Читать интересную книгу Изгои - Сьюзан Хинтон

– Понибой, – мягко начал Газ, будто говорил с раненым животным, – выглядишь ты неважно. Присядь.

Я попятился, и впрямь как раненое животное, замотал головой.

– Я в норме, – чувствовал я себя неважно. Казалось, что еще секунда и рухну ничком на пол, но я все равно мотал головой. – Не хочу я садиться.

Дэрри шагнул ко мне, но я снова попятился.

– Не трогай меня, – сказал я.

Сердце у меня билось медленными толчками, пульсировало в виске, интересно, слышат ли его остальные. Может, они потому так на меня и уставились, думал я, что слышат, как бьется мое сердце…

Зазвонил телефон, Дэрри, поколебавшись, отвернулся и снял трубку. Сказал «Алло?», послушал. Разговор был недолгий.

– Далли звонил. Из автомата. Он только что магазин ограбил, за ним копы гонятся. Нужно его спрятать. Он будет на поле через минуту.

Мы со всех ног рванули из дому, и Стив в том числе, и я еще тогда смутно подумал, что ж теперь никто сальто в воздухе не крутит. У меня все расплывалось перед глазами, помню, еще смешно было, что я по прямой бежать не могу.

На поле мы прибежали одновременно с Далли, который что было сил мчался нам навстречу. Сирены выли все громче и громче, и вот на другой стороне улицы остановилась полицейская машина. Захлопали дверцы, из машины повыскакивали полицейские. Далли добежал до фонаря, резко затормозил в кругу света, развернулся и вытащил из-за пояса какую-то черную штуку. Я вспомнил его слова: «Я теперь пушку с собой ношу. Она не заряжена, но для блефа – сгодится».

А ведь он нам с Джонни только вчера это говорил. Но вчера было так давно. Целую жизнь тому назад.

Далли вскинул пистолет, и я подумал – кретин ты чертов! Они ж не знают, что он не заряжен. И только когда в темноте захаркали огнем полицейские пистолеты, я понял – именно этого Далли и добивался. От пуль Далли сначала подбросило, а потом он медленно, с мрачным, торжествующим лицом осел на землю. Умер он еще до того, как упал. Но даже когда по полю носилось трескучее эхо выстрелов, даже когда я про себя умолял – пожалуйста, только не он… только не они с Джонни, не сразу оба, я понимал, что все вышло так, как он и хотел, я понимал, что он умрет, потому что Далли Уинстон хотел умереть, а он всегда своего добивался.

Никто не напишет о Далли хвалебных статей. Сегодня вечером умерли два моих друга: один – героем, второй – преступником. Но я вспомнил, как Далли вытащил Джонни из горящей церкви, как Далли отдал нам свой пистолет, хоть мог за такое и в тюрьму попасть, как Далли рисковал ради нас жизнью, пытаясь уберечь Джонни. А теперь он мертвый несовершеннолетний преступник, и никто не станет заступаться за него в газетах. Далли умер не героем. Он умер молодым, озлобившимся и отчаявшимся, и мы все знали, что когда-нибудь так оно и будет. И что когда-нибудь и Тим Шепард, и Кудряха Шепард, и ребята из Брамли, и все остальные парни, которых мы знаем, умрут точно так же. Но Джонни был прав. Это была доблестная смерть.

Стив, спотыкаясь, всхлипывая, рванулся было к нему, но Газ удержал его за плечи.

– Ну, тихо, дружище, тихо, – мягко сказал он ему, – тут уж ничем не поможешь.

Ничем не поможешь… ни Далли, ни Джонни, ни Тиму Шепарду, никому из нас… У меня резко свело желудок, казалось, я будто кусок льда проглотил. Все завертелось, поле заволокло красным туманом, а в нем запрыгали размытые лица и какие-то сцены из прошлого. Все это слилось в какую-то разноцветную гущу, и я зашатался. Кто-то крикнул:

– Ой, гляньте на малыша!

И тут земля оказалась у меня прямо под носом.

Когда я очнулся, было светло. И тихо – до жути. Слишком уж тихо. В смысле, у нас дома обычно не то чтобы тихо. Надрывается радио, и телек включен на всю громкость, парни дерутся, сшибают торшеры, опрокидывают столы и орут друг на друга. А тут что-то не то, но я никак не мог понять, что именно. Что-то случилось… Но я никак не мог вспомнить что. Я растерянно заморгал, увидев Газа. Он сидел на кровати и смотрел на меня.

– Газ… – голос у меня был хриплый и слабый, – кто-то заболел?

– Да, – говорил он до странного нежно. – Ты спи, спи.

Тут до меня вроде как начало доходить.

– Я заболел?

Он погладил меня по голове.

– Да, ты заболел. А теперь – шшшш.

Но у меня был еще вопрос. Я все никак не мог понять, что к чему.

– А Дэрри жалко, что я заболел?

Странно, но мне почему-то казалось, что Дэрри моя болезнь огорчила. Все казалось каким-то размытым, смутным.

Газ как-то странно на меня поглядел. Помолчал немножко.

– Да, Дэрри жалко, что ты заболел. А теперь давай-ка, дружок, помолчи, хорошо? Засыпай.

Я закрыл глаза. Я страшно устал.

Когда я в следующий раз проснулся, за окном был уже день, под грудой одеял было жарко. Хотелось есть, хотелось пить, но желудок у меня так крутило, что было понятно – во мне ничего не задержится. Дэрри притащил в спальню кресло и теперь спал в нем. А почему он не на работе, думал я. Почему спит в кресле?

– Эй, Дэрри, – тихонько сказал я и потряс его за коленку. – Эй, Дэрри, просыпайся.

Он открыл глаза:

– Понибой, ты как, нормально?

– Ага, – ответил я. – Похоже на то.

Что-то случилось… но я так и не мог ничего вспомнить, хоть в голове теперь заметно прояснилось, не то что когда я в прошлый раз проснулся.

Он облегченно вздохнул, взъерошил мне волосы.

– Черт, парень, ты нас до смерти напугал.

– А что со мной такое было?

Он покачал головой.

– Говорил же, ты не в форме, не надо тебе было на драку идти. Шок, истощение, легкое сотрясение мозга… а тут еще Смешинка прибежал и давай скулить, что у тебя, мол, еще днем была температура, и это из-за него ты свалился. Он тогда ночью совсем расклеился, – сказал Дэрри. и немного помолчал. – Как и все мы.

И тут я все вспомнил. Далли и Джонни умерли. Не думай о них, думал я. (Не вспоминай, что Джонни был твоим лучшим другом, не вспоминай, как ему не хотелось умирать. Не думай о том, как Далли сорвался в больнице, как он обмяк под фонарем. Думай лучше, что для Джонни – это наилучший выход, что с Далли это случилось бы рано или поздно. А лучше всего – не думай вовсе. Сотри все из памяти. Не вспоминай. Не вспоминай.)

– Как это я получил сотрясение мозга? – спросил я. Голова зудела, но почесать ее я не мог – повязка мешала. – Долго я проспал?

– Сотрясение мозга ты получил, потому что тебя по голове били – Газ видел. Он того воба чуть не убил. Впервые видел, чтоб Газ так взбесился. Мне кажется, в таком состоянии он кого хочешь уделал бы. Сегодня вторник, ты пролежал в горячке с субботнего вечера. Не помнишь, что ли?

– Не-а, – протянул я. – Дэрри, я столько уроков пропустил, мне теперь в жизни не наверстать. И мне еще в суд надо, и в полицию – давать показания насчет убийства Боба. А теперь… когда Далли… – я глубоко вздохнул. – Дэрри, думаешь, они нас разлучат? Отправят меня в приют или еще куда?

Он молчал.

– Не знаю, малыш. Ничего не знаю.

Я уставился в потолок. Каково мне будет, думал я, смотреть в совсем другой потолок? Лежать в совсем другой кровати, в другой комнате? В горле у меня стоял твердый, острый комок, сглотнуть никак не получалось.

– И как в больнице был тоже не помнишь? – спросил Дэрри.

Он пытался сменить тему.

Я помотал головой.

– Не помню.

– Ты все звал меня и Газа. Еще маму с папой иногда. Но чаще всего – Газа.

Он сказал это таким голосом, что я взглянул на него. Чаще всего – Газа. А Дэрри я звал, или это он так говорит?

– Дэрри… – я и сам не знал, что хочу сказать. Но было у меня неприятное такое подозрение, что я вовсе и не звал его в бреду, что я, может быть, одного Газа к себе и звал. Что же я наговорил такого, пока мне было плохо? Я не помнил. И не хотел вспоминать.

– Джонни оставил тебе книжку, «Унесенные ветром». Сказал медсестре, что хочет тебе ее передать.

Я поглядел на книжку, которая лежала на столе. Дочитывать не хотелось. Не смогу читать дальше, после того, как джентльмены-южане доблестно едут на верную смерть. Джентльмены-южане с огромными черными глазами, в голубых джинсах и футболках. Джентльмены-южане, которые оседают на землю при свете фонарей. Не вспоминай. Не старайся понять, кто доблестно погиб, а кто нет. Не вспоминай.

– А где Газ? – спросил я и чуть себя за это не пнул.

Почему ты с Дэрри не разговариваешь, идиот ты этакий? Почему тебе так не по себе становится, когда ты с ним разговаривать?

– Надеюсь, что спит. Он утром брился, так я испугался, что он заснет и глотку себе перережет. Пришлось затолкать его в кровать, и он в один миг вырубился.

Но все надежды Дэрри на то, что Газ спит, тут же пошли прахом, потому что тот – в одних джинсах – влетел в комнату.

– Эй, Понибой! – завопил он и рванулся ко мне, но Дэрри успел его перехватить.

– Полегче, дружок, полегче.

Пришлось Газу всего-то попрыгать на кровати да помолотить меня по плечу.

– Черт, ну и разболелся же ты. Сейчас как, нормально?