Ему явно не хотелось, чтобы первый же убитый им на этой войне человек был грузином. Еще не известно, как отнесутся к этому морпехи.
– Абхаз! – презрительно процедил сквозь зубы Алик.
У Цвяха словно камень с души свалился. Он сильно толкнул к окну шпиона и выпустил в него очередь, стараясь, чтобы пули, не попавшие в тело, ушли в окно, не поранив рикошетом своих же. Абхазец судорожно ухватился за подоконник, продолжая стоять на ногах.
Стрелец снова поднял автомат. Но на этот раз его опередили морпехи. Они быстро подскочили к корректировщику и, схватив его за обе руки, резко вытолкнули в окно. Звон разбитого стекла смешался с отчаянным воплем и глухим шлепком тяжелого тела об асфальт.
– Рацию не забудь прихватить. Пригодится, – повернулся Цвях к сержанту.
Забросив автомат за плечо, унсовец начал неторопясь спускаться вниз.
ГЛАВА 4
К утру обстрел прекратился. Потерь среди украинских добровольцев и грузинских морпехов не оказалось. Может быть во многом благодаря вовремя ликвидированному корректировщику. Кругом все было усеяно осколками стекла, битого кирпича, комьями земли.
Перепачканные в песке и копоти, унсовцы собрались во дворе санатория. Несмотря на бессонную ночь, выглядели они довольно бодро. Героем дня был, конечно, Цвях, который не мог сдержать довольной улыбки. За поясом у него торчала ручка «макарова», отобранного у вражеского корректировщика.
– Ну что ж, панове стрельцы, – в голосе сотника слышалось явное удовлетворение. – От всей души поздравляю с первым боевым крещением. Но хочу предупредить вас, что это только цветочки. Российская баржа все еще стоит у берега и не известно, что у москалей на уме. Так что соблюдайте осторожность, передвигаться только вдоль стен по защищенной от моря стороне. Оружие иметь в постоянной готовности к применению.
– А кормить сегодня будут?
– Хороший вопрос. Надо будет развести костры во дворе и приготовить обед. А вот завтракать придется всухомятку. Разойдись!
* * *
В тот день постояльцам «Синопа» не пришлось не только пообедать, но даже толком позавтракать. В 9 часов возобновился артобстрел, а в 10 часов утра поступило сообщение о том, что российские десантники высадились на побережье и, выбив грузинские подразделения из небольшой железнодорожной станции в семи километрах севернее санатория «Синоп», перерезали железную дорогу. Захват этого небольшго плацдарма мог очень быстро перерости в серьезную войсковую операцию, результатом которой стало бы окружение и уничтожение значительных сил федеральных войск Грузии, расположенных вдоль моря.
Именно так выглядела ситуация на тот момент, когда сотник Устим прибыл по вызову майора Келуаридзе.
– Дорогой сотник, на долгие разговоры нет времени. Необходимо срочно сформировать мобильную группу и выбить десантников со станции.
– Но вы ведь хорошо знаете, что во время переговоров о нашем участии в конфликте, была достигнута договоренность, что отряд УНСО будет воевать только на позициях. И я бы предпочел…
– Верно, договаривались, – прервал его комбат. – Но сейчас выбирать не приходится. Обстановка быстро меняется от плохого к худшему. Будем медлить – россияне задавят нас всей мощью своего превосходства. Так что давай, дорогой, бери все автомобили, которые найдешь и мчись что есть духу на станцию.
На сборы ушло около двух часов. Морпехи отдали свои два ЗИЛа, а во дворе соседнего дома был реквизирован УАЗ, на который тут же установили станковый крупнокалиберный ДШК. На одном из ЗИЛов укрепили двухствольную зенитную установку ЗУ – 24.
Уже тресясь в кузове машины, Бобрович отдавал последние распоряжения, стараясь еще раз настроить своих парней на серьезный и трудный бой. Однако он чувствовал, что его слова плохо доходят до стрельцов – они заметно волновались и слушали невнимательно. Оставалось только верить в то, что стрельцы, многие из которых имели опыт боевых действий в Приднестровье, правильно сориентируются на местности и найдут свое место в бою.
Автомобили резко затормозили, и унсовцы, быстро выпрыгнув из кузова, начали рассредотачиваться, вытягиваясь в цепь. Станция, где засели российские десантники, находилась внизу под горой, там, где оканчивался довольно густой сосновый лес. С дороги очень хорошо просматривались станционные строения, возле которых суетились маленькие фигурки солдат.
– Роют линию обороны, – сообщил Устим, отнимая от глаз полевой бинокль. – Умеют возводить инженерные сооружения, гады. За два часа уже отрыли окопы полного профиля. Попробуй теперь выкури их оттуда.
Нельзя было терять время. С минуты на минуту могла подойти самоходная баржа с подкреплением. И тогда – пиши пропало. Приказ придется выполнять, но под этой крохотной станцией (Устим второпях даже не запомнил ее имени) можно положить весь свой отряд. Для Устима это было ясно как день.
Бобрович повернулся к окружившим его унсовцам.
– Гонта! Ты командуй пулеметом и зениткой. Огонь вести так, чтобы десантники головы не могли поднять. Их пулеметы уничтожать в первую очередь. Я со своей группой буду заходить справа, группа Байды – слева. По команде одновременно бросаем гранаты и – в атаку! Пленных не брать! Тех из вас, кто побежит, расстреляю лично.
Передернув затвор «калашникова», сотник первым устремился вниз по склону к пока еще молчавшей станции.
Между тем Гонта, занявший место за ручками управления ЗУ, уже наводил оба ствола на домик дежурного по станции, где, как он предполагал, наверняка сосредоточился штаб высадившегося десантного батальона. Если удастся его накрыть, то управление действиями десантников будет на некоторое время нарушено. Может быть, это позволит сократить потери.
Рой, которым командовал Байда, напоролся на засаду. По нему неожиданно ударили с обеих сторон. Унсовцы были прижаты к земле российским пулеметчиком, засевшим на дереве. И только большая плотность деревьев позволила вовремя укрыться, избежав потерь.
Байда быстро оценил обстановку.
– Ганс, сними его!
Стрелец вскочил и, уперев свой пулемет в ствол дерева, за которым надежно укрылся, дал длинную очередь. Стрелял он нецелясь, с пояса, ориентируясь по яркой цепочки трассера. Таким фокусам он научился еще в прошлом году в Приднестровье.
Лес наполнился дымом, запахло пороховой гарью. Российский пулеметчик, ломая сухие ветки, рухнул на землю.
Со стороны укрепленного пункта десантников раздались очереди. И тут в действие вступили средства огневой поддержки отряда УНСО. Зенитка и кропнокалиберный ДШК буквально в щепки разнесли хлипкие станционные строения, уничтожив всех, кто скрывался за их дощатыми стенами. Огонь российских солдат резко ослаб. Медлить было нельзя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});