– Послушай, этот поцелуй был ошибкой, – сказала она.
– Я думаю, что эти слова должны были принадлежать мне. – Его голос прозвучал сухо. – Я не должен был тебя целовать. Я прошу прощения.
– Ну что ж, такие вещи иногда случаются.
Слегка пожав плечами, с таким видом, будто она не придает этому никакого значения, она повернулась и направилась обратно в гостиную. Более мудрая – или более смелая – женщина, конечно, пошла бы к себе в спальню, прыгнула в кровать, накрылась одеялом с головой и поблагодарила бы Бога, что он спас ее от ее собственного глупого поступка. Мадди же уселась на диване в гостиной.
– Разве тебе не надо утром вставать и идти на работу? Уже почти два часа ночи.
Он вошел в гостиную и стоял перед телевизором, глядя на нее. Какая-то настороженность была в его взгляде, подумала Мадди.
– Разве можно уснуть после такого? Может быть, это только я такая, но, когда я знаю, что кто-то пытается меня убить, у меня наступает бессонница.
Маккейб сел в большое зеленое кресло.
– Да, я все хотел спросить тебя, удалось вам получить этот контракт?
Напоминание об ее успехе было очень приятным.
– Да, удалось.
– Поздравляю.
– Это действительно очень много значит для моей компании.
Несмотря ни на что, она почувствовала, что у нее начинают слипаться глаза. Диван был большим и удобным. Она легла, поджав ноги и прикрыв их халатом.
– А как ты стала хозяйкой компании? – спросил Маккейб.
– Я там работала. Хозяин хотел ее продать. Я хотела ее купить. Вот и вся история.
– У тебя что, есть богатый дядюшка?
– Если бы! – Мадди состроила гримасу и легла поудобнее. – Так как «Криэйтив партнерс» почти не давала дохода, она продавалась не так уж дорого. Я накопила на первоначальный взнос, и мистер Оуэнс, бывший хозяин, согласился, чтобы я делала ежемесячные взносы, до тех пор пока не расплачусь полностью.
– И этот новый контракт достаточно крупный, чтобы помочь тебе?
– О да, – сказала Мадди с улыбкой. – Достаточно крупный.
– А как относятся твои родные к тому, что ты стала такой шишкой?
Ее родные. Мадди отметила про себя его интерес и взглянула на него.
– У меня не осталось никого из родных, – сказала она и решила перевести этот разговор на него. – А как твои родные относятся к тому, что ты работаешь агентом ФБР?
Он посмотрел на нее и слегка улыбнулся:
– Они в основном одобряют мой выбор. Правда, моя бабушка постоянно путает ФБР с ЦРУ.
– Расскажи мне о ней. Расскажи мне обо всей своей семье.
– Моей бабушке восемьдесят два года, с головой у нее все в порядке, память прекрасная. Мой отец был полицейским, в прошлом году вышел на пенсию, мама занимается хозяйством и потихоньку всеми нами управляет. У меня есть два брата – один полицейский, второй адвокат – и младшая сестра.
– Вот это да! – выдохнула Мадди. – Ты часто с ними видишься?
– Когда есть время. – На губах у него появилась улыбка. – Все, за исключением брата, он адвокат, живут в Гринвилле, Южная Каролина, там, где мы росли. Брат живет в Саванне, а я в Квантико, у меня там квартира.
Она приподняла голову с подлокотника, чтобы лучше его видеть.
– А что ты делал в Новом Орлеане? – спросила она.
– Я был там по работе, – сказал он. – Так же, как ты.
Его работа. Ее охватила тревога, сон как рукой сняло.
– Маккейб, – сказала она. – А что будет, если твое начальство скажет, что тебе пора заняться каким-нибудь другим делом?
– Ты имеешь в виду, что будет с тобой? – спросил он. Мадди кивнула. – Я не оставлю тебя, пока не буду уверен, что ты в полной безопасности. Можешь не беспокоиться.
– Я и не беспокоюсь, – соврала она. – Я просто хотела узнать, чего мне ожидать.
Хотя она это, конечно, знала с самого начала. ФБР использует людей, а когда они становятся больше не нужны этой организации, оно избавляется от них, как от мусора.
Как же было глупо с ее стороны забыть об этом.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Понедельник, 18 августа
Когда в восемь утра пришла Гарднер, Сэм был не в лучшем расположении духа. После того как Мадди уснула на диване, он решил ее не тревожить и, уставившись в телевизор, пытался сосредоточиться на своих мыслях, вместо того чтобы сидеть и смотреть на нее.
С глаз долой, из сердца вон, решил он наконец. Он поднял ее и перенес в кровать. Она даже не проснулась. И когда он положил ее на середину большой кровати, он сделал мрачное открытие.
Его реакция на их поцелуй не была чем-то случайным. Если между мужчиной и женщиной не пробежит искра, все это ничего не значит, промелькнули у него в голове слова, которые любила повторять его бабушка. Искра пробежала.
– Что, тяжелая была ночь? – Гарднер внимательно посмотрела на него, входя в квартиру.
Сэм что-то пробурчал в ответ, а потом спросил:
– Ты принесла то, о чем я тебя просил?
– Конечно, он здесь, – Гарднер потрясла своей черной сумкой. Она прилизала волосы, на ней была белая майка с черным блейзером и черные брюки. Она явно продумала свой туалет, зная, что ей придется охранять Мадди в офисе.
– Я слышала, что у вас ночью был гость, – сказала она. – Думаешь, это он?
– Не знаю. Для него это выглядит как-то непрофессионально, – ответил он, пожимая плечами.
– Мне тоже так показалось. – Гарднер посмотрела в сторону спальни и прокричала: – Доброе утро, Мадди!
– Привет, Синтия, – отозвалась Мадди из-за закрытой двери. – Я почти готова.
– Можешь не торопиться, – сказала Гарднер. – Я ведь без тебя никуда не уйду. – Она взглянула на Сэма. – Кажется, я чувствую запах кофе?
Он опять что-то пробурчал, на этот раз утвердительно.
– Вы что, теперь лучшие подружки? – кисло спросил он, следуя за Синтией на кухню.
– Мы вчера с ней очень неплохо поболтали.
Гарднер бросила сумку на кухонный стол, достала чашку из шкафа и налила себе кофе.
– Что-нибудь уже пришло? – спросил Сэм, имея в виду результаты экспертизы с места двух преступлений в Новом Орлеане – нападения на обеих мисс Фицджеральд, – которые они ожидали из лаборатории ФБР.
– Пока нет, – ответила Гарднер.
– А как насчет подробных биографий наших двух Фицджеральд?
– Потихоньку что-то приходит. – Гарднер взглянула на него. – Насколько я понимаю, маньяк так и не связался с тобой?
– Пока нет.
Отчасти поэтому Сэм чувствовал себя таким раздраженным. Куда подевался ублюдок? Конечно, если это он крался ночью по пожарной лестнице, ему сейчас было не до того.
Но Сэм так не думал. Он не верил в то, что подонок вдруг решил сменить тактику и принялся карабкаться по лестницам. Он слишком любил погоню. На самом деле у Сэма было такое чувство, что тому слишком нравилось издеваться над ним.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});