Читать интересную книгу Я обвиняю! - Владимир Беляев

Он дрожащей рукой засунул пистолет обратно в карман и вышел из комнаты. В столовой они с Чмилем поцеловали поочерёдно руку хозяйки дома, поблагодарили за угощение и вышли.

…Так едва не закончился смертью Галана тревожный вечер 8 октября 1949 года. Но жить писателю осталось уже недолго. Всего шестнадцать дней прекрасной золотой львовской осени…

Ярослав Александрович Галан родился в 1902 году в маленьком местечке Дынов, недалеко от древнего Псремышля — города-крепости, вошедшего в историю первой мировой войны. Нагайки местных и австрийских жандармов с первых дней мировой войны рассекали сорочки на спинах украинских крестьян и ремесленников, заподозренных в симпатиях к России, к русскому народу.

В 1915 году семья Галана эвакуировалась с помощью русской администрации в Россию. В Ростове-на-Дону, где семья жила до 1918 года, юный гимназист видит рождение Советской власти, следит за размахом революционных событий. В Ростовской гимназии он дружит с русскими, армянами, евреями, и уже тогда в нём закладывается дружеское отношение ко всем хорошим людям, независимо от их национальной принадлежности.

В Галиции же, куда довелось вернуться Галану вместе со своими родными в 1918 году, захваченной правительством буржуазной Польши после распада императорской Австро-Венгрии, все последующие годы, до исторической осени 1939-го, господствовал разнузданный национализм. Он всячески разжигался господствующими классами и зарубежной буржуазией, крайне заинтересованной в том, чтобы не допустить на границе с Советским Союзом создания единого фронта трудящихся.

Этому разъединению трудящихся всячески способствовали не только такие профашистские организации, как ОУН, но и униатская церковь. Именно у неё учились вожаки ОУН искусству двурушничества, политической демагогии. Это была целая армия мракобесов-черноризников, ткущих ежедневно паутину обмана. И с этой армией, уже с дней своей молодости, вступил отважно в единоборство коммунист и будущий писатель Ярослав Галан.

…Ярослав Галан был командирован редакцией газеты «Радяньска Украина» в Нюрнберг, на процесс над гитлеровскими военными преступниками. Во время этой командировки писатель много ездил по Центральной Европе, встречался с украинскими эмигрантами, посещал лагеря для перемещённых лиц. Рискуя жизнью, он пробирался в логова матёрых националистов, вёл с ними беседы, запоминал их имена и фамилии, чтобы потом разоблачить их в своих памфлетах. В пьесе «Под золотым орлом» он отлично воспроизвёл в драматической форме борьбу за души перемещённых лиц в послевоенной Европе. Эта деятельность Галана, естественно, не прошла незамеченной мимо националистических центров, особенно Мюнхенского центра, так называемых «Закордонных частей ОУН», связанных с бандитским подпольем, оставленным гитлеровцами в Западной Украине. Ведь Ярослав Галан отлично знал тайные сговоры и связи националистов с врагами украинского народа, как знал решительно все этапы биографии хитрого иезуита Шептицкого. С неутомимой энергией и принципиальностью он стал разоблачать врагов народа, мракобесов, светских и церковных.

Лютой злобной ненавистью возненавидели за это писателя бывшие союзники гитлеровцев… Вот почему в логове украинского национализма — в Мюнхене зреет решение: «Ярослав Галан должен быть уничтожен!»

В послевоенные годы зарубежные центры националистов требовали от своей агентуры, оставленной в западных областях Украины, активной работы по антисоветскому воспитанию молодёжи, отрыву её от всего нового, что принесла Советская власть. Запугивать молодых людей и их воспитателей любыми способами, отравлять их сознание слухами о неминуемой третьей мировой войне, о поддержке американским оружием борьбы «украинских националистов» против Советской власти — вот предлагаемые методы.

Сотни молодых людей Западной Украины приехали в учебные заведения Львова для того, чтобы учиться, овладевать знаниями, стать специалистами, полезными своей Родине, занять достойное место в жизни. А в это время враги новой жизни сеяли среди молодёжи яд национализма и ненависти к Советской власти.

…Как выяснилось впоследствии, ещё в 1944 году Илларий Лукашевич, которому тогда было всего пятнадцать лет, встретил кулацкого сына — националиста Ивана Гринчишина. От него попович Илларий получал националистическую литературу, у него учился ненавидеть Советскую власть. В 1946 году под влиянием Гринчишина семнадцатилетний попович, на вид кроткий, смиренный и ласковый, дал согласие вступить в организацию украинских националистов. Гринчишин организовал ему встречу с «провидником» ОУН, тоже сыном греко-католического священника (заметьте это обстоятельство!) Романом Щепанским и опытным террористом по кличке Лебедь.

Попович Илларий становится активным участником националистической банды. Он распространяет антисоветские листовки в селе Збоище, под Львовом, в котором тогда жил, призывая население не участвовать в предстоящих выборах в Верховный Совет Украины, запугивая простых людей, угрожая им божьей карой.

Лукашевич в стенах Львовского сельскохозяйственного института, который осенью 1947 года так гостеприимно раскрыл перед ним свои двери, собирает сведения о национальном составе, партийности преподавателей и студентов, изучает, где они бывают в свободное время, чем интересуются, каким слабостям подвержены. Собранные данные он передаёт лично Щепанскому. «В общей сложности, — признался Илларий, — мною были переданы в подполье сведения на пятьдесят — шестьдесят профессоров, преподавателей и студентов, сведения о разговорах студентов, выдержки из газет, в том числе и стенных, различных объявлений, в которых содержались данные о преподавателях и студентах».

Он выписывает адреса наиболее активных студентов и преподавателей и рассылает им, в закрытых конвертах, по домашним адресам письма, полные угроз. В письмах от имени банд ОУН требует, чтобы адресаты прекратили всякую общественную работу и всеми силами мешали превращению Львова в крупный индустриальный и культурный центр Украины. Убийством угрожают националисты тем, кто стремится к новой жизни.

Всё это делается в надежде на новое 3 июля…

А теперь мне хочется сделать маленькое отступление…

…Один из самых сильных памфлетов Ярослава Галана— «Чему нет названия» начинается с такой сцены:

«Четырнадцатилетняя девочка не может спокойно смотреть на мясо. Когда в её присутствии собираются жарить котлеты, она бледнеет и дрожит как осиновый лист.

Несколько месяцев назад в воробьиную ночь к крестьянской хате, недалеко от города Сарны, пришли вооружённые люди и закололи ножами хозяев. Девочка расширенными от ужаса глазами смотрела на агонию своих родителей. Один из бандитов приложил остриё ножа к горлу ребёнка, но в последнюю минуту в его мозгу родилась новая идея. «Живи во славу Степана Бандеры! А чтобы, чего доброго, не умерла с голоду, мы оставим тебе продукты. А ну, хлопцы, нарубите ей свинины!» «Хлопцам» это предложение понравилось. Они постаскивали с полок тарелки и миски, и через несколько минут перед оцепеневшей от отчаяния девочкой выросла гора мяса из истекающих кровью тел её отца и матери…»

Много ужасов, которые принёс фашизм на советскую землю, довелось мне увидеть в годы войны: и в осаждённом, голодном Ленинграде в первую блокадную зиму, и на скалистых отрогах Новой Земли, поблизости от которой немецкие подводники в упор расстреливали советских моряков, выбравшихся на льдину после потопления гидрографического судна «Шокальский»… Мне раскрылся фашизм во всём его чудовищном содержании и в течение тех нескольких месяцев 1944–1945 годов, когда вместе с членами комиссии по расследованию гитлеровских злодеяний мы объезжали города и сёла западных областей Украины, разрывали могилы застреленных гестаповцами и оуновцами мирных люден.

Но откровенно скажу, когда ранней весной 1945 года, придя ко мне домой, на улицу Набеляка, но Львове, Галан прочёл мне этот свой памфлет, я содрогнулся и не поверил услышанному.

«Неужели могло быть такое, а, Ярослав Александрович? Ну сознавайтесь: вы немного сгустили краски? Кто мог воспитать подобных чудовищ?»

Всегда добрые, светлые, доверчивые глаза Галана стали грустными. Он сказал глухо: «Это было! Мне рассказал эту историю в Киеве партизанский полковник Макс. Он сам разговаривал с девочкой и видел изуродованные трупы её родителей. Кто воспитал — вы спрашиваете? Прежде всего «организация украинских националистов» и воспитавшая их униатская церковь. Правда, церковники действовали хитрее. Пс всегда они говорили прямо: «Иди и убивай!» Они натравливали исподтишка и, самое главное, всё время благословляли кровавый разгул фашизма. Чего греха таить, долгие годы митрополит Шептицкий пользовался большим авторитетом среди верующих. Целые сёла сгорели на Волыни, подожжённые оуновцами; убивали женщин и детей, сажали их на колы, а Шептнцкий в это время принимал у себя, здесь, в палатах, сановных гостей из гитлеровского рейха…»