Отрадой для Дианы стали уроки танцев. Она пригласила к себе учительницу из школы Уэст-Хит, и та приезжала во дворец на занятия вместе с пианисткой. В течение сорока минут Диана на них полностью выкладывалась. Как когда-то занятия спортом и балетом, танцы поднимали ей настроение. Дай невесте волю, она бы перемыла весь Букингемский дворец и перегладила все рубашки, как слуг, так и придворных. Учительница танцев вела дневник и после последнего занятия записала: «Леди Диана выглядит усталой — явно недосыпает. Я вручила ей подарок от школы Уэст-Хит — прелестную серебряную солонку. Очень понравилась. Леди Диана принялась считать дни, которые ей осталось провести на свободе. Грустно. Перед дворцом толпы народа. Надеемся возобновить уроки в октябре».
В те дни знакомые отмечали и другое: Диана изменилась. Она взрослела на глазах, ей не давали вести себя как прежде, и приходилось менять поведение на более зрелое. Как-то, вскоре после помолвки, Диану застали сидящей на буфете на кухне и болтающей ногами. Один из служащих сказал, что ей так вести себя не подобает. Девочка-подросток оставалась в прошлом. Диана потихоньку училась вести себя и более уверенно смотрелась на официальных мероприятиях. Но рамки, в которые приходилось себя загонять, одновременно и нервировали. Более того, Диана начинала осознавать, что толком не знает собственного жениха. Они с Чарльзом проводили мало времени вместе — открытия, часто неприятные, ожидали обоих…
Уже перед самой свадьбой случился еще один инцидент, связанный с Камиллой. Чарльз приготовил своим знакомым дамам прощальные сувениры. По крайней мере так он утверждал. Но Диана обнаружила коробочку с браслетом, предназначенную именно для Камиллы. На браслете были выгравированы буквы GF, что могло расшифровываться двояко, но и так и сяк указывало на леди Паркер-Боулз. Первый вариант соответствовал прозвищу Камиллы, которым ее называл Чарльз: Девушка Пятница (Girl Friday), второй соответствовал именам, которыми пара называла друг друга: Глэдис и Фред. Интересно, откуда было известно Диане про эти прозвища, если потом она упорно говорила, что про Камиллу и знать не хотела. Если чего-то знать не хочешь, то странно копаться в интимных подробностях связи бывших любовников. Объясняют осведомленность Дианы рассказами друзей — «добрые» люди ввели ее в курс дела. Кроме того, она видела записку, вложенную Чарльзом в букет для Камиллы, когда та болела.
Как ни размышляй на эту щекотливую тему, а выходит, что Диана очень даже хотела знать подробности и проявляла немалое любопытство. Она любила поболтать с прислугой, которая с удовольствием выбалтывала ей дворцовые сплетни, общалась со знакомыми Чарльза, и некоторые из них, видимо, были только рады поделиться «знаниями». Любопытство вело и к другим поступкам: подслушивание разговоров Чарльза по телефону и, очевидно, «засовывание» любопытного носа в букеты, которые отправлял принц.
История с браслетом, как и многие приключения Дианы, описывается в разном ключе. Самая неприглядная звучит следующим образом: невеста принца заставила распечатать коробочку, которую увидела на столе управляющего финансами в офисе Букингемского дворца. Сотрудники офиса распечатывать презент отказывались всеми силами, но мы уже знаем характер Дианы — она настояла, устроив там настоящий скандал. Другая версия пересказывает те же события, но в более мягкой форме: Диана зашла в офис, но сотрудник оттуда вышел на минуту, Диана открыла пакет, лежавший у него на столе. Она говорит, что приняла его за один из свадебных подарков, которые в большом количестве прибывали тогда во дворец. Странно, почему именно этот привлек внимание невесты, а не целый ворох других. Нет, таким объяснением Диана позже просто пыталась скрыть неприглядный факт собственного поведения.
Ведь при любом развитии событий остается непонятным, зачем невеста заходила в офис и зачем вскрывала не предназначенную для нее посылку. По всей видимости, она все-таки всеми способами пыталась что-то выведать. Тем более что описанный случай произошел практически перед свадьбой, когда ревность у нее перешла все возможные пределы здравого смысла. Естественно, Диана, обнаружив подарок, поспешила задать пару нелицеприятных вопросов Чарльзу. Заливаясь слезами, она требовала не вручать его адресату. Жених, наивная душа, «честно ответил, что безделушка предназначена для Камиллы и что он собирается пригласить ее на прощальный ланч 27 июля, за два дня до свадьбы».
Поступок Чарльза вполне объясним. Он давно знал Камиллу, слыл романтиком и хотел попрощаться со своей давней возлюбленной. В его глазах ничего особенного в прощальном ланче не было. Эмоциональную неустойчивость Дианы он тогда недооценивал, полагая, что если он с ней честен, то она должна ему верить и не пытаться отыскать в его поступках негативной подоплеки. Другое дело Камилла. Она отступать в тень просто так не собиралась. Но не сослужила ли Диана самой себе плохую службу, выступая с «оружием наперевес» против Чарльза в борьбе за его сердце? Не следовало ли хотя бы попытаться ему поверить? Позже в их семейной жизни так и было: Диана, не способная долго предаваться мирному течению жизни, срывалась и устраивала истерику за истерикой…
В последние дни перед свадьбой нервозность нарастала, как шторм на море. Небо затягивалось тучами, лицо Дианы превращалось в сплошную печальную, заплаканную маску. Венчание запланировали на вторник 29 июля. На матче по конному поло 25 июля Диана ни с того ни с сего расплакалась на глазах у изумленной публики и удалилась, сопровождаемая подругой в машину. Чарльз должен был принимать участие в официальной церемонии открытия, но ему доложили о состоянии невесты, и он подошел к машине, пытаясь выяснить, что произошло. На его лице — искренняя озабоченность (сохранилось видео, запечатлевшее события того дня). На фоне бравурной музыки — согнувшаяся в три погибели Диана, прячущая лицо от посторонних глаз. Видно, как она похудела с февраля, когда объявляли ее помолвку. Чуть позже Диана возвратилась на трибуну. Она успокоилась и даже улыбалась, но расслабленной ее назвать было нельзя — Диана постоянно вертелась, трепала пристроившегося рядом мальчонку по голове, ерзала. Чарльз, переодевшийся в униформу, поприветствовал публику и участников соревнования — в этот момент его бы невесте сидеть спокойно и любоваться на дорогого сердцу принца. Журналист, комментировавший произошедшее, говорил о стрессе предсвадебных дней, о повышенном внимании к Диане, оправдывая ее срыв.
Все оставшееся время в разговорах с подругами и сестрами невеста упоминала о своем желании отменить свадьбу. Ее нервная система не справлялась с надвигающимся событием. Бал, организованный 27 июля, за два дня до торжества, собрал множество гостей, среди которых не было Камиллы — ее фамилию из списка гостей Диана вычеркнула собственноручно. Однако, по слухам, Чарльз во время бала успел сбегать к бывшей подружке на свидание. Диана сдерживала слезы, но в целом торжество прошло весело. На нем присутствовал и друг невесты Адам Рассел, который затем вспоминал: «Атмосфера предвкушения счастья была очень заразительна. Ошалев от вина, мы ловили на рассвете такси — праздничное, счастливое безумие».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});