Читать интересную книгу Падшие Ангелы (СИ) - Блэйс Кэтрин

— Ну конечно, — парень покачал головой и отставил ее еще дальше на несколько дюймов, все держа свои руки на ее руках.

Кара была в футболке, а жар, во многом благодаря усилиям Кая, спал и теперь она чувствовала его температуру по-настоящему. Утром ей казалось, что он слишком холодный, почти ледяной, но сейчас все было иначе: его температура была слишком обычной. Он ничем не отличался от нее самой. И она бы просто отметила это как факт, но ее собственная кожа под его ладонями просто горела. Казалось, что Кай силой мысли призывает кровь бурлить, нагреваться и кипеть именно в этих местах, цепной реакцией вызывая мурашки по всему телу. Ей нужно было бы отстраниться от него, вырваться из рук, повернуться в обратную сторону и идти домой. Но была проблема. Ей не хотелось. Она замерла в своем положении, не найдя сил сопротивляться этому желанию, потому что еще чуть-чуть, еще одна капля и все, что она сдерживала в себе выльется наружу смертоносной для нее самой волной. Хотя бы один вечер Каре хотелось дать себе побыть слабой, хотя бы один…

— Что случилось? — заботливо спросил Кай, сменив настрой и заглядывая ей в глаза.

— Я…

И это была та капля. Капля, что сломала ту единственную стену, переполнив собой допустимый объем эмоций, которая удерживала все чувства внутри.

Впервые за долгие годы Кара позволила себе заплакать в присутствии кого-то. Она выдала свои эмоции при Нике и только единожды, когда пыталась освоить бой на мечах. Она корпела над этим несколько недель, но все не удавалось, в отличии от ее однокурсников, мышцы нещадно болели и ныли изо дня в день от непрерывной нагрузки, руки кровоточили от постоянных вращений рукоятки в ладонях, но оружие все не поддавалось, постоянно вываливалось при поворотах или сильном ударе. Меч очередной раз вылетел из руки при маневре, потому что она была недостаточно быстрой, недостаточно поворотливой, недостаточно опытной. Она просто была недостаточной. Тогда Ник откинул его в сторону, сел напротив нее, взял ее руку в свою, и она разрыдалась. Он долгих двадцать минут прижимал ее к себе, гладил по спине и успокаивал, пока она не придет в себя. Ей было тринадцать. Со временем, она научилась пользоваться мечом, но ее любимым оружием он так и не стал. Но она запомнила тот момент. Момент, когда она заплакала впервые, проявив слабость и больше не плакала никогда.

Сегодня был тот день, когда она расклеилась перед кем-то во второй раз.

Кай был совершенно растерян, он немного помедлил, а затем прижал к себе, позволяя Каре уткнуться лицом в футболку, ухватиться руками за дурацкий и такой не по погоде плащ и рыдать.

Ей было плохо и мучительно больно. Она даже не думала, что внутри нее скопилось так много вещей, которые мешали ей жить. Все необоснованные придирки Адриана, которые на самом деле оставляли след, как бы сильно она не пыталась это скрыть. Ново выявленные возможности, которые ставили под сомнение все ее достижения и ее ценность, как хранительницы. Кай, который испортил все ее планы своей бесчеловечной человечностью, и именно он утешал ее, когда все пошло наперекосяк. А теперь еще и совершенно мерзкая родословная, до которой ей бы не было дела, потому что она не знала никого из своих родителей, но это влияло на ее жизнь и ее сущность, так что теперь она просто не знала, как на это реагировать.

Казалось, что она находится над пропастью, полностью пригвожденная к ее краю, а под ней один за другим в расщелину, которой не видно края, падают камешки. Они все осыпаются и осыпаются, но она продолжает стоять на месте, просто ожидая, когда же она свалится вниз, не в силах сделать хоть что-то.

— Все навалилось одним разом, и я… — она нова всхлипнула. — Я просто не знаю, что мне делать, потому что оказалась к этому не готова. И вместо того, чтобы искать выход, я стою здесь с тобой и плачусь о своих проблемах.

Он гладил ее по волосам, накручивая рыжие пряди на пальцы, наблюдал, как контрастирует его бледная кожа и ее ярко-медные волосы и постоянно шепотом приговаривал:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Поплачь, поплачь, потом будет легче, вот увидишь, — она положил свой подбородок на ее голову. Она пахла хвоей и цитрусами. Наверное, это был ее шампунь или гель душа, не важно.

Кара понятия не имела, сколько они так простояли, но поясница начала затекать и это почти было ответом. Она медленно, совершенно нехотя, подняла голову, не выбираясь из объятий и посмотрела на него снизу-вверх. Он оторвался от изучения ее волос и ответил на ее взгляд. Кара смотрела на него отчаянно.

— Я должна ненавидеть тебя, — разрушила тишину между ними, потому что город вокруг продолжал жить своей жизнью, она. — Желать убить тебя больше всего на свете.

Кай грустно поднял уголок левой губы и почти незаметно кивнул.

— Тогда почему я не могу? — на выдохе спросила девушка.

Она звучала хрипло. Каждый звук произнесенный звук до боли раздирал ее горло.

— Потому что бегать за моей душой — последняя единственная нормальная вещь в твоей жизни.

И это звучало, как приговор всему, что благодаря остаткам ее выдержки еще держало ее на плаву.

Кара прочитала достаточно книг, чтобы знать — монстры опасны. А он был монстром. Она это знала. Он это знал. И ей бы стоило бежать со всех ног, не оглядываясь или выхватить кол и всадить прямо в его сердце, но глаза ее сейчас были связаны с его незримой нитью. Возможно, потом она об этом пожалеет. Но это будет потом. А сейчас она шагнула ему навстречу, позволяя последнему камешку под собой упасть вниз, и врезалась своими губами в его. Грубо, неосторожно, впитывая в себя его вкус мятной смородины и кардамона.

Это было не так, как во сне. Кай несколько мгновений не отвечал ей, будто пытался дать одуматься и оттолкнуть его, а затем, когда она выдохнула в его рот, обдавая его таким теплым, таким человеческим и таким безумным дыханием, он послал к черту все, что когда-либо имело здравый смысл даже для него. Он прижал ее к себе, впутываясь руками в волосы и крепко, почти до боли в ребрах, прижимая ее к себе. Ее спина неестественно выгнулась, вытягивая наверх шею и поднимая ее лицо к себе, чтобы ему было удобнее. Чтобы он мог почувствовать ее всю.

Губы Кая двигались так быстро, он захватывал каждый миллиметр розовой кожи, посасывал нижнюю губу и совершенно забывал, что ей нужно дышать. Но ей не хотелось. Почему-то сейчас дыхание стало чем-то второстепенным и таким лишним.

Кара целовала его так, будто от этого зависела ее жизнь. Она могла чувствовать каждой клеточкой своего тела, как сильно нуждалась в этом сейчас.

Вампир очерчивал кончиком языка контуры ее губ, выдыхая в нее себя.

Руки кары со спины Моргана скользнули к его груди, сминая футболку пальцами, а затем переместились на плечи и только после она приложила ладони к его лицу. Кожа Кая была покрыта небольшой щетиной, скорее всего вчерашней давности, она приятно покалывала мозолистую кожу рук.

Сейчас она просто тонула в желании забыться и Кай помогал ей в этом. Потому что больше не было слишком шумного города, не было проблем, не было тайн и загадок. Потому что сейчас со стороны они выглядели, как утопающие, желающие ухватиться друг за друга в надежде оставаться на плаву, но оба обреченные навсегда залечь на дне. И так это чувствовалось. Как глотать друг друга слишком сильно, размахивая руками и заполнять легкие до краев, так чтобы вода отхаркивалась вместе с кровью.

В какой-то момент, это стало больно. Легкие саднило от недостатка воздуха, корни волос тянуло слишком сильно, спина готова была переломиться от напряжения, а шея выгнулась навстречу ему так сильно, что одно неверное движение и он свернет ее. Если бы мог, конечно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кай слегка прикусил ее губу. Как во сне. И это отрезвило ее, вернуло в жестокую реальность и только тогда она поняла, что натворила.

Кара с силой отпихнула Кая, отскочив на несколько шагов назад и посмотрела на него так, будто они только нарушили все божьи заповеди. Беспросветно.

Кай смотрел на нее не мигая, раскрыв рот и жадно втягивал в себя воздух, как если бы он был ему нужен. Они казались отражениями двух зеркал, полностью копировали эмоции друг друга.