мы их не видели целыми днями. Иногда кто-нибудь из них выбредал наружу, с побелевшим лицом, потемневшими глазами, нездоровым видом, и в мозгу у пацана жужжали стратегии электронных игр, в которых он дрался и побеждал. Этих мы называли Призраки.

Итак: что хочешь делать – ДЕЛАЙ!

Это стало национальным гимном. Любишь мотоциклы? Вот тебе самый большой и мощный, врубай и гоняй целый день по дорогам.

Оружие? Хватай “узи” и иди палить по овцам.

Некоторые полюбили рыбалку. Только рыбачили они с динамитом.

Остальные устраивали бесконечный пикник.

Мы стали выглядеть по-другому. Одежда стала зрелищней. У тех, кому было меньше пятнадцати, татуировка стала обязательной.

Мартину Дел-Кофи все это не нравилось. И он тихо уполз возиться со своими книгами, компьютерами… да и Китти – в дом внизу, в деревне.

Слэттер более или менее довольствовался своим обществом. Иногда он кого-нибудь колотил, чтобы поразвлечься, но меня пока доставал только словесно.

Мы с Сарой заняли большую комнату с видом на автомобильную дорожку.

И ни одного Креозота мы не видели с тех пор, как попали в Эскдейл. Жизнь была вдвое прекраснее, чем в раю.

Боксер был зол.

– Где тебя черти носят, Миддлтон?

– Я снова прочищал сток… Вы… ребята, нельзя бросать в унитазы что попало и ждать, что они не забьются. Когда мы говорили…

– Генератор снова заело. Какого черта ты с ним сделал?

– Я? – Дэйв дернулся – нервно, как с ним последнее время сталось. – Я? Разве я могу быть всюду сразу? – Он оглядел нас, и глаза его были, как дыры в снегу от струи мочи. – Я работаю восемнадцать часов в день, чтобы здесь все действовало. И не получаю никакой помощи, одни только ругательства. Никто больше ничего не делает! Вы как животные…

Смех.

– Я… я посадил растения весной. Вы гоняли по полям на мотоциклах! Все вытоптали.

– Да есть у нас еда, мудак ты! – крикнул Курт. – Чего нам пахать, как рабам, если у нас все есть, что надо? Все согласились. Боксер сплюнул:

– Запусти генератор по новой.

– Я не знаю, смогу ли. Я…

– А что с ним такое?

– Могло кончиться горючее, может, он… не знаю… просто износился. Я…

– Кому положено за ним смотреть?

Дэйву пришлось потереть натруженную голову, чтобы вспомнить имя.

– Энтони… да, Энтони.

Боксер сжал кулаки – у него явно портилось настроение.

– Где Энтони?

– Это один из этих дурацких Призраков, – сказал Курт. – Которые торчат у компьютеров и энергию жрут.

– Ты! – ткнул Боксер в какого-то двенадцатилетнего пацана. – Приведи Энтони. Быстро!

Пацан побежал в гостиницу.

Мы ждали, охваченные неловкостью. В последние дни молчание стало для нас слишком громким. Его надо было глушить музыкой.

Пацан прибежал обратно.

– Боксер… Энтони говорит, что слишком занят, и еще хочет знать, почему снова отключили ток.

– А, блин! – Я думал. Боксер сейчас взорвется. – Пойди и приведи его! Курт, ты пойдешь с ним. Тащите его за волосы, если надо.

Я посмотрел на Сару, а она приподняла бровь. Мы еще не видали Боксера в таком бешенстве.

Через несколько минут пацан и Курт вернулись в сопровождении десятка угрюмых Призраков. Для них даже закатное солнце было слишком ярким, и они терли покрасневшие глаза.

– Кто тут Энтони? – рявкнул Боксер.

– Я, – сказал тощий серолицый подросток. – Чего генератор не работает?

– Вот это мы и хотим узнать.

– А я тут при чем? За ним смотрит Миддлтон.

– По графику сейчас твое дежурство. Ты за него отвечаешь, Призрак.

Дэйв внимательно наблюдал: его усталые глаза отметили, что сейчас что-то намечается. То же дошло и до толпы возле бассейна. Никто не говорил ни слова.

Энтони перешел в контрнападение:

– Я к нему уже неделями не подходил. Какого черта я должен с ним возиться?

Остальные Призраки закивали. Они были на стороне Энтони.

– Но тебя же учили за ним следить, – тихо сказал Дэйв. – Ты должен был его разбирать каждые три недели и чистить свечи.

– А чего это именно я? Ты все делаешь. Боксер, – вот и это сделай.

Я понял, что сейчас будет. А Энтони – нет.

Кулак Боксера мелькнул в сумерках белой молнией. Удар пришелся точно в середину лица Призрака. Он свалился плашмя.

Минуту я думал, что он и в самом деле умер. Он лежал, глядя в небо невидящими глазами. Потом заморгал и простонал. Кровь текла по футболке водопадом.

Призраки попятились.

– Стоять, зомби говенные! Стоять, я сказал!

К Боксеру вернулись армейские привычки. Призраки не обратили внимания и стали отступать к гостинице.

Одним движением Боксер выхватил из джинсов тяжелый кожаный ремень и обрушил его на Призраков, как бич.

Они с воплями бросились обратно с красными следами на лицах и руках. Один попытался удрать. Боксер умело сделал ему подсечку и вздернул вверх за волосы. Призрак взвыл.

Когда они построились. Боксер рявкнул:

– Мне это надоело! Никакой дисциплины! Каждый творит, что ему в голову взбредет. И это каждый, а не только эти Призраки. Теперь каждый будет слушать Дэйва Миддлтона и делать, что он скажет. Или… – Боксер вздернул Энтони на ноги и показал его разбитый нос. – Или тут еще много кто будет ходить в таком виде.

Совершенно неожиданно у нас снова восстановился порядок.

И продержался четырнадцать дней.

А Дэйву Миддлтону, опустошенному усталостью и шокированному подобным нехристианским поведением, оставалось еще двадцать два дня жизни.

Глава тридцать первая

Если мы хотим выжить, нам надо узнать побольше

На следующее утро стало ясно, что король теперь Боксер. Он говорил, что это не так и что главный все равно Дэйв Миддлтон. Но за веревочки дергал Боксер.

После завтрака народ расставили по “работам”, и все опять начали трудиться. Пикник закончился.

Когда я шел к бензовозу, который мне было приказано обслужить, передо мной на землю упал, подпрыгнув, окурок сигареты.