– Туды! – она указала сухоньким пальцем вправо, и я кивнула, – Доча, ты б поела сперва?! Че им будет? Порезвятся, побесятся и успокоятся, а ты голодная! – кричала она мне вслед.
– Я потом покушаю, бабушка! – сбегая от милой бабульки крикнула я и прибавила скорости.
На заре еще значит… И меня никто не разбудил! Вот я вам устрою! Пожалеете еще, что не поубивали друг друга сами! Надеюсь, все же не поубивали…
Пока бежала молилась, что они там все же с линейками сидят в чистом поле, и мужеством меряются именно так, а не расквашивая друг другу носы, но чем ближе я приближалась к указанному бабушкой месту, тем громче становился гул толпы, которая улюлюкала и явно за чем-то наблюдала. Распихав всех в стороны, я протиснулась сквозь толпящихся людей и открыла рот.
Действительно, в центре поляны, барахтались двое.
Эдгар и Ноар.
Они были по пояс раздетые, уже потные, так что их красивые тела блестели в солнечных лучах, а раскрасневшиеся лица ясно давали понять - месят они друг друга не первый час.
– Асиль, вы бы не стояли так, в ногах правды нет, – какой-то косматый мужичок, непонятно откуда притащил табуретку и усадил меня на нее, не обращая внимания на протесты. – Это надолго, мы уже час четвертый смотрим.
Четвертый?
Прибывая все еще в осадке, я вновь взглянула на своих мужей, которые поочередно бросали друг друга на землю, поднимая пыль на вытоптанном пяточке, и окончательно растерялась.
Они били не жалея, до звонкого треска, то сдавленных вздохов. Все их тела были в царапинах, которые тут же заживали на глазах, оставляя только размазанные и смешанные с потом кровоподтеки. Смотрели прямо в глаза сопернику, только рыча и хрипя в очередном броске и от дождей ударов.
– Нет, доча, покушай, – бабуся взялась не понятно откуда и сунула мне в руки тарелку с блинами. – Ты ешь давай, тебе силы сейчас нужны. Чай за двоих живешь.
Я повернулась к ней со все еще не закрытым ртом и она, понимая, хмыкнула:
– Я много лет на свете живу. Много деток своим руками приняла. Так что глаз у меня наметан, на тех, кто в положении. А ты ешь давай, а то мужьям расскажу!
Прибывая в пришибленном состоянии, я послушно подняла блин и засунула его в рот, тщательно пережевывая и продолжая рассматривать желтые глаза необыкновенной бабульки.
А блины вкуууусные! Сметаны бы еще…
– Жуй, жуй. Я за сметанкой схожу, – словно прочитав мои мысли, она кряхтя развернулась и растворилась в толпе.
Послушно выполняя наказ старушки, почему-то решившей сделать меня своим объектом для заботы, я вернула все свое вниманию бою, который продолжался все в том же темпе.
Мужчины месили друг дружку, словно не уставали вовсе, и как я поняла по реакции толпы - для них такое месилово довольно обыденно. Многие уже откровенно зевали, кто-то уходил, и стало ясно, что такого рода разборки для них не редкость, и интересны только по началу.
– На вот, – на тарелку плюхнули ложку сметаны, и бабуля-волшебница уселась рядом, на такой же предложенный ей стул. – Не устали еще? Долго они… Ну ничего, скоро уже закончат.
– А…
– Элиста меня зовут, – улыбнулась она морщинистым ртом, предугадывая мой вопрос. – Бабушка я Эдгардушки. И ты меня бабусей зови, если по имени тяжело будет.
– Бабушка?
– Конечно. Думала, раз повелители такие все самостоятельные, у них и бабушек нет?
– Нет, я просто…
– А у тебя бабушка есть? – я отрицательно помотала головой, вспоминая свою бабулю, которая умерла много лет назад. – Плохо. Без бабушек нынче тяжко. Кто с ребятней-то посидит? Они же такие прыткие, глазом не успеваешь моргнуть – так он уже на заборе повис, пока перелазил!
Улыбнувшись, я неожиданно расслабилась, прекращая переживать из-за этого монотонного мордобоя. Словно этого и добивавшись, Элиста улыбнулась опять, мягко щуря глаза от довольства.
– Спасибо вам за блинчики. Очень вкусные.
– С утра встала и напекла, пока вон те, – кивнула в сторону моих мужей, – хозяйством меряться. Столько дел можно было переделать! А они морды друг другу чистят! Ууу! Позор! – крутя кулачком как заправский болельщик, бабуся оживила толпу своими словами, которая неожиданно ее поддержала. – Жена не смотрена! Сараи не чищены! Скотина не кормлена! Ууу! Стыдоба!!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Бабушка! – Прохрипел Эдгар, пока Ноар заловил его за руки, утыкая лицом в землю, – Ты на чьей стороне?!
– На ее, – не думаю ни секунды ответила она и мотнула головой в мою сторону. – Девку доводите, а ей нельзя волноваться!
Сдала ты меня, бабуся. Сдала. С потрохами.
Глава 35
От этого взгляда можно было бы под землю провалиться.
Если Арагорн потянулся сразу же срывать с себя портки, услышав, что я беременна, то эти двое просто замерли, сверля меня растерянными глазами.
Улыбка расползлась по лицу Эда, и он быстро стряхнув с себя расслабившегося дроу и направился ко мне, но только тот в свою очередь среагировал и поймал пальцами светлую шевелюру волка, оттягивая того назад:
– Куда!?
– Жену целовать!
– А чего это ты мою жену целовать полез?!
– Она и моя тоже!
– А ну цыц! – зычно крикнула бабуся и оглянулась. – Ну чего столпились? По домам давайте, закончилось представление!
Толпа, так и не сообразившая что произошло, разочаровано загудела, но махнув рукой, все же рассосалась оставляя на полянке нас четверых. Пятерых если считать смиренную коровенку, которая мирно жевала свою вечную жвачку, не считая нужным уходить с зеленой полянки.
– Только и хорохорятся, павлины, – бурча, она поднялась с табуретки и переступая с ноги на ногу, уверенно зашагала к мужчинам. – Не стыдно вам, нет? Вам Нейра, богинечка наша, такой подарок сделала, женушку умницу подарила, а вы… Эх! Лишь бы кулаками махать, да доказывать кто главнее. Я тебя так воспитывала? – обратившись к волку, который насупил взгляд, недобро сказала она. – Я так тебя учила к женщинам относиться? Загнали девчонку, как лань, и рычите, никто о ней не подумал. А ты, – на этот раз ее взгляд упал на Ноара, который вытянулся, и сложил руки на груди, будто не видел ничего неправильного в своем поведении. – Тоже делиться не учили? Дроу ты, не дроу, у нас одна богиня, и вы ее гневите. Пойдем, дочка, поможешь мне пряжу разложить. А вы, пока не договоритесь и шагу к ней не подступайте! Я прослежу!
Подхватив мою руку сухонькой ладошкой, бабуся уверено потянуло меня вслед за собой, уводя от места драки.
– Думаете, поможет? – шепнула я, стоило нам отойти на безопасное расстояние.
– О то ж! Им же еще ни разу никто в лицо не говорил, какие они раздолбаи. Сейчас посидят, поговорят, еще раз друг другу вломят и договорятся. Куда им деваться.
Мы дошли до домика на окраине, небольшой избушки с печной трубой, и бабуля приветственно втянула меня внутрь.
– Располагайся, доченька, как дома себя чувствуй. Молочка не хочешь? Тебе надо сейчас молочка, – причитая старушка усадила меня за стол и приперла крынку с холодным напитком.
– Спасибо.
Ее домик был очень маленький.
Одна кровать, печь, стол и маленькие сени, заставленные бочками с запасами и небольшой койкой. Но тем не менее здесь было так же уютно, как и в доме любой другой любимой бабули, которая всегда рада тебя видеть, и ее руки по родному пропахли опарой под хлеб.
Пока я рассматривала интерьер, она, как и собиралась, разложила на столе цветные нитки и щуря глаза, забавно поднимая верхнюю губу, принялась раскладывать их по цветам, наматывая небольшие клубочки.
Не заметно даже для себя, я начала ей помогать, чувствуя, что тревога уходит на задний план, запуская в сердце спокойствие и уверенность.
– Ты еже ли чего спросить хочешь, спрашивай. Я рада буду невестку получше узнать, да и тебе уж поскорее бы к нашему миру привыкнуть, да вникнуть. Ребеночек родится, там и не до этого будет.
– Так рано же еще очень…
– Это ты пока так думаешь, – мягко улыбнувшись, сказала старушка, – а там уже и не заметишь, как дни полетят, пока животик штаны растягивать начнет. Вижу же, что не спокойно на сердце у тебя, тревожит что-то, говори, не стесняйся. Я старенькая уже, пожила, многое ведаю.