Читать интересную книгу Вчера-позавчера - Шмуэль-Йосеф Агнон

Прошло немного времени, и он поступил на службу в банк. Сначала, в качестве мелкого делопроизводителя, потом стал помощником служащего, а потом — и служащим банка. Услышал он, что собираются основать банк в Яффе и там требуются квалифицированные работники. Поскольку он тянулся к сионизму и считал себя специалистом, он взял с собой целую сумку рекомендательных писем и совершил алию в Эрец Исраэль.

Пришел к директору АПЕКа. Просмотрел директор его письма и сказал: «Посмотрим, так ли ты хорош, как эти рекомендации». Побеседовал с ним и увидел, что не написали о нем даже половины. Дал ему приличную ставку и потом несколько раз повышал ему зарплату. Когда убежал Оргелбренд от отца, не было у него ничего, кроме платья и новой шляпы, взятой без разрешения отца, содержали его — другие. Теперь есть у него три костюма, и он содержит на свои средства других; как только он начал зарабатывать, стал помогать отцу деньгами, вначале — время от времени, потом — постоянно. Тем временем умер отец, и вдова его вышла замуж за другого, так как говорили про него, что он состоятельный человек. А он не был богат, он был болен, и нужно было содержать его. Стала писать она своему приемному сыну письма о своей беде. Пожалел он эту несчастную и начал посылать ей деньги, как посылал отцу. Сперва, чтобы прокормить семью, потом — добавочную сумму на приданое старшей дочери, потом — второй, потом — третьей, кроме денег, которые высылал на лекарства ее мужу. Дело дошло до того, что он высылал половину своей зарплаты вдове своего отца. И уже он привык к этому, как к чему-то само собой разумеющемуся.

Однажды он встретил Соню Цвайринг. Вспомнил он все то добро, которое видел от ее отца. Как тот поселил его у себя в доме, и кормил за своим столом, и давал ему все необходимое, и нанял ему учителей, пока не достиг он, Йонатан, всего, чего достиг. А теперь его дочь живет здесь среди чужих людей и должна заботиться о своем пропитании, как все остальные девушки. Будучи добросердечным и милосердным человеком, мечтал: если бы я был женат, я поселил бы ее у себя в доме и отплатил бы ей за всю доброту ее отца ко мне. Но что он может сделать? Ведь он одинок, и нет у него дома, и все, что так хорошо было бы сделать, он сделать не в состоянии. Пришло ему в голову, что, может быть, он предложит ей руку и сердце и она тоже отдаст ему свое сердце? Еще не было ему ясно, чего он хочет. Когда же он это понял, ужаснулся дерзости своей мысли, но, несмотря на это, не переставал мечтать, что авось и может быть…

Пока он перебирал всевозможные варианты, Соня стала встречаться с Рабиновичем. Подавил он свое чувство и старался не думать о ней. Тем не менее приглашал ее и Рабиновича в гости и угощал их фруктами и сластями, приучая себя к мысли видеть в них пару. Даже задумывался о подарке к их свадьбе. Тем временем Рабинович уехал за границу. Понял Оргелбренд, что прекратилась между ними связь: ведь если бы были они женихом и невестой, он бы не уехал или она поехала бы с ним. Опять стал он мечтать о ней. Вдруг видит ее с Ицхаком Кумаром. Снова попытался изгнать мысли о ней, но ничего у него не вышло — наоборот, думал он о ней и говорил себе, что уж если торговец Рабинович не пара ей, тем более этот Кумар, рабочий этот. А если скажут: ведь она встречается с ним? Так у городских девушек это принято: они проводят время с молодыми людьми до тех пор, пока не найдут себе суженого; потом они расстаются с бывшими ухажерами — так уж это водится.

Часть одиннадцатая

ПЕРЕМЕНЫ, ПЕРЕМЕНЫ…

1

Вернемся к существу дела. В один прекрасный день пришел Ицхак с работы. Надел лучшее из своего платья и вышел прогуляться. С чего бы это вдруг надел Ицхак нарядную одежду в обычный день и поторопился выйти? Если бы спросили его, он не знал бы, что ответить. Не всегда дела человека в руках человека.

Идет Ицхак, а навстречу ему идет Соня. Легкая блузка трепещет на ее груди, а на голове ее новая шляпка, девичья шляпка, придающая ей очарование красивой девушки. И она тоже поторопилась выйти, в точности как Ицхак. Хотя нечего ей делать на улице, она рада, что вышла, потому что день клонится к вечеру и пришло время подышать воздухом. Соня радостна и весела, и по лицу ее рассыпаны веснушки, как крупинки золота. Глаза ее улыбаются Ицхаку, а на устах ее умиротворенный смех, в котором нет ни тени удивления, что она встретила Ицхака.

Спросил Ицхак Соню: «Что пишет Рабинович?» Ответила Соня: «Именно это я хотела спросить у тебя — может быть, он написал тебе? Я не получила от него ни строчки. Большие надежды связывал Рабинович с отъездом, но ничего у него не вышло. Писать правду он стыдится, а лгать не хочет, вот и молчит».

Раз уж они повстречались друг с другом, они пошли вместе гулять. И не только в этот раз, но всякий раз, повстречавшись друг с другом, они уже не разлучались и гуляли вместе.

2

Вначале они говорили об их общем друге, Рабиновиче. Ицхак рассказал, как он познакомился с Рабиновичем и с какой симпатией и любовью тот отнесся к нему. И Соня рассказала, как она познакомилась с ним и как показалось ей тогда, что она давно знает его. Это трудно объяснить словами, ведь есть тут противоречие: если ты не видела его прежде, почему кажется тебе, что ты знала его? Может быть, из-за реминисценции, которая сближает сердца людей без их ведома?

Гуляют они вместе, Ицхак Кумар и Соня Цвайринг, потому что он — друг Рабиновича, а она — подруга Рабиновича. И хотя нет с ними Рабиновича, он находится здесь, с ними. Соня разбирается в людях и любит их описывать; она рассказывает о Рабиновиче такими словами, что тебе кажется, будто он стоит перед тобой.

Любил Ицхак эти часы, когда он гулял с Соней и говорил с ней о Рабиновиче. Если и нет тут Рабиновича, его подруга — здесь. И тут должен Ицхак сознаться, что зря удивлялся он, что друг его ухаживал за Соней; ведь мало того что она привлекательная девушка, она изумляет своим умом. Есть вещи, которые Ицхак чувствует, но не может объяснить, но появляется Соня и находит для них слова на иврите или на другом языке — и все проясняется. Соня училась в общеобразовательной школе и приобрела универсальные знания, не то что он, вся наука которого, приобретенная в хедере и в ешиве, достаточна лишь для чтения еврейских газет и еврейских книг, а вся тематика их — иудаизм и сионизм, сионизм и иудаизм. Это… еще одно. Соня выросла в интеллигентной семье, в большом городе, тогда как он — сын бедного лавочника, уроженец маленького города, где нет ничего, кроме забот о пропитании, сплетен и злых языков.

Со временем стали они меньше говорить о Рабиновиче. Бывало, что начинали с беседы о нем и переходили к другой теме. А если возвращались к разговору о нем, чувствовали, что все, что можно было сказать, уже было сказано. Несмотря на это, они вспоминали о нем. Говорит Соня: «Жаль его, Рабиновича! В то самое время, как мы гуляем тут, и звезды рассыпаны в небе, и морские волны подпрыгивают на песке, как влюбленные в любовной вакханалии, сидит он, быть может, в кафе, и портит себе глаза дымом сигарет». И Ицхак добавляет к ее словам: «И как мы все время думаем о нем, так и он думает о нас». Ицхак в особенности старался перевести разговор на Рабиновича, но в ходе беседы сам замечал, что говорит о нем только из чувства долга.

Со временем они вообще перестали вспоминать о нем в ходе беседы. О чем только они не говорили! Соня рассказывала Ицхаку об отце и матери, о друзьях и подругах, обо всем, о чем рассказывает девушка из хорошей семьи и не стесняется. Ицхак уже знал все Сонины дела, как если бы был знаком с ней с детства. И он был благодарен ей за то, что она выбрала его и открывает ему то, что было важно для него. Как само по себе, так и потому, что это касалось Сони. И он тоже рассказывал ей об отце и матери, о братьях и сестрах. И чтобы приятно было его слушать, изменял действительность так, как ему казалось, будет лучше. Может быть, Соня сомневалась в правдивости его рассказов, а может быть, и верила — но верила именно тому, что он добавлял к правде.

Ицхак не был забывчивым человеком, и, разумеется, не был лжецом, но рассказы его друзей об их доме, поражавшие его раньше, вставали перед ним во время его бесед с Соней, и он украшал ими свой отцовский дом. Если бы рассказывал Ицхак все, как есть, он ничего не потерял бы в Сониных глазах, ведь Соня выросла в России и читала русские книги, а в них любят описывать несчастья и превозносят бедняков. Однако Ицхак — уроженец Галиции, из семьи бедного лавочника, где стыдятся своей бедности, и, если бы не помогало ему воображение, постеснялся бы он рассказывать о себе Соне.

И так как они привыкли друг к другу, то говорили также о событиях современности, не так сильно трогающих душу, как прошлое, однако знать о них все же надо. И здесь тоже весьма сильна Соня, она в курсе всего, что сделано и что нужно делать, но не делается. Иногда она приводит слова из какой-нибудь статьи о заселении страны и замечает при этом, что автор не точен. Соня много читала, о многом слышала и свободно ориентируется среди разных мнений; не то что Ицхак, он, если даже и читает статьи на тему о заселении страны, не понимает значения слов, а об иностранных словах и говорить не приходится, потому что не получил он никакого образования. Ицхак тоже знает, кто такой Варбург[28] или Франц Оппенгеймер[29], однако Соня разбирается в их планах. Многое слышала Соня на конференциях, многое узнавала от своих знакомых, общественных деятелей или авторов статей.