Читать интересную книгу Умри завтра - Питер Джеймс

Грейс взял с переднего сиденья голубой блокнот, положил на рулевое колесо.

Австрия? Испания? Страны, где врачи не связаны официальным контрактом?

Возможно ли, что «неизвестный мужчина» австриец или испанец, донор органов, захороненный в море? Австрия не имеет выхода к морю. Может ли тело за несколько дней проплыть больше ста миль от Испании?

Настолько ничтожную вероятность вполне можно отбросить на данном этапе.

Вдруг почувствовав голод, Грейс взглянул на часы на приборной доске. Четверть третьего. Обычно после вскрытия не бывает особого аппетита, но с утренней миски овсянки прошло много времени.

Он поднял воротник дождевика, перебежал дорогу, перелез через низкую, но очень неудобную кирпичную стенку, нырнул в проем в живой изгороди, проделывая стандартный короткий путь к супермаркету – неофициальной закусочной для офицеров полицейского управления.

Через десять минут суперинтендент сидел за письменным столом в кабинете, разворачивая сандвич с огурцом и зловеще свежей на вид лососиной. Клио давно насмехается над его склонностью к вредной грубой пище на службе, а дома в последние девять лет к разогретым в микроволновке блюдам быстрого приготовления.

Съев здоровый сандвич, можно будет хотя бы сегодня честно взглянуть ей в глаза. Только не следовало брать коку, батончик «Кит-Кат» и засахаренный арахис.

Он быстро просмотрел почту, оставленную на столе Элинор. Сверху лежит ответ на запрос о проверке в национальной компьютерной базе полиции встреченного нынче утром «мерседеса» с номером GX57CKL. Зарегистрирован на имя Джозефа Ричарда Бейкера, проживающего, судя по адресу, в многоэтажном доме у набережной за отелем «Метрополь». Фамилия знакомая, но не более того. Ничего подозрительного за машиной не числится. Некий Джо Бейкер давно занимается в Брайтоне сомнительными делишками – держит сауны, массажные салоны. Может, куда-то опаздывал и летел сломя голову.

Грейс сосредоточился на электронной почте, отмечая письма, требующие незамедлительного ответа, прокрутил круглосуточную сводку – ничего серьезного, кроме обычных домашних скандалов, хулиганства, взломов, кражи мопедов и прочего, – откусил кусок сандвича с лососиной и огурцом, пожалев, что не выбрал трехслойную яичницу с колбасой и беконом, открутил крышечку бутылки с кокой, вспомнил вчерашнее обещание репортеру «Аргуса». Потянулся к картотеке, нашел его визитку, набрал номер мобильника.

Мгновенно ответивший Кевин Спинелла, видно, тоже закусывал.

– Мало что могу сказать, – предупредил Грейс. – Брифинг пока не планирую. Разошлю пресс-релиз, а вам дам обещанную эксклюзивную информацию. Идет?

– Очень мило с вашей стороны. Ценю.

– По-моему, вы почти все уже знаете. Вчера днем драга «Арко Ди» на месте работы в десяти милях к югу от Шорэмской гавани вытащила тело неизвестного, предположительно пятнадцати-семнадцати лет. Нынче утром патологоанатом министерства внутренних дел провела вскрытие, но причина смерти пока не установлена.

– Из-за отсутствия жизненных органов?

Откуда тебе известно, черт побери?

Давняя загадка – кто снабжает этого проныру информацией? Обязательно и поскорей надо найти утечку. Стучит кто-то отсюда, из Суссекс-Хаус – штаб-квартиры уголовного розыска, или из офиса коронера, а может, сотрудники морга?..

Грейс старательно обдумывал ответ, слушая довольно противное чавканье репортера.

– Могу подтвердить: найденный неизвестный недавно подвергся хирургической операции.

– Донор органов?

– Пока не хотелось бы оглашать это в прессе.

Репортер помолчал.

– Но ведь это правда?

– Правда, что он недавно подвергся хирургической операции. Так и напишите.

После очередной паузы Спинелла неохотно бросил:

– Ладно, – и снова зачавкал. – Что еще скажете?

– По нашей оценке, труп пробыл в воде всего несколько дней.

– Кто это? Откуда?

– Не знаю. Мы стараемся в первую очередь идентифицировать личность. Хорошо бы, чтоб вы между строк намекнули, что суссекская полиция будет очень признательна за любое известие об исчезнувшем юноше, который недавно перенес операцию.

– Подозреваете грязные игры?

– Может быть, парень умер естественной смертью, был захоронен в море, а течение унесло его с кладбища.

– Все-таки грязные игры не исключаются?

Грейс снова замешкался с ответом. Каждый разговор со Спинеллой – шахматная партия. Если уговорить его описать случай в желательном свете, можно вызвать необходимую общественную реакцию. В то время как сенсационные заголовки в газетах только до смерти перепугают жителей Брайтона и Хоува.

– Слушайте, – предложил он, – если скажу, обещаете пока не упоминать про органы?

В трубке зашуршал целлофан.

– Хорошо, обещаю.

– Суссекская полиция сочла смерть подозрительной.

– Отлично! Спасибо.

– Еще одно, не для печати. Я приказал обследовать место драгирования, и ныряльщики завтра отправятся на участок.

– Расскажете, если что-то найдут?

Грейс обнадежил репортера и завершил разговор.

Живот после еды моментально раздулся – не стоило жевать арахис. Ежедневник в компьютере напомнил о необходимости послать запрос в частную криминалистическую лабораторию «Селлмарк» в Эбингдоне, которая ныне проводит анализы ДНК для суссекского уголовного розыска, сопоставляя полученные данные с нераскрытыми делами за последние полгода.

У полиции всегда имеется шанс наткнуться на ДНК близких родственников преступника, долго скрывающегося от правосудия, если эти самые родственники – родители, дети, братья, сестры – совершат даже сравнительно мелкое правонарушение вроде вождения в нетрезвом виде. Время от времени результаты оправдывают существенные затраты из ежегодного криминалистического бюджета, и поэтому Грейс попросил Элинор Ходжсон составить и послать надлежащий запрос.

Грейс часто сравнивает работу детектива с рыбной ловлей, когда снова и снова терпеливо забрасываешь удочку. На стене его кабинета висит в застекленном футляре коричневое чучело трески весом семь фунтов шесть унций рядом с недавно подаренным Клио огромным чучелом карпа с устрашающей надписью «carpe diem»,[13] выгравированной на латунной табличке на нижней раме. На летучках он нередко указывает на треску молодым детективам с румяными свежими лицами, повторяя давно надоевшее наставление насчет терпения, труда и рыбки из пруда.

Грейс снова вернулся мыслями к «неизвестному мужчине», сделал ряд телефонных звонков, собирая следственную бригаду. И все время поглядывал на чертовых рыб, переводя взгляд с одной на другую. Вода. Рыбы живут в воде. В морях, в реках. Вдруг вспомнилось – несколько лет назад в Темзе выловили обезглавленный торс неопознанного африканского мальчика без рук и ног. Дело было громкое. В том случае тоже были изъяты органы. Однако было решено, что налицо признаки ритуального оккультного убийства.

Почувствовав внезапный прилив адреналина, Грейс приступил к поиску соответствующего файла в полицейской базе данных.

31

Иногда задумываешься, нет ли у компьютера соображения или чувства юмора. Суперинтендент Грейс еще не объявил «неизвестного мужчину» жертвой тяжкого преступления, но, начав официальное следствие, должен был, согласно протоколу, дать название делу. Специально для этого предназначенная программа выдала на удивление подходящий вариант – операция «Нептун».

За маленьким круглым столом в кабинете суперинтендента сидели плечом к плечу пять надежнейших, по его мнению, детективов.

Длинному как жердь, коротко стриженному констеблю Нику Николлу еще нет тридцати. Будучи президентом полицейской команды регбистов, Грейс видел в ревностном и старательном детективе центрального нападающего, но радости раннего отцовства отняли у бедняги с вечно сонными глазами все силы.

Констебль Эмма Джейн Бутвуд – стройная девушка с оживленным лицом и забранными в пучок длинными светлыми волосами – едва не погибла в недавней операции, когда угнанный преступником фургон прижал ее к стене. Официально до сих пор находится на больничном. Ей полагается несколько месяцев отпуска по ранению, но она упросила допустить ее к работе пораньше, решившись продолжить карьеру, и успела отличиться несколько недель назад во время очередного расследования.

Неопрятный, лохматый, воняющий табачищем сержант Норман Поттинг, полисмен старой школы, постоянно грубит и хамит, не признавая никакой политкорректности, не заинтересован в продвижении по службе, не желает брать на себя никакой ответственности, но и не соглашается выйти в отставку в пятьдесят пять лет – законном пенсионном возрасте для сержанта. По собственному признанию, он особенно любит разнюхивать и раскапывать, а потому, методично следуя установленным правилам, и впрямь долго и кропотливо исследует каждое преступление, пока не наткнется на трещинку, откуда хоть что-нибудь да просочится. После трех расторгнутых браков он недавно вступил в четвертый с молоденькой тайкой, познакомившись с ней в Интернете, чем теперь громко хвастается при каждой возможности.