Читать интересную книгу Военные специалисты на службе Республики Советов 1917-1920 гг. - Александр Кавтарадзе

Накануне падения Казани (5 августа 1918 г.) профессорско-преподавательский состав Военной академии во главе с ее начальником А.И. Андогским в полном составе отказался принимать участие в обороне города от наступающих белогвардейских войск, поставив себя тем самым в положение противников Советской власти. Из насчитывавшихся на 1 июля 1918 г. 329 слушателей, 125 человек ускоренного курса (среди которых 80% составляли бывшие офицеры, преимущественно военного времени[326]) остались верны Советской власти. Что же касается 201 слушателя старшего курса (100% которых были кадровыми офицерами), то из них остались верны Советской власти 12 человек, перешли на сторону белых — 165, находились в отпуске — 17, были убиты, больны, арестованы и т.д. — 7[327].

В результате перехода профессорско-преподавательского состава и подавляющего большинства слушателей старшего курса Военной академии на сторону белых крайне необходимое для подготовки командного состава высшей военной квалификации для Красной Армии военно-учебное заведение с опытными кадрами и богатейшей материальной базой оказалось в руках врагов Советской власти. В связи с этим главнокомандующий всеми Вооруженными Силами Республики И.И. Вацетис 8 сентября 1918 г. поручил сотруднику комиссариата военно-учебных заведений бывшему Генштаба генералу Н.С. Беляеву «составить проект открытия» Академии Генерального штаба РККА в Москве, причем ему было предоставлено право «привлечь к этой работе сотрудников и профессоров, список коих представить главкому»[328]. Важно отметить, что речь шла о создании новой академии, а не о «реорганизации академии» (перешедшей на сторону белых), как это сказано в книге «Академия Генерального штаба»[329]. Как известно, открытие новой Академии Генерального штаба РККА состоялось 8 декабря 1918 г.[330].

Таким образом, создание Высшего Военного Совета по инициативе В.И. Ленина ознаменовало собой новый этап в советском военном строительстве. Этот совет, в состав которого входили крупные военные специалисты, стал первым в истории Вооруженных Сил Советского государства единым органом центрального военного управления с большими полномочиями в отношении всех учреждений военного ведомства по организаций и формированию новой, регулярной Красной Армии и руководству всеми военными операциями. Но создание Высшего Военного Совета не означало, что к нему «на откуп» военным специалистам, как считали некоторые партийные военные работники, переходило решение всех наиболее важных и принципиальных военных вопросов. Как справедливо отмечает Ю.И. Кораблев, Коммунистическая партия и Советское правительство, используя профессиональные знания и опыт военных специалистов, лишь привлекали их[331] под контролем военных комиссаров к созданию массовой регулярной Красной Армии и защите завоеваний Октябрьской революции.

Переход к мобилизации бывших генералов и офицеров в целях создания регулярной Красной Армии

Мирная передышка, полученная в результате заключения брестского мира, оказалась непродолжительной — спровоцированный Антантой мятеж Чехословацкого корпуса, поддержанный эсеро-белогвардейскими формированиями ряда городов по пути его следования, с еще большей остротой, чем это было в феврале — марте, поставил вопрос о безотлагательном создании массовой регулярной Красной Армии. Но это было возможно только при широком привлечении бывших генералов и офицеров старой армии.

Для характеристики сложившейся тяжелой обстановки приведем выдержки из донесения от 5 июня А.Ф. Мясникова, назначенного 30 мая 1918 г. главнокомандующим всеми войсками, действовавшими против Чехословацкого корпуса и внутренней контрреволюции на Востоке страны[332]. Причину первоначальных неудач он видел в безграмотности руководителей, отсутствии единоначалия и подчиненности, борьбе личных самолюбий, отсутствии в рядах руководителей военных специалистов и в постоянных указаниях из центра, что «сбило с толку местных руководителей, передалось войскам, понизило боевое настроение лучших частей и разложило до дезертирства слабые части…». В заключение Мясников настоятельно просил «о срочной присылке… бывших офицеров и лиц Генштаба…»[333]. Дополнением к этому донесению может служить свидетельство военного специалиста Н.В. Соллогуба, который в период с 26 июня по 10 июля был начальником штаба Восточного фронта. По его мнению, чрезвычайно трудная обстановка, сложившаяся на Восточном фронте, объяснялась отсутствием «инструкторского состава (из бывших офицеров. — А.К.), потому что тем безграмотным людям, которые стоят сейчас во главе командования, поручать дело командования частями нельзя…». «Когда я приехал в Казань, – продолжал Соллогуб, – из лиц Генерального штаба в штабе фронта был я один», и для того чтобы сформировать штаб, пришлось пригласить через губернский комиссариат бывших офицеров, которым после проверки были выданы справки, «насколько они замешаны или не замешаны в каких-нибудь (контрреволюционных. — А.К.) организациях»; с помощью этих лиц был получен в конце концов более или менее организованный штаб[334].

После ликвидации муравьевской авантюры в донесении Реввоенсовета фронта в лице П.А. Кобозева, Г.И. Благонравова и К.А. Мехоношина из Казани в Наркомвоен от 12 июля 1918 г. говорилось, что на фронт следует назначить «военного руководителя, опытного боевого настоящего военного специалиста…». Революционный военный совет считал своим долгом указать, что малейшее промедление в исполнении этого совета «в высшей степени сказывается губительно на деле борьбы с восстанием (Чехословацкого корпуса. — А.К.)»[335]. В заключение приведем свидетельство председателя Высшей военной инспекции Н.И. Подвойского, который с 2 июня 1918 г. также находился на Чехословацком фронте. «Я был самым ярым инициатором добровольческой армии (без военных специалистов. — А.К.), — говорилось в его телеграмме В.И. Ленину. — В настоящее время… я пришел к выводу, что в такой исключительного напряжения момент мы должны немедленно и решительно отказаться от принципа добровольческой армии»[336].

Таким образом, на Востоке создалась крайне тяжелая обстановка, оценка которой была дана В.И. Лениным в письме от 1 августа 1918 г.: «Сейчас вся судьба революции стоит на одной карте: быстрая победа над чехословаками на фронте Казань — Урал — Самара. Все зависит от этого»[337]. Тяжелые уроки борьбы с Чехословацким корпусом были вторым (после интервенции войск Четверного союза в феврале — марте 1918 г.) серьезным аргументом в пользу перехода от добровольческого принципа комплектования Красной Армии к всеобщей воинской обязанности граждан определенных возрастов, в том числе и командного состава старой армии, для создания массовой регулярной Красной Армии.

Вопрос о переходе к обязательной воинской повинности впервые ставился в докладах военного руководителя Высшего Военного Совета в Совнарком уже в марте 1918 г. Так, в докладной записке в Совнарком № 200 от 15 марта говорилось, что следует «немедленно приступить к формированию кадровой армии и к обучению населения» и что «основанием для призыва в ряды войск должна быть общеобязательная личная воинская повинность»[338]. А 8 апреля того же года М.Д. Бонч-Бруевич писал в Высший Военный Совет: «Вновь считаю своим долгом совести остановить Ваше внимание на изложенном и усердно прошу о скорейшем формировании частей постоянной армии, на которую можно было бы надежно опереться»[339]. Однако в марте — мае 1918 г. еще не было условий для отказа от добровольческого принципа комплектования Красной Армии, хотя подготовительная работа в этом направлении уже проводилась. Мятеж белочехов заставил лишь ускорить решение этого вопроса, что было законодательно закреплено в постановлении V Всероссийского съезда Советов.

Постановлению съезда и последовавшим вскоре за ним декретам Совнаркома, приказам Наркомвоена и т.д., о чем речь пойдет ниже, предшествовала подготовительная работа во Всероглавштабе, и в частности в Управлении по командному составу армии[340]. Так, например, в управлении были подготовлены проекты «Временных правил приема на службу лиц командного состава в части вновь формируемой армии и порядка аттестования этих лиц»[341] и «Временных правил о зачислении в резервы лиц командного состава для назначения на все командные должности во вновь формируемую армию»[342]; подготовлены проекты приказов Наркомвоена о назначении бывших генералов офицеров на командные должности формируемой армии в порядке осуществления этих назначений[343]; разработаны «Правила о порядке отчисления от должности в период формирования армии лиц командного состава и административной службы «следствие их несоответствия по служебным и нравственным (политическим. — А.К.) качествам»[344]; подготовлен материал для разработки нового «Положения об учете лиц командного состава по запасу армии»[345].