Читать интересную книгу День без любви - Анна Данилова

Но разве можно рассказать Соланж о том, как он, сгорая от ревности и зная, что его бывшая жена принимает у себя в квартире молодого любовника, турка Биртана, однажды в дождливый день нагрянул туда! Выследил – Ирина вышла в магазин, Биртан остался дома один. Он нагрянул, изрядно приняв на грудь ракии, и сказал ему, что ничего-то он, турок, не понимает в женщинах. Что Ирина не любит его и никогда не любила: она появилась в их с Джаидом доме в далеком Стамбуле не случайно, у них был план. Он говорил с жаром, с чувством, которое переполняло его, и слова, кажется, вылетали уже сами собой, словно они были приготовлены заранее, выстраданы и подобраны таким образом, чтобы донести до ушей и мозгов молодого любовника жены всю правду о лжи и предательстве – о чувствах, на которых, по словам Николая, и строились их отношения.

– Ты пойми, – орал он, сотрясая воздух своими кулачищами и брызгая слюной, – что она встречается с тобой до тех пор, пока не окажется там, в вашем доме, пока у нее не появится возможность перекопать все ваши подвалы и простучать ваши стены!

Он был так яростно настроен против Ирины и ее любовника, что, выдавая все это, даже не подумал о том, что этим признанием он сам себе как бы отрезает путь к кладу. Ведь теперь, если Биртан ничего не знал о хранившемся в их доме золоте, он сам воспользуется им. И не факт, что он сделает это в присутствии Ирины.

Биртан слушал его молча, и это его молчание распаляло и без того находившегося в критическом состоянии Николая, придавало ему силы и дальше продолжать этот унизительный для него разговор, эту обвинительную и предательскую речь. Он пришел в себя, когда понял, что их в комнате уже не двое, а трое – Ирина, прислонившись к стене, стояла и, как и Биртан, молча слушала его полную горечи и боли речь.

– Все? Ты все сказал? – наконец подала она голос, даже не посмотрев в его сторону.

– Я все это знал, – вдруг произнес Биртан и усмехнулся. – Знал с самого начала. Про золото. Больше того: мы сделаем все возможное, чтобы его найти!

– Ты лжешь! Ты ничего не знал! Этого не может быть. Она не могла рассказать тебе этого! Она же не сумасшедшая!

– Коля, тебе лучше уйти, – твердым голосом сказала Ирина и взглядом указала ему на дверь. – Ты все равно ничего не добьешься. Тем более что ты мне обещал.

И она бросила на него такой взгляд, что он тотчас представил себе стол, заваленный бумагами, освещенный лампой, и склонившегося над листом бумаги седого подтянутого человека в прокурорской форме. Да, он, кажется, погорячился, и, если после его ухода отношения Ирины с этим красивым турком испортятся, она отомстит за себя, за их отношения. Ведь если она встречается с ним, если он приезжает к ней так часто из Турции, живет с ней, то это уже роман. К тому же Николай видел и еще одного человека, с которым ему пришлось познакомиться поближе: Джаида. Получается, что отношения Биртана с Ириной – серьезные, если в ее доме бывает и будущий свекор. Поэтому, поломав все эти отношения своим грубым вмешательством, он, конечно же, будет наказан. И письмо, которое она написала прокурору, где предполагает, что он, Николай Колев, убил своего родного брата Стефана, окажется на столе у прокурора.

Он вышел оттуда оглушенный, потрясенный, униженный и осознавший вдруг всю опасность этого визита. Ему бы забыть ее, забыть!

Соланж курила в кресле, ее задумчивый вид и розовое от слез лицо вызвали в нем жалость, ему вдруг захотелось подойти к ней, взять ее лицо в свои ладони и поцеловать женщину в губы. Но он не сделал этого. Он сел в кресло напротив, достал сигарету и закурил.

– Ты любил ее, да? – спросила она, не глядя на него.

– Да. Любил.

– А что с ней случилось? Она болела?

Конечно, Соланж хотелось бы, чтобы его бывшая русская жена была некрасива, больна и чтобы на ее таком вот неприглядном фоне она сама, яркая и спелая Соланж, выглядела более соблазнительно.

– Ее убили.

Он хотел добавить: «Я убил». Но не смог. Язык не повернулся.

Он посмотрел на нее. Она опустила ресницы, опустила плечи, голову, руки. Она как-то вся сникла. Как срезанный цветок. И тогда он обратился к ней мысленно, заговорил, перебивая самого себя и глотая слова, и при этом молча пожирая ее глазами и словно спрашивая ее: ты понимаешь то, о чем я тебе сейчас говорю, ты чувствуешь меня, ты любишь меня, ты способна меня понять и простить?

Он «рассказал» ей таким образом о своей последней встрече с Ириной.

22. Шумен. Май 2007 г.

Он целовал ее так неистово, так страстно, не давая ей возможности глотнуть воздуха, что на какое-то мгновение ей показалось, что он хочет ее убить. И что так, возможно, он и убил, задушил своими поцелуями бедную Румяну. Но эта мысль сверкнула как электрический разряд и растворилась в новых, других, более приятных ощущениях. Она вдруг поняла свою сестру, поняла, почему она, любя сына, не находила в себе сил расстаться с отцом. Безусловно, от него исходила та мужественность и твердость, которых, возможно, не хватало Биртану. Его руки, его сильные объятия и бездна нерастраченной любви не могли заставить ее забыть о нем, вычеркнуть его из своей жизни как мужчину и сохранить в своей семье лишь в роли свекра.

Потеря близких людей, нависшее над их головами одиночество, страх невозможности пережить трагедию, тихий и теплый майский дождь, распустившаяся белыми густыми цветами за окном черешня, пение обезумевших от весны птиц и, наконец, пачка сигарет «Голуаз», вымазанная в крови, – все это бросило их в объятия друг друга. Женя готовила ужин на кухне, когда Джаид, пахнущий влажной землей (он искал в саду захоронение, будучи уверен в том, что Биртана убили и закопали где-нибудь под яблоней или кизилом), вошел и молча обнял ее, прижал к себе. Она поняла, что ему не хватает Ирины, что у него больше нет сил оставаться одному, что брешь, которая образовалась в его сердце, должна как-то заполниться. Он же, красивый зрелый мужчина, вошел в нее, заполнив пустоту и холод внутри ее.

Потом они ужинали, и для Жени это был ужин двух близких людей. Так много было сказано ими, пока они лежали, обнявшись, под шум дождя за окном, так много перечувствовано, что появившееся новое ощущение – обретения друг друга – заслонило собой, пусть и на время, все то печальное, болезненное, что уже граничило с отчаянием. Теперь, когда их стало двое, история с убийством Ирины и исчезновением и, возможно, убийством Биртана показалась им еще сложнее, зато появилась надежда, что общими силами они смогут распутать этот кровавый и явно криминальный узел.

На следующее утро Джаид нашел в траве, под деревьями, золотой браслет Биртана. Белая скамейка со стоявшими на ней горшками с цветами, установленная на возвышении в центре клумбы, была его онемевшими от волнения руками сдвинута, и он начал копать.

В доме было так тихо, что Женя старалась ступать неслышно. Она тоже предчувствовала что-то нехорошее, тяжелое, невосполнимое. Волновалась за Джаида. Хотела позвать его в дом, чтобы он отдохнул, выпил горячего чаю, но не посмела, внутреннее чувство подсказало ей, что ему сейчас не до чая.

А потом был кошмар. Джаид, с побелевшим лицом показавшийся на пороге – с трясущимися губами и сухими, без слез, глазами.

– Я нашел его… Биртана.

Она вызвала полицию.

А через два дня Джаид, поцеловав ее на прощание и сказав, что он непременно вернется, чтобы она его дождалась, повез тело сына в Стамбул. Он не взял ее с собой, и она сначала не знала, как к этому отнестись. Но потом смирилась и даже постаралась внушить себе мысль, что она никогда больше не увидит этого человека. Возможно, она стала для него напоминанием об этих тяжелых днях, связанных с поисками тела сына и с их общей бедой – потерей Ирины.

И все же надежда оставалась: Джаид, приехав в Стамбул, тотчас позвонил ей, сказал, что она не должна лишний раз выходить из дома, что убийство Биртана (выяснилось, что он был зарезан ножом), возможно, действительно связано со смертью Ирины. И пока убийца не найден, ей следует быть осторожной, беречь себя. Согреваемая и последующими звонками Джаида, она, чтобы убить время, приводила в порядок дом. Дожди уступили место сухой и солнечной погоде. Женя чистила ковры, мыла окна, сушила на солнце одеяла, вынесла и положила на скамейки подушки. Ее навещали Наташа, Иорданка, приходила даже Таня – она готовилась к свадьбе с Ангелом. Приходили и из полиции, осматривали место захоронения Биртана. Был также и дознаватель, занимавшийся делом об убийстве Румяны. Задавал вопросы, связанные с Ириной: в каких отношениях были женщины, что известно Жене о письме, написанном сестрой прокурору. Женя молчала, чтобы не выдавать Наташу: они договорились – никто не должен знать о том, что Румяна отдала это письмо на хранение Наташе. Практически на все вопросы Женя отвечала отрицательно: я только что приехала из Москвы, я ничего не знаю о своей сестре, это я хотела бы спросить, кто убил мою сестру. Чуть позже дознаватель пришел снова, сказал, что после Румяны осталось завещание. Оказывается, земля, на которой стоит дом Ирины Родионовой, Румяна завещала Наташе Вилковой. Вот это действительно было неожиданно. Женя сразу же, после ухода дознавателя, позвонила Наташе и вызвала ее к себе. Рассказала о завещании.