И она унеслась догонять супруга, спиной чувствуя завистливые взгляды подруг.
Дома, быстро переделав неотложные дела, Валентина заставила мужа взять кисти.
– Мефодий, – серьезно начала она. – Раз уж выяснилось, что ты без… как его… без мольберта никуда… кстати, я тебе обязательно его куплю на день рождения… так вот, раз уж ты у меня талант, давай будем работать.
– Я не совсем понял, – поморщился Мефодий. – Ты тоже хочешь рисовать?
– Нет. Я буду работать у тебя натурщицей. Буду тебе позировать. А ты будешь меня рисовать с натуры. Здорово я придумала? А потом я стану продавать свои портреты, и, может быть, у тебя появятся заказы. Поэтому ты уж постарайся.
И пока супруг еще раздумывал, что бы ей ответить, она уже выставила перед ним баночку с водой для красок и даже сама лично раскрыла альбом на первой странице.
– Мефодий, мне куда лечь? На диван или лучше в кресло? – уже укладывалась в кресло натурщица. – Ты меня раздетую будешь рисовать или… Нет, Мефодий, раздетую не надо, мне же еще этот портрет продавать придется. И еще – ты меня там похудее сделай килограммов на десять, хорошо? Мефодий! А может быть, мне в руки книжку взять и вот так задумчиво уставиться в окно? Или нет, у меня не совсем идеальный профиль, лучше я возьму… Мефодий! Я Люка на руки возьму, вот что!
Она быстро соскочила, схватила щенка, прижала его к груди, потом снова вскочила, посадила собаку в кресло. А сама переоделась в свое самое яркое платье, желтое с красными маками.
– Теперь хорошо?
– А? – отвлекся Мефодий (он уже вовсю работал карандашом). – Хорошо, Валя, только свет не загораживай.
Валентина застыла в красивой позе – одной рукой она бережно прижимала к себе собаку, а другую плавно изогнула, и голову чуть приподняла, чтобы шея хорошо получилась… Через какое-то время щенок перестал мирно сидеть у хозяйки на руках, заворочался и стал даже поскуливать.
– Валя, не мучай собаку, отпусти, – буркнул Мефодий.
– А как ты будешь рисовать? У тебя получится?
Мефодий даже не отвечал, так был увлечен работой.
Валентина терпеливо излучала радость и свежесть, как ей казалось. Рука уже затекла, ломило поясницу, и ноги от непривычной позы стало сводить, но Мефодий то и дело бросал взгляды в сторону Валентины, и она старалась изо всех сил!
– Мефодий, а ты скоро картину закончишь? – минут через тридцать спросила она. – А то… Может быть, мне уже можно двигаться?
– Да, Валя, – увлеченно кивнул супруг. – Можешь… Картину я закончу… Да, вот еще парочку штрихов…
Парочка штрихов потребовала еще десяти минут, но больше Валентина вытерпеть просто не смогла. Она вдруг рванула с места, стремглав кинулась в туалет и звучно захлопнула за собой дверь.
Вернулась опять в полной боевой готовности – теперь ей было ничего не страшно, можно было еще полчаса сидеть без движения. Все же искусство требует определенных жертв. Она уже направлялась на свое рабочее место, в кресло, чтобы снова закинуть руку, но не удержалась и заглянула мужу через плечо – посмотреть, как она получилась.
– Ме… Ме… Мефодий! – слабо охнула женщина. – Это что?
На белом листе вместо рельефной, аппетитной фигуры Валентины был весьма добротный набросок напольной вазы!
– Ты же… Ты же…
– Тебе понравилось? – лучился муж. – А я думал, уже не получится. Только вот с тенью переборщил, немножко… растушевать надо. Вообще-то я не график, мне бы маслом, но холст…
– Но ты меня рисовал! – возмутилась до глубины души супруга. – Я же… Я же, как статуя, сидела три часа, руку гнула! Думала, ты меня изобразишь в виде лебедя! А ты!
Мефодий заморгал. Кажется, он только теперь понял, отчего это жена перед ним так терпеливо сидела все время и не лезла к нему.
– А ты эту вазу, – уже всхлипывала Валентина Адамовна. – А мы же договаривались – ты рисуешь меня, я показываю всем свой портрет, а потом ты получаешь заказы. И у нас будет много денег, и ты не будешь больше таскаться с этими трубами.
– Валюша… – растерянно оправдывался Мефодий. – Но как же я сразу мог тебя писать? Мне же надо было… Мне же надо было вспомнить! Смотри – у вазы бок немножко кривоватый вышел, и тень неудачно получилась. Но это ваза. А если б я тебя писал? И потом – тебя, и карандашом? Тебя нужно писать только красками.
– Так я же тебе купила! Вон сколько!
И Валентина ткнула пальцем в коробочку с гуашью шести цветов.
– Валя, я не пишу гуашью! Я работаю маслом.
– А кому я это все… Вот эти краски я кому брала? – накинулась на мужа Валентина.
И тут Мефодий вдруг встрепенулся и стал опять – строгим и хладнокровным.
– Валентина, а это тебе урок! Такие вещи я всегда буду покупать себе сам. И вообще! Зачем ты сегодня сунулась в этот отдел? Я купил бы все сам и уже спокойно мог бы начать картину «Заря моей жизни». А сейчас…
– Погоди-ка, – снова насторожилась Валентина. – Значит, теперь ты будешь рисовать зарю, потом полдень, потом у тебя закат появится, а я когда же?
– Валя, я сказал, «Зарю моей жизни», а это ты и есть, – сдвинул брови супруг. – И не мешай мне вазу дорисовывать.
Валентина тихонько охнула, расцвела, схватилась за сердце и со счастливой улыбкой замерла, не зная, что и сказать. «Заря моей жизни», надо же! Надо завтра обязательно бежать на рынок, девчонкам рассказать. И, кстати, вазочку она тоже с собой возьмет. Правда, пустая ваза никого не удивит, но можно будет туда цветочки пририсовать, все покрасивее будет.
– Мефодий, – вдруг вскочила она, – я тебе сейчас… Где же у меня…
Валентина понеслась в прихожую, сунула руку в карман и вытащила объемный бумажник.
– Вот, Мефодий, это тебе на завтра, – достала она несколько крупных купюр. – А то я завтра на работу с утра унесусь, а ты… А ты на работу завтра не пойдешь разве?
Мефодий сначала по привычке виновато опустил глаза, потом вдруг что-то вспомнил и заговорил уже более уверенно:
– Валентина, я забыл тебе сказать… Еще вчера у нас на работе было собрание. Наш ЖКО потерпел переустройство… претерпевает переустройство… и поэтому образовались некоторые сокращения.
Валентина смотрела на него, как на начальника этого самого ЖКО – снизу вверх.
– Не волнуйся, Мефодий. Ты прекрасный специалист, и тебя ни за что не сократят!
– Я не волнуюсь, Валентина, – кивнул муж. – К тому же меня уже сократили – зачем волноваться?
Валентина звучно охнула и прикрыла рот ладонью.
– Но! Валя! – уверенно продолжал супруг. – У меня целый список моих личных клиентов, который просто не дадут нам умереть с голоду.
– Ты будешь работать за еду? – наивно поинтересовалась жена. – Нет, Мефодий, я просто любопытствую. Если раньше с тобой расплачивались просто спасибами, да еще поцелуями в область воротника, то теперь…