братств, улицу с которыми мне видно отсюда. Я перебегаю через дорогу к Южному Залу с намерением повернуть за угол и оказаться у той самой башни с часами, и замечаю, как два парня впереди вглядываются в моё лицо.
— Говорю тебе: это она! — доносится до меня.
Неужели, читают ту чушь, что пишет Виола Брукс, и, как Гилл, нашли во мне сходство с ней? Неужели, все те, кто припрутся слушать её лекцию, тоже узнают во мне её дочь, несмотря на то что мне удалось добиться от неё хотя бы того, что она будет об этом молчать?!
Я едва вслух не рычу от досады, а один из парней зачем-то преграждает мне путь. Его обозлённое лицо кажется мне смутно знакомым, словно я видела его однажды с так же поджатыми губами и сведёнными вместе бровями.
— Притормози, детка.
Я шарахаюсь от них в сторону, но парень успевает поймать мою кисть и дернуть на себя. Он хватает меня другой рукой за грудки и рычит у лица:
— Сейчас ты будешь хорошей девочкой и назовёшь мне настоящее имя Низмо.
Низмо?
Я вся холодею, когда вспоминаю, при каких обстоятельствах слышала это прозвище. И этот парень тоже мгновенно вспоминается. Он один из тех, кто гнался за нами с Гиллом по Гризли Пик бульвар.
— Я… я не понимаю о чём ты…
Меня встряхивают и снова рычат:
— Не включай дуру — только хуже сделаешь. Себе.
— Ты узнала его! — вмешивается второй. — Когда вы валялись на земле! Ещё и в тачку его села! Ты точно знаешь, кто он такой! Сделай себе одолжение — скажи по-хорошему!
— А. — Я сглатываю и пытаюсь соображать быстрей, перевожу взгляд на того, кто меня держит: — Я поняла вас, но… Я не знаю имя этого парня. Он вытащил меня из-под колёс машины и посадил в свою, да, но и на секунду платок с лица не снял.
— Ладно, встряхнём твою память.
Парень отпускает меня и тут же бьёт наотмашь по лицу. Мозг разрывает острая боль, из глаз брызгают слёзы, в ушах звенит. Я скорее от неожиданности, а не от силы удара, не удерживаюсь на ногах и заваливаюсь на газон у тротуара. Хватаюсь рукой за щёку, которая горит огнём, а парень уже нагибается надо мной:
— Теперь вспомнила, детка?
Я прожигаю его снизу гневным взглядом, и понимаю, что ни за что не смогу назвать ему имя Гилла. От этого урода буквально веет опасностью, уж очень важно ему узнать, кто такой Низмо, и явно не для того, чтобы просто поболтать о погоде.
— Сука, только попробуй тронуть её ещё раз!
Я вздрагиваю и вижу, как на нас несётся Гилл собственной персоной. Парень тоже смотрит в его сторону и даже выпрямиться и полуобернуться к нему успевает, а затем Гилл врезается в него плечом. Я едва успеваю отскочить в сторону, а парни падают на газон.
Внимание привлекает движение сбоку. Второй парень хочет броситься на выручку своему приятелю, но его со спины обхватывает руками Фрейзер. Жмурится от страха, но цепляется в него мёртвой хваткой, сцепив зубы, пока тот пытается вырваться.
В шоке перевожу взгляд обратно. Гилл выглядит страшно: лицо искаженно яростью, кулак снова и снова обрушивается мощными ударами о лицо находящегося под ним парня. Тот рычит и сжимает свои пальцы на его шее, борется с ним. Но Гилл явно настроен агрессивнее. Он буквально обезумил.
— Прекратите! — кричу я.
— Да отвали ты от меня! Не видишь, он его сейчас прикончит!
Второй парень всё же выворачивается из хватки Фрейзера, врезает ему кулаком в живот и толкает на асфальт. Фрейзер задыхается, морщится от боли, но пытается подняться. Его соперник бросается к Гиллу, скидывает его со своего приятеля и ревёт:
— Сдурел?!
Гилл переворачивается на спину и мгновенно оказывается на ногах. Я тоже подскакиваю и бросаюсь к нему. Обхватываю его руками со спины за талию, подражая Фрейзеру, и прошу:
— Пожалуйста…
Гилл сначала дергается, но, почувствовав мои руки, напрягается, а затем говорит с таким холодом в голосе, что и у меня стынет кровь от него:
— Хватай эту мразь под руки, и валите отсюда. Обещаю, ещё раз увижу вас рядом с ней, то не буду таким добрым.
Фрейзер встаёт рядом с нами. Я отмечаю, что он напуган, но не подаёт вида, сжав кулаки.
Парень, которого избил Гилл, прожигает его же убийственным взглядом, но молча принимает помощь своего приятеля. На его лице буквально нет живого места, и я поражаюсь тому, как он может чувствовать что-то ещё, кроме дикой боли.
И тут из-за угла появляется Энтони Ульман. Оглядывает своим тёмным взглядом собравшихся и кричит:
— Эй, что тут происходит?
— Давай, дружище, надо убираться отсюда.
Я отстраняюсь от Гилла и наблюдаю за тем, как напавшие на меня быстро ковыляют через дорогу. Мне не нравится злобный взгляд, который бросил мне напоследок тот, кто меня ударил.
Гилл резко разворачивается ко мне, осторожно касается пальцами подбородка и поворачивает моё лицо к себе, чтобы осмотреть ушибленное место. Он тяжело и часто дышит, а на костяшках его пальцев мерцает на солнце свежая кровь. Его чёрные от гнева глаза всё ещё метают молнии.
— Кто это? Что они от тебя хотели? — не разжимая зубы, спрашивает он.
— Узнать, кто такой Низмо, — с выражением выдыхаю я.
Глаза Гилла на секунду расширяются, он одёргивает руку и досадливо морщится.
— С чего они взяли, что ты можешь это знать? — недоумевает рядом Дерек.
Ага, мой приятель в курсе тайной жизни своего кузена.
Рядом появляется Ульман, и мы, не сговариваясь, затыкаемся. Энтони выглядит озадаченным, ловит мой взгляд и спрашивает:
— Сабрина, ты в порядке? Из-за чего случилась потасовка?
— Исчезни, Ульман, — раздражённо бросает Гилл.
— Вообще-то это у меня встреча с Сабриной, поэтому исчезнуть придётся тебе и твоему братцу, — так же грубо парирует тот.
Гилл впивает в меня удивлённый взгляд, удивлённый взгляд Фрейзера я тоже чувствую. Морщусь от боли и касаюсь уголка губ, когда отвечаю:
— Да, у меня есть разговор к Энтони.
Я чувствую липкую влагу на кончиках пальцев и снова морщусь.
— Сабрина, ты пострадала? — тут же реагирует Ульман.
— Всё в порядке, — отвечаю я и смотрю на притихшего Гилла. Выражение его глаз становится понимающим. Он знает о чём я планирую разговаривать с Ульманом. Я киваю самой себе: — Мне… мне надо идти. Пойдём, Энтони.
Ульман кивает и идёт первым, я иду следом за ним, но Гилл обхватывает пальцами мою кисть и напряженно выдыхает над моей головой:
— Не надо, Сабрина.