Читать интересную книгу Черная пурга - Альберт Кайков

– Пора спать! – скомандовала Майка. – А то скоро уже утро.

Она бесцеремонно улеглась с братом на одну полку, оставив вторую для Глаши и Луши. Под мерный шум двигателей и покачивание парохода на енисейских волнах все быстро уснули. Проснувшись довольно поздно, Майка, обращаясь к Глаше, попросила:

– Развяжи мешок, посмотрим, что дали в детском доме на наше пропитание.

Когда Глаша развязала мешок, Майка заглянула в него и воскликнула:

– Ого-го! Продуктов хватит с лихвой на дорогу.

Она не знала, что часть продуктов предназначалась на питание Глаши при возвращении в детдом, вела себя уверенно и нагло. На ее лице мелькала улыбка удовлетворения сложившейся ситуацией.

Глашу поведение Майки потрясло. У нее появилось сомнение: «Зачем я согласилась сопровождать Лушу? – думала она. – Я могу не найти маму, может быть, она не ждет меня…» Ее настроение ухудшилось от разыгравшегося на Енисее шторма. Река разбушевалась не на шутку. Пароход раскачивался, вздрагивал от удара волн о борт, вода прокатывалась мимо иллюминаторов.

Майка, Олежка и Луша безмятежно спали, а Глашу одолевали беспокойные мысли.

К Дудинке пароход пришел ранним утром. Народ в трюме зашевелился, как в муравейнике. Лавина пассажиров с мешками, тюками и чемоданами подхватила ребят и вытолкнула сначала на палубу, а затем вынесла по узкому трапу на берег.

В железнодорожной кассе билеты в Норильск без карантинных сертификатов не продавали. Толпа приехавших отправилась в дезинфекционную баню. Имея справки, Глаша беспрепятственно купила два билета на поезд. Майка заявила:

– Дай мне один билет, маленьким детям билеты не нужны. В Норильске мы расстанемся, оставшиеся деньги надо поделить. Покажи, сколько у тебя осталось?

Глаша впервые в жизни имела деньги, не знала, сколько их у нее, понятия не имела об их ценности.

Майка пересчитала деньги, поделила на две кучки и одну вернула Глаше.

К перрону подали состав с вагонами-теплушками. Глаше показалось, что подъехало какое-то страшное чудовище. Она прижала к себе Лушу и отступила на несколько шагов назад. Луша испугалась сильнее Глаши. Впервые увиденный паровоз внушал страх и удивление. Пассажиры с вещами бросились на штурм вагонов. Лавина людей втолкнула детей в вагон. Среди чемоданов, тюков и узлов стояли пассажиры, приглядывая за своими вещами. В проеме вагона появился кондуктор в черной форме и попросил предъявить билеты. Пробив предъявленные билеты Майкой и Глаши штемпелем, спросил:

– Чьи дети?

Все молчали, у Глаши тревожно забилось сердце.

– Чьи дети? – еще раз спросил кондуктор.

В это время раздался третий свисток паровоза, вагон дернулся. Звук удара буферов покатился от головы поезда к хвосту. Поезд медленно стал набирать скорость, кондуктор выскочил из вагона. Глаша медленно отходила от испуга, она боялась, что Лушу высадят из вагона.

В Норильске

1

На перрон Норильского вокзала детей вытолкнули из вагона так же, как и втолкнули при посадке в Дудинке. Глаша, спрыгнув с подножки вагона, споткнулась и остановилась растерянная, не зная, куда идти и что предпринять. Из оцепенения ее вывел голос Майки:

– Идем в милицию, там сдашь Лушу, и займемся своими делами.

Майка в свой первый приезд успела изучить город и уверенно вела детвору по улице, застроенной высокими кирпичными домами. Глаша держала Лушу за руку, боясь потерять девочку среди многочисленных прохожих. Оказавшись впервые на тротуаре около высокого кирпичного дома, она почувствовала себя в яме, в которую может свалиться и придавить ее эта каменная стена.

Около здания милиции Майка, обращаясь к Глаше, заявила:

– Мне в милиции делать нечего, идите одни, я вас тут подожду.

Глаша положила на стойку перед дежурным все документы, которые ей дали в детском доме. Он бегло просмотрел их и увел Лушу в соседний кабинет.

– Тебе что еще надо? – удивился вернувшийся милиционер, увидев девочку, стоящую на прежнем месте.

– Мне надо найти маму, она после освобождения живет по адресу… – и назвала номер почтового ящика.

– Милиция не располагает адресами воинских частей, – ответил дежурный.

Глаше ничего не оставалось делать, как покинуть помещение. Девочка не знала, что милиционер мог позвонить и узнать адрес матери или, наконец, отправить ее в комендатуру, где ей помогли бы найти мать. С грустным видом спускалась она с крыльца милиции.

– Избавилась от Горбушки? – встретила ее вопросом подруга.

– Лушу взяли, а адрес мамы не знают.

– Пойдем к моей маме, она, может быть, знает адрес.

Майка повела всех в городскую поликлинику, расположенную невдалеке, в которой трудилась ее мать. Она была не конвоированной заключенной, жила в зоне, а на работу ходила без конвоя. Вместе с другими женщинами через день по ночам мыла и дезинфицировала помещения поликлиники.

Дежурство Майкиной мамы оказалось через сутки. Майка бегала по каким-то делам, оставляя Олежку с Глашей. Вечером пошли в кино. Майка купила один билет и оставила спутников ждать ее на крыльце кинотеатра.

Ночевать пошли на конечную автобусную остановку «Нулевой пикет». Там в железнодорожной будке жила знакомая Майке стрелочница. Женщина поставила перед ребятами солдатский котелок с супом из сушеной картошки с макаронами.

– Подкрепитесь, поди, проголодались, – произнесла она, – мне с избытком солдаты приносят.

Глаша, проголодавшаяся за день, с аппетитом ела суп. Она первый раз в жизни видела и ела макароны. В тесном помещении спать улеглись вповалку, подстелив под себя газеты и прикрывшись Глашиным пальтишком.

Утром отправились в город, бродили по чистым асфальтированным улицам, разглядывали красивые фасады домов. Все здания приподняты над землей, в цокольных ограждениях небольшие окна без остекления. Некоторые дома стояли без цокольных ограждений, как будто на курьих ножках. Они стояли на сваях, между которыми можно пройти, согнувшись под домом. Яркое солнце нагрело дома, от которых тянуло теплом. Глаша носила в руках пальто и маленький чемоданчик, постоянно поглядывала на платье, которое помялось во время сна на полу. Ей казалось, что все обращают внимание на ее платье. Майка еще раз сходила в кино. Поздно вечером отправились в поликлинику. Там полным ходом шла уборка помещений. Глаша надеялась, что мать Майки сразу же скажет адрес мамы, и утром она отправится к ней. Но та адреса не знала, а долго разговаривать с детьми у нее не было времени. До утра надо вымыть все закрепленные за ней помещения и не опоздать в лагерь. Детей уложила спать в одном из кабинетов, постелив на пол газеты. Чуть свет разбудила, не дала даже возможности умыться и вывела на улицу. Там уже ждали ее лагерные подруги. Она со своими детьми последовала за всеми, не простившись, не сказав Глаше ни слова.

Девочка не ожидала такого поворота событий, она растерянно глядела им вслед. Предательство Майки причиняло душевную боль. Она почему-то думала, что во всем виновата она. «Что делать? Куда идти?» – мелькали в голове мысли. Глаша была готова вернуться в детский дом, но денег у нее не осталось.

До обеда она бродила по улицам незнакомого города, надеясь найти нужную воинскую часть. Выбившись из сил, подошла к киоску и стала изучать цены. Ее деньги позволили купить булочку и стакан морса. Немного утолив голод, села в автобус и проехала несколько остановок, чтобы отдохнули ноги. Перед закрытием киоска на последние копейки опять купила булочку и стакан морса.

Она ходила по городу, построенному заключенными Норильского ГУЛАГа. Свое название город получил от реки Норилки, которую так окрестили поморы из города Мангазея, побывавшие здесь в семнадцатом веке. Он возник в тридцатых годах прошлого века после открытия геологами на Таймыре крупных каменноугольных и медно-никелевых месторождений. В 1935 году правительство приняло постановление «О строительстве Норильского никелевого комбината». На безлюдном месте создавались исправительно-трудовые лагеря. Заключенные построили порт в поселке Дудинка, железную дорогу до ископаемых месторождений, угольные шахты и рудники, заводы и обогатительные фабрики, город. К началу войны комбинат выдавал продукцию в объемах проектной мощности, на нем работало более двадцати тысяч заключенных. Во время войны объем выпускаемого металла увеличился в четыре раза.

Незаметно наступила ночь. Это время суток только условно можно назвать ночью. Солнце склонилось над горизонтом, на улицах исчезли пешеходы, от земли тянуло холодом. Глаша не знала, что под поверхностью дорог и тротуаров залегает вечномерзлый грунт. Она вспомнила слова Августы Ивановны: «Как только приедешь в Норильск, сразу же иди в милицию. Там тебе помогут». От безысходности и с сомнением в способности милиции помочь ей, направилась в знакомое здание городского отдела внутренних дел. За барьером сидел уже другой сотрудник в синей форме и фуражке с красным околышем.