— Да.
— Французская ваниль с цельным молоком? — Мои зубы скрипят.
— Очевидно. — Ее приглушенный стон через дверь посылает поток энергии вниз по моей спине.
— И дополнительные взбитые сливки? — Я вздыхаю.
— Открой дверь и узнай.
Ее смех просачивается сквозь щели в двери точно так же, как он просачивается через мою грудь. Я жду целых две минуты, пока она делает черт знает что внутри своей комнаты. Наконец она открывает его, открывая покрасневшие глаза, подчеркнутые размазанной тушью. Это не должно вызвать никакого интереса с моей стороны, но то, как моя кровь нагревается от ее выцветшей футболки, волочащейся по середине бедра, заставляет меня усомниться в своем здравомыслии. Мне требуется невыносимое усилие, чтобы отвести взгляд от ее бедер. Я не тороплюсь подходить к ее лицу, легко отвлекаясь на выпуклость ее грудей, прижатых к ткани футболки.
Выйди из этого состояния.
— Здесь. — Я протягиваю ей кофе, как будто он несет в себе инфекционную болезнь. Наши пальцы соприкасаются, посылая слабое жужжание по моей коже.
Ее взгляд скользит по моему лицу, прежде чем она сосредотачивается на кофейной чашке.
— Спасибо за извинительный напиток.
— Дело не в этом.
— Ладно. Конечно. Все, что поможет сохранить твою хрупкую мужественность нетронутой.
Вздох, который она издает, делая глоток, доходит прямо до моего члена.
— Сейчас я заберу свои слова обратно… — Я пытаюсь украсть чашку, но она хватает ее железной хваткой.
— Даже не думай! Должно быть, это лучшее, с чем я когда-либо просыпалась.
— Я понимаю, почему твои прошлые отношения потерпели неудачу. — Слова выскальзывают из моего рта прежде, чем я успеваю подумать.
Черт, Деклан. Откуда, черт возьми, это взялось?
Я не хотел, чтобы это выскользнуло наружу.
Скажи то, ради чего ты сюда пришел, и убирайся отсюда к чертовой матери.
— Ты только что покусился на мою сексуальную жизнь? — В ее голосе есть что-то убийственное.
Ни за что на свете я не прикоснусь к этому комментарию. Я сжимаю губы, чтобы больше ничего не сказать.
Тогда тебе вообще не следовало ничего говорить.
Ее взгляд ожесточается.
— Думаю, пришло время установить основные правила.
— Правила. — Сухо повторяю я.
— Да. Правила.
— У меня смутное воспоминание. — Ее улыбка могла поставить мужчину на колени.
— Давай посмотрим. Каждый взгляд. — Она скользит взглядом по моему телу, словно призрачное прикосновение, обжигая кожу. — Каждое прикосновение. — Достаточно одного ее пальца, скользящего по моей щеке, чтобы поманить меня вперед, как мужчину, изголодавшегося по вниманию. — Каждый поцелуй. — На этот раз она грубо хватает меня за подбородок и тянет вниз. Ее губы касаются уголка моих. Это точная копия моего поцелуя на нашей помолвке, но этот вызывает у меня совершенно иную реакцию. — Это не что иное, как ложь.
Я тверд как скала под своими шортами для бега. Я прочищаю горло, моргая от возбуждения в глазах, прежде чем она поймет.
Так много для того, чтобы быть на одной волне.
— Ладно. Я уступаю. Никаких разговоров о бывших. — У меня нет ни одного достойного разговора, а ее вещи именно там, где им и место.
В прошлом.
— Отлично. Рада, что мы пришли к согласию в этом вопросе. — Она потягивает свой напиток.
— Как бы ни был интересен этот разговор, у меня есть дела. — Она поднимает бровь.
— Тогда почему ты здесь? С кофе?
— Потому что мне нужно поговорить с тобой о вчерашнем.
— О какой части?
— Всю целиком.
— Ну, тогда. Валяй. — Она делает глоток своего напитка, изучая мое лицо в поисках эмоций.
Она ничего не найдет. Я позаботился об этом.
Сначала я начинаю с самого трудного.
— Наш поцелуй…
— Поцелуи. Как во множественном числе. И то и другое ты спровоцировал, просто чтобы внести ясность. — Моя кожа горит под футболкой.
— Поцелуи. Это больше никогда не повторится. — Она улыбается.
— Ладно. Ты не услышишь от меня никаких возражений.
Ладно? Я, по крайней мере, ожидал, что она будет немного сопротивляться. Судя по тому, как она смотрела на меня прошлой ночью, я думал, что она сделает что-то другое, кроме самодовольного взгляда на меня и улыбки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Может быть, ты неправильно ее понял.
— Хотя поцелуй с тобой был необходимым злом для общества, нам больше не нужно притвориться, что нас влечет друг к другу. — Что-то мелькает в ее глазах, прежде чем она приходит в себя.
— Хорошо. Не дай Бог, тебе действительно придется притворяться, что я тебе нравлюсь.
Это было дерьмовое, но эффективное высказывание. Мои слова приносят свой вред, как и положено. Это к лучшему. То, как я был вынужден прикоснуться к ней прошлой ночью, без единого человека, наблюдающего за нами, говорит само за себя.
— Ну, теперь, когда мы очистили воздух, я пойду попью кофе. — Она захлопывает дверь у меня перед носом.
Если это проблеск того, что такое брак, то я понимаю, почему наши разводы — дерьмо. Мне повезет, если я не стану каким-нибудь национальным статистиком до того, как наше время истечет.
Я знал, что желание отца встретиться со мной за ланчем было ловушкой, но все равно охотно согласился на его приглашение. После его разговора с Айрис мне интересно определить, насколько большой проблемой он будет для меня. Моя интуиция не подсказывает мне, что моя борьба за пост генерального директора будет легкой.
Карие глаза отца переводят взгляд с меню на мое лицо.
— Какие-нибудь планы на медовый месяц?
— Не нужно делать вид, что тебе не все равно на меня. — Он вздыхает.
— Я просто веду светскую беседу.
Чушь собачья. Каждый вопрос, который он задает, и все заявления, которые он делает, всегда имеют скрытый мотив. Благодаря ему я стал экспертом в чтении между строк.
— Мы с Айрис уезжаем в пятницу. По крайней мере, сейчас. Мне все равно, каков будет пункт назначения, лишь бы мы куда-нибудь поехали.
— А как насчет ежеквартального бюджетного совещания?
— Я уверен, что ты справишься с просмотром моих отчетов без меня. В конце концов, у меня только один медовый месяц. — Уголки моих губ угрожающе приподнимаются.
— Ты, кажется, находишь решение для всего. — Я не упускаю двойного смысла его слов.
— За эти годы у меня была большая практика подбирать вещи после чьих-то неприятностей.
— Ты хоть притворяешься, что я тебе нравлюсь?
— Я считаю, что это напрасные усилия. Ты ненавидишь меня, а я ненавижу тебя, так зачем же вести себя иначе? — Он осмеливается притвориться недовольным.
— Я не ненавижу тебя.
— Мне трудно в это поверить, учитывая наше прошлое. — Я никогда не забуду его, пока жив.
— Именно поэтому я уважаю тебя больше, чем твоих братьев. В отличие от Кэла или Роуэна, ты не боишься высказывать свое мнение.
— У нас обоих два совершенно разных определения уважения.
— Несмотря на это, я нахожу твои усилия достойными восхищения. Вот почему я с самого начала считаю тебя угрозой.
— И все же я не могу сказать то же самое о тебе.
— Я думал, что научил тебя не недооценивать врага.
— Пожалуйста. Во всяком случае, я слишком высоко ценю тебя.
— Может, ты и умен, но твоя жажда мести ослепляет твою способность ясно мыслить. Иначе зачем бы ты женился на своей помощнице из всех людей? Даже я не думал, что ты так отчаянно нуждаешься в своем наследстве. — Что-то обрывается внутри меня.
— Еще раз заговоришь о ней в таком тоне, и я клянусь, что сделаю твои последние двенадцать месяцев на посту генерального директора абсолютно несчастными.
Я могу работать с ним или против него. Ради компании я был готов сделать первый вариант, но если он продолжит оскорблять Айрис, все ставки будут сняты. Она снова и снова доказывала свою преданность, так что самое меньшее, что я могу сделать — это защитить ее от таких подонков, как он.